«Облако-рай». По мотивам прозы Г. Николаева «Звездный час по местному времени».
Свердловский театр драмы.
Режиссер Данил Чащин.

Спектаклей по «Звездному часу…» в театральной России 1990-х было немало. А вот названием «Облако-рай» это произведение Николаева обязано кинематографу: в 1991 году вышел фильм Николая Досталя, где звучала песня, начинавшаяся этими словами, сочиненная актером Андреем Жигаловым, сыгравшим в картине роль Коли. Так как сценария или упомянутой «прозы» найти не удалось, пришлось перед поездкой в Екатеринбург пересмотреть фильм. Когда-то он смотрелся как история шукшинских «чудиков», сам режиссер назвал его «анекдотом». Сегодня же показался почти апокалиптической историей исхода. Дальний Восток, куда собрался Коля, ощущался почти как «космос» или «тот свет». И проводы напоминали похоронный ритуал, с плачами, которые сменялись плясками, с водителем автобуса — Хароном. Маленький одинокий человек бежал в пустоту, в утопию, в неизбежность исчезновения…

Сцена из спектакля.
Фото — Вадим Балакин.

Данил Чащин в интервью журналу «Театр» сказал, правда, что для него в будущем спектакле фильм вторичен, а первичен текст. Инсценировка была сделана Даной Хамитовой специально для этой постановки. И, конечно, спектакль оказался совсем другим — добрее что ли, человечнее, хотя это человеческое по-настоящему высвечивается разве что в образах Коли, тонко и органично сыгранного Симаком Сндеяном, и его любимой девушки Наташи — Анастасии Катковой. Все же остальные герои этой истории задуманы и сыграны в приемах «социальной маски», даже более — «социальной куклы».

Сценический круг почти пуст, его поверхность в разные моменты подсвечивается разными же цветами — от спокойно-нейтральных до пугающе-багровых (художник по свету Тарас Михалевский). В сценографии Максима Обрезкова передано вот это чеховское ощущение — «холодно, пусто, страшно…». Впрочем, для местного населения привычно. Справа — линия электропередачи с маленькими, меньше человеческого роста, вышками. Слева — кирпичная водонапорная башня, у которой притулились две замотанные в тряпье бабки: одна с аккордеоном, вторая с гитарой. Полузабытая сегодня колонка, из которой качают воду. Вот, собственно, и все. А сверху угрожающе нависает набухшее дождем свинцово-фиолетовое «облако-рай» — низкое, уродливое, кажется, оно вот-вот лопнет и хлынувшая вода смоет всех обитателей этого местечка без следа.

Сцена из спектакля.
Фото — Вадим Балакин.

Жизнь эта, которую так и хочется взять в кавычки, обыденна и автоматически монотонна. Бабки (Евгений Кондратенко и Виталий Корбесашвили) играют на своих инструментах, Наташа медленно идет к колонке. Милиционер Федя (Илья Андрюков) возится с велосипедом, Филипп Макарыч (Михаил Быков) бродит туда-сюда с шахматной доской. Урка Филомеев (Александр Кусков) привычно «бычит» перед немногочисленными свидетелями. Василич (Дмитрий Михайлов), качаясь и заплетая ноги, тащится куда-то со старой авоськой. «Гражданка с умными глазами» (Татьяна Малинникова) кормит несуществующих голубей. Такая механическая жизнь, у которой вот-вот кончится завод…

Данил Чащин не играет со временем, не переносит действие в наши дни, только время это кажется мертвым, застывшим, остановившимся. Режиссер и смеется над всем этим, и одновременно смотрит с какой-то печальной ностальгией. И получается самая настоящая трагикомедия, где оба жанра смешаны в единое целое.

Как тут выжить маленькому смешному Коле? В коротковатых брючках, старомодном плаще, полосатой жилетке и вязаной шапочке, он, как приблудный щенок, тычется то к одному, то к другому обитателю городка с дурацкими вопросами про возможный дождь. И все-то от него отмахиваются, и никому-то он не интересен, и даже, кажется, равным себе человеком здесь его никто не считает. А он поначалу и обиды не копит, принимает все как есть. И совсем случайно, в бессмысленном диалоге с пьяным Василичем об одолженной десятке, мелькает в его мозгу еще не произнесенное слово «уезжаю».

Сцена из спектакля.
Фото — Вадим Балакин.

Впервые он его скажет, придя в гости к приятелю Феде и его жене Вале (Юлия Костина). На сцену выкатывается двухэтажная пародия на дом, покрытый ржавчиной. И вот тут-то, сидя на перилах, он внезапно выпалит «уезжаю» и от ужаса и восторга закроет глаза и затаит дыхание. И покатилась, завертелась история, сдетонированная этим словом, которое здесь, кажется, никто и никогда не произносил. Меняется, правда, пункт назначения: вместо Дальнего Востока — Москва. При этом слове вспыхивают прожекторы, звучит чудная мелодия, а ритм спектакля с этой минуты ускоряется, не давая времени на обдумывание ситуации. Москва — все равно что космос, недаром же в финале Коля не уезжает на банальном автобусе, а в клубах дыма и вспышках фейерверка возносится куда-то вверх, в небеса. Но это будет потом, а пока привычную заторможенность сменит суета, в которой для Коли обратного пути уже нет.

Федя с Валей, надевшей по случаю лучший наряд и туфли на каблуках, придя в Колину каморку, начнут сборы. Филомеев, играя четками и мышцами, спрятанными под дутой курткой, притащит чемодан. Сплоченной когортой явятся все, проводы выльются в неожиданный праздник. Закуски и выпивка на столе, застолье сменяется плясками с песнями (режиссер по пластике Николай Реутов). Испуганный неожиданным «геройством» Коля так остро и трогательно будет искать причины, чтобы запихнуть обратно в себя вырвавшееся слово, чтобы не ехать, чтобы остаться. Не получится. А почему остаться? Да не только потому, что страшно ему бежать в неведомое, тем более что наврал все про московского друга, якобы зовущего к себе. В сцене прощания с Наташей он вдруг признается ей, что только сейчас, в этой нелепой ситуации, почувствовал себя не «душным», как обзывалась Валя, а «человеком», на которого наконец-то обратили внимание. А ведь этого-то и хотелось, а ведь больше ничего и не надо. Но Наташа привычно убегает, а ее мамаша Татьяна Иванна (Светлана Орлова), похожая на властную директрису школы, услышав сомнения в голосе Коли, тут же снова обливает его презрением.

Сцена из спектакля.
Фото — Вадим Балакин.

Между тем, каморка Коли стремительно пустеет. Обыватели-обитатели своего не упустят. Гражданка с умными глазами, вооружившись рулеткой, меряет длину и высоту шкафов и кроватей, а двое устрашающего вида корешей (Евгений Кондратенко и Виталий Корбесашвили) тут же вытаскивают все это из квартирки. Остается один чемодан, на котором Коля, маленький, трогательный, несчастный, свернувшись клубочком, почти плачет о своей неожиданной доле и невозможности что-то изменить.

И вот тут-то Данил Чащин, который, возможно, ставил этот спектакль чуточку и о себе, придумал классную сцену. Колин сосед Филипп Макарыч приводит в освободившуюся комнату нового квартиранта по фамилии Саратов (Дмитрий Михайлов). И он — точная копия Коли, только лет на 30 старше. Та же одежда, такие же шапка и очки, только чемодан в два раза больше. Так что же будет, останься Коля здесь? Неизменность, беспросветность, застывшее время, одиночество… Нет, уж лучше сбежать, взлететь под хором исполняемую песню «Я шагаю по Москве», а там будь что будет. Ведь может и хорошо сложиться, как сложилось у Чащина, теперь иногда возвращающегося на работу в родную Тюмень человеком известным и уважаемым.

Но Коля из этого спектакля вернется вряд ли. А после его полета ритм спектакля снова упадет, вернется на круги своя, и жители, немедленно забывшие про неожиданный «праздник», займут на сцене те же места, что и в самом начале. Да и бог с ними, главное, чтобы Коле повезло!