«Дорогой мистер Смит». Мюзикл П. Гордона по пьесе Д. Кейрда.
Театр «Приют комедианта».
Режиссер-постановщик Алексей Франдетти, художник-постановщик Вячеслав Окунев, художник по свету Глеб Фильштинский, видеохудожники — студия ARTNOVI, художник по гриму Татьяна Величкина.

На сцене театра «Приют комедианта» впервые появился мюзикл. Настоящий, американский, шедший Off-Broadway до 2016 года, а до того еще много где поставленный: в 2009 году — в Калифорнии, где состоялась его мировая премьера, затем в Цинциннати, лондонском Вест-Энде, Канаде и Токио. Мюзикл получил вполне благожелательные отклики, некоторые критики называли его главным событием 2010-х годов в этом жанре, отмечая простоту и напевность мелодий и достоинства драматургии: автор сценария Джон Кейрд даже стал лауреатом престижной премии The Drama Desk.

Ю. Дякина (Джуди Эббот) и И. Ожогин (Джарвис Пендлтон).
Фото — Юрий Богомаз.

Предыстория же петербургского спектакля такова: год назад, во время строгого карантина Алексей Франдетти со товарищи, «чтобы не сойти с ума», как он сам пишет, попробовали работать в новом формате и создали инста-мюзикл — первый в своем роде театральный опыт постановки мюзикла в соцсетях. Франдетти сам отлично переводит либретто мюзиклов, любит и умеет это делать, однако в программке четко указано имя адаптора текста и переводчика — Мария Кузнецова. За новое же название открыто голосовали в соцсетях. Так мюзикл Пола Гордона по пьесе Джона Кейрда «Мой длинноногий папочка» («Daddy Long Legs») стал «Дорогим мистером Смитом».

Сценарий мюзикла составлен из писем сироты Джуди Эббот, обращенных к неизвестному благодетелю, который оплатил ей учебу в колледже и дал возможность осуществить заветную мечту — стать профессиональной писательницей. В маленькую сцену «Приюта комедианта» спектакль вписался идеально: в нем всего два персонажа — Джуди Эббот (Юлия Дякина) и Джарвис Пендлтон (Иван Ожогин), он же — таинственный покровитель, «дорогой мистер Смит». В самом начале пьесы мы слышим голос суровой управительницы сиротского приюта, миссис Липпет, насчет которой у Джуди (кстати, в детстве она звалась неблагозвучным именем Джеруша, но потом волевым решением переменила его) остались самые неприятные воспоминания.

Джуди прожила в богоспасаемом заведении до 17 лет, пока на ее остроумные эссе не обратил внимания один из меценатов. И ее жизнь в одночасье круто переменилась: из «самой старой сиротки» приюта она превратилась в студентку колледжа и с азартом принялась грызть гранит науки. Девушка в письмах порой сетует на то, почему «деда» — daddy («папочка» в английском варианте) не придумал себе более интересного имени, нежели Смит. Но у нее богатое воображение, и она уже нарисовала себе его портрет: длинноногий, высокий, только вот непонятно — лысый он или седой? Этот вопрос занимает Джуди чрезвычайно, она постоянно возвращается к нему в письмах, но не получает ответа. По условиям контракта она обязана ежемесячно писать подробные отчеты неизвестному покровителю, а он вовсе не обязан ей отвечать.

И. Ожогин (Джарвис Пендлтон).
Фото — Юрий Богомаз.

Инста-спектакль предполагал крупные планы, отсутствие декораций и, разумеется, иной тип взаимодействия с виртуальной аудиторией. Выйдя в оффлайн, спектакль обрел краски, линии, объем. Костюмы героев, придуманные Вячеславом Окуневым, выдержаны в кислотно-яркой гамме: у Джуди — канареечно-желтые платья с фиолетовыми узорами; у Джарвиса-Смита — густо-фиолетовые костюмы, оттеняемые желтым или розовым. Экономная, эргономичная и функциональная сценография — от того же Окунева: стена-конструктор в считанные секунды разъезжается, распадается на ниши, двери, лесенки. Иногда снизу, словно из кошачьего лаза, выезжает и обратно задвигается длинный короб, приобретая функции то кровати, то стола или кушетки.

Нейтрально-серая плоскость стены-конструктора — отличный холст для раскраски и видеоэффектов. На ней световыми линиями прямо у нас на глазах рисуются комнаты, расцветают цветы, вырастает рождественская елка, спускается с потолка хрустальная люстра. Героям остается лишь подставлять ладошки да становиться на нужные точки, чтобы вписаться в рисованные интерьеры — и, надо заметить, актеры делали это виртуозно и точно. В общем, спектакль являл собою чудо передовых технологий: визуальная партитура создавалась умельцами студии ARTNOVI, участие Глеба Фильштинского, художника по свету, было едва ли не определяющим в этой симфонии света, цвета и графики. Маленький музыкальный ансамбль из пяти исполнителей (виолончели, гитары, пианино) уместился на крохотном пятачке, слева от сцены. Cпектакль — камернее некуда: действие на крохотной сцене вплотную приближено к залу, так что от крупных планов по-любому уйти не удалось.

Спектакль получился милый, с массой симпатичных деталей: кукольные персонажи, кукольный домик, кукольные, невсамделишные чувства. Герои выглядят, как реплики Кена и Барби — знаменитой кукольной парочки, придуманной в Штатах в начале 60-х и с тех пор превратившейся в символы американских ценностей и американской мечты.

Ю. Дякина (Джуди Эббот) и И. Ожогин (Джарвис Пендлтон).
Фото — Юрий Богомаз.

Взять хотя бы Джуди Эббот: кто она? Сирота с большими амбициями и решительным характером — выросла в приюте, готова постоять за себя и добиваться своего. Девушка с огромным чувством собственного достоинства, умеет бороться с неудачами и собственными несовершенствами, не падает духом, целеустремленная, но вместе с тем — безумно мечтательная. Цель ее жизни — стать знаменитой писательницей, получить диплом, сместить с поста управляющей приютом ненавистную миссис Липпет, от которой ей так доставалось в нерадостном детстве, самой занять ее место, реорганизовать жизнь и быт воспитанников в прогрессивном духе. Но самое заветное ее желание — доказать неведомому покровителю, что он не зря платил за ее учебу в колледже. Четкое понимание своей социальной и общественно-полезной миссии, мечты о личном счастье, дружба и любовь отлично уживаются в ее кукольном сердечке. Весь этот личностный комплекс отражен в книге американской писательницы Джин Вебстер — племянницы Марка Твена; ее шестая, самая известная и отчасти автобиографическая повесть «Длинноногий папа», опубликованная в 1912 году, положена в основу пьесы Кейрда.

И выглядит Джуди в спектакле Франдетти — словно Барби родом из 60-х: соломенно-золотая копна волос, яркие губы, агрессивный макияж. Под стать ей Джарвис Пендлтон, тот самый «дорогой мистер Смит», которому адресованы эпистолы Джуди. И он вовсе не старый «деда», каким она его себе представляет, а молодой человек лет тридцати, в самом расцвете сил, что твой Карлсон, — словом, завидный жених. Происходит из старинной и чопорной американской семьи Пендлтонов, для которых хорошая родословная важнее личных достоинств.

Ю. Дякина (Джуди Эббот).
Фото — Юрий Богомаз.

Условия односторонней переписки в конце концов начинают тяготить самого Джарвиса. Трогательные письма, в которых Джуди шлет ему, неведомому благодетелю, «свою любовь» в качестве рождественского подарка, заставляет сильнее забиться его вовсе не старое сердце. И он ищет встреч с нею — будто случайных, но под своим подлинным именем. Например, устраивает девушке поездку в Нью-Йорк, где встречает ее в доме своих родственников, Пендлтонов. Или приезжает внезапно на ферму «Кудрявая ива», где Джуди находит на чердаке мюзиклы, подписанные его рукой. Но девушка все равно не догадывается, что Джарвис и благодетель, отправивший ее на ферму летом, — одно и то же лицо.

Однако перипетии сюжета, диалоги и тексты писем, положенные на однообразную, интонационно стертую музыку Пола Гордона, кажутся слишком примитивными, фальшивыми, надуманными, как в «мыльных операх». Законы жанра неумолимы: мюзикл призван развлекать, но не напрягать, сопереживание здесь неуместно и ненужно. Американские куклы мечтают о своем кукольном счастье в кукольном домишке — их мечта осуществляется. Красивая история со счастливым концом, поцелуй в диафрагму в финале — чего еще желать?

Вереницы арий — у Джуди шесть штук, у Джарвиса пять, насчет дуэтов не скажу, сбилась со счета, — изрядно утомили. К концу второго часа лично я начала потихоньку звереть: ведь за все время — ни одной мало-мальски живой интонации, мотива, гармонического оборота! Все как под копирку написано: мелодия движется по звукам тонического трезвучия, периодически захватывая шестую ступень. От такой, прости господи, простоты хочется завыть и поскорее переключиться на что-нибудь более сложно устроенное. Удивительно, как мог этот мюзикл пользоваться успехом; впрочем, сам факт его успеха многое говорит о вкусах американской (и не только!) аудитории.

Ю. Дякина (Джуди Эббот) и И. Ожогин (Джарвис Пендлтон).
Фото — Юрий Богомаз.

Постановщики попытались выстроить спектакль на иронично-остраняющей игре с чужими архетипами и культурными кодами: Барби и Кен — значимые идолы американской масс-культуры. Сам характер Джуди, ее взгляды и жизненные цели абсолютно четко вписываются в феминистский дискурс. А движение феминисток в Америке имеет давнюю, непрерывную и славную историю, развивается и ширится, окончательно отформатировав общественную оптику в отношении гендера и социальных ролей в наши дни. Однако тотальность в проведении режиссерского приема обедняла смыслы и истощала внимание; наивность и предсказуемость сказки об американской Золушке, которая нашла принца-миллионера, скорее раздражала, чем трогала. Куклы так и не ожили, не затрепетали живым чувством, не воспламенились настоящей любовью, навсегда оставшись в нарисованном двухмерном пространстве.