«Мастер и Маргарита». М. А. Булгаков. Севастопольский академический русский драматический театр им. А. В. Луначарского. Сценическое решение и постановка Григория Лифанова.

Спектакль Лифанова начинается для зрителя с приобретения программки. Она «напечатана на пишущей машинке», лишь на обложке «от руки» размашисто написано название — «Мастер и Маргарита». Не глянец евробуклета, а формат А4, бумага газетная, самая дешевая — уж на какую денег хватило у «автора», того, кто сочинял и печатал текст, местами иллюстрируя его монохромной графикой. Нарочитая допотопность шести листов, пронумерованных и соединенных скрепками, ломает потребительский стереотип: программку, созданную дизайнером Ольгой Долговой, держат как хрустальную, разглаживают на коленях, не рискуют сложить. Булгаковская фраза «она гладила рукопись ласково, как гладят любимую кошку…» и стоит в ней первой. Фрагменты текста романа, имена действующих лиц и исполнителей перемежаются рисунками, на которых Понтий Пилат со своим псом, улыбающийся кот, загадочная монограмма W, совершенно незагадочно корпулентная медсестра, вооруженная шприцем и на копытцах вместо каблучков, и много чего еще… К обратной стороне «рукописи» прикреплен конверт. В нем — несколько фотографий-открыток, на которых Пилат, Маргарита, Мастер и Маргарита в своем подвале. Как будто это документы, подшитые к делу. Так единственным намеком создатели спектакля напоминают о времени рождения романа, создают исторический фон.

Славное море. Е. Овсянников (Коровьев).
Фото — Т. Миронюк.

Само действие стартует на авансцене, где в прологе замерли в дьявольском безразличии Коровьев (Евгений Овсянников), Азазелло (Евгений Чернорай) и Гелла (Светлана Глинка выдерживает маску потустороннего холода на протяжении всего спектакля). После под позывные радио Коминтерна возникнут Патриаршие пруды с диагональю скамеек и фонарей да классический ларек «Пиво-воды» с инфернально рыжей продавщицей. Развязный хвостатый Бегемот в котелке c ушками (Александр Порываев) и Коровьев в претенциозных лиловых ботах на каблучке заморочат и растащат парочку прогуливающихся влюбленных. Появится Автор (Алексей Красноженюк), которому в спектакле отведена скромная роль наблюдателя и комментатора (куда же при постановке Булгакова без «слова автора»!). Следом явятся спорщики Берлиоз (Анатолий Бобёр) и Бездомный (Петр Котров). На заднем плане несколько раз пробежит женщина-Молния (Ольга Лукашевич), разносящая телеграммы и обозначающая каждое свое появление громовым выкриком «молния!». Возникнет длинная и узкая фигура Воланда (Николай Нечаев), и начнется…

Первое действие неутомимо множит планы, сюжетные ответвления, что задает спектаклю бешеный темп и заставляет напряженно следить за героями, с которыми постоянно происходят забавные или необыкновенные вещи. Вот Берлиоз (за характеризующее его не комильфо — черные носки при светлых ботинках — отдельное спасибо художнику по костюмам Нике Брагиной), поднявшись со скамьи, «уносит» на брюках газету, которую внимательно изучают Бегемот и Коровьев. Вот Азазелло наказывает Бездомного за неосторожно произнесенные слова «сам человек и управляет»: подхватывает поэта, как марионетку, управляет им под звуки знаменитого танго «Кумпарсита». Пиво, поднесенное Берлиозу нехорошей компанией, не льется из граненой кружки — хоть переверни, а ни капли не упадет. Рассказ об Аннушке, уже разлившей масло, сопровождается пантомимой, озвученной скрипом ручки алюминиевого бидончика в руках у Бегемота. И самое главное: меняется облик Воланда, роль которого в спектакле исполняют сразу три актера. Нечаева (мужчина в самом расцвете сил) сменяет Людмила Шестакова (женское начало дьявола), ее — Николай Карпенко (возрастная ипостась консультанта). Это происходит практически незаметно для зрителя — функцию прикрытия выполняют как элементы декорации, так и отвлекающие маневры партнеров по площадке. Несмотря на скромные технические возможности театра, фантазия сценографа Натальи Лось, режиссера по пластике и танцу Ольги Зотовой, художников по свету и костюму беспрерывно творит чудеса (особенно их много в первом действии), целомудренно решаются откровенные места, осуществляются сложные переходы.

И. Спинов (Мастер).
Фото — Т. Миронюк.

Вот вырастают в глубине сцены ворота дворца Пилата. Трамвай, как книжка-раскладушка, превращается в комнату выпивохи Степы Лиходеева (Владимир Крючков), облаченного в оранжевые носки на подвязках и красные семейные трусы. Обычное зеркало, вынесенное на авансцену, волшебным образом начинает «транслировать» Степин полет в Ялту. Препротивный конферансье Бенгальский (Сергей Санаев), как и положено, в мгновение ока лишается головы. И многое другое…

Самой не чудесной оказывается сцена бала у сатаны во втором, говорящем больше о людях, чем о нечистой силе, действии: больничные сцены, злоключения несчастного хора, откровенные монологи героев… Даже полет Маргариты (Елена Василевич), решенный Лифановым проще простого (героиня взмывает на цирковом обруче в «звездное небо»), или сцена, в которой Мастер (Илья Спинов) и его подруга неистово-космически любят друг друга (эффект достигается за счет ветродуйной машины, использования тканей разных фактур и выверенной пластики актеров), производят куда большее впечатление, чем бал.

Е. Чернорай (Азазелло). Е. Василевич (Маргарита).
Фото — Т. Миронюк.

В постановке, которая строится на контрасте ироничных сцен при участии свиты Воланда и почти трагических линий Мастера и Пилата, много сильных актерских работ, созданных как представителями старшего поколения луначарцев, так и совсем молодыми артистами (два состава главных героев). Бесспорно, лидеры здесь старейшины сцены — Николай Карпенко, скала-Воланд которого страшен и могуч, и удивительная Людмила Кара-Гяур в роли любящей, воспринимающей своих пациентов как малых детей больничной сиделки Прасковьи Федоровны. Необычен Евгений Чернорай, традиционно играющий на сцене положительных героев и на этот раз выступающий в образе Азазелло (именно он убивает Иуду в постановке Лифанова). Монументально глупа разносчица телеграмм Молния (Ольга Лукашевич). Запоминаются все роли Александра Аккуратова (Варенуха, милиционер, санитар). Александр Порываев — Бегемот пластичен и реактивен, получает удовольствие от игры и срывает аплодисменты зрителей. Говорить, что четыре часа сценического действия оправдывают ожидания зрителя, некорректно. Вернее будет сказать, что они не оскорбляют читателя. Того самого, к которому взывает Булгаков, того, который в июне первым пришел в театр на премьеру. Постановка Лифанова, которая просто рассказывает о любви, стала новой визитной карточкой театра и «цементирующим составом» для труппы, практически полностью занятой в спектакле. 10 октября новый, 108-й, сезон Театр имени Луначарского откроет «Мастером и Маргаритой». И билетов нет уже давно.