«Бродский в алфавитном беспорядке».
Совместный проект Музея Анны Ахматовой и  Hand Made Theatre.
Режиссер Светлана Озерская.

Год назад, когда весь мир отмечал юбилей Бродского, Музей Анны Ахматовой и театр Hand Made осуществили совместный проект — спектакль «Бродский в алфавитном беспорядке», официальная премьера которого состоялась лишь сейчас.

Тогда же в Новом Рижском театре сыграли спектакль «Бродский/Барышников». Спектакль, где на театральной сцене масштаб одной личности соприкоснулся с другой. А простота и минимализм выразительных средств стали главным решением постановки.

В Петербурге режиссер Светлана Озерская взяла за основу не стихи Бродского, а его автобиографическую прозу. И создала сложную композицию из видеопроекций и оригинальной анимации, пригласив на роль Бродского Андрея Шимко, партнерами которого стали артисты театра пластики и рук Hand Made.

Масштаб личности, как известно, обязывает. В таком спектакле важно сохранить дистанцию и не перейти черту в попытке приблизиться. Андрею Шимко это удается. Артист не стремится к внешнему сходству, не подражает манерам и интонациям поэта. Бродский Шимко путешествует по закоулкам своей памяти. Он как бы растворяется и погружается сам в свои рассказы и воспоминания на фоне видео-проекции и анимации, которые еще дополняются образами, созданными руками актеров театра Hand Made.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

Скупые движения, легкая улыбка и негромкий, но завораживающий голос Бродского Шимко лишь проявляют и укрупняют мощь и магическую образность текстов Бродского, которые оживают в воспоминаниях и возникают на сцене. И такой контрапункт Бродский — Воспоминания создает ритм и суть этого спектакля.

Он идет за легкой черной сеткой. На ней возникают проекции стремительно проносящихся окон поезда, звездного неба и снежной бури. Там начинается рассказ о суде над тунеядцем Бродским. За ней, возникшие из темноты, благодаря невидимым рукам артистов театра Hand Made, и окружившие Бродского бумажные листы со стихами, пытаются защитить своего создателя. Оказавшись свидетелями этого суда, листы, словно живые, вслушиваются в нелепые обвинения, выстраиваются в колонны, сжимаются от несправедливых слов, падают, исчезают и пропадают в темноте. Но, появившись внезапно, светящиеся руки партнеров Андрея Шимко, прячут и прижимают их к себе. И стихи Бродского навсегда остаются с нами, в пространстве нашей памяти.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

Два главных города Бродского — Ленинград и Венеция тоже оживают в этом спектакле. Каналы и мосты, Ростральные колонны и венецианский карнавал, Исакиевский собор, маски и оперные дивы, чайки и Нева.

Оживают и собственные воспоминания, переплетаясь с рассказом Бродского о школе, у которого, как и в моей памяти, на стенах висели портреты вождей и карта мира. А шкала радиоприемника выхватывала из своих глубин волшебные звуки джаза и дарила ощущение свободы.

Беспорядочные воспоминания сменяют друг друга. И из темноты возникают снова руки. Они изображают огонек свечи, крест и ангела, протягивающего волшебный огонек Бродскому. Бережно Бродский Шимко принимает его, который тут же превращается в листы бумаги со стихами. И в этот миг один раз в спектакле возникает голос Бродского:

Представь, чиркнув спичкой, тот вечер в пещере,
используй, чтоб холод почувствовать, щели
в полу, чтоб почувствовать голод — посуду,
а что до пустыни, пустыня повсюду…

Что такое память? Как складывает она разрозненные воспоминания жизни в нашу душу и душу поэта? Как создает она тот беспорядок из мыслей, чувств, картинок, встреч? Создатели спектакля не отвечают на этот вопрос. Они создают свой прекрасный мир Бродского в алфавитном беспорядке, но какие-то буквы у них все же остаются потерянными.