«Мальчик мой». Е. Гузема.
Омский государственный Северный драматический театр им. М. А. Ульянова (г. Тара).
Режиссер Константин Рехтин, художник Анастасия Юдина, композитор Дмитрий Бедунов, пластика Ирины Горэ (Омск).

В стереотипном массовом сознании отличия среднестатистического мужчины от среднестатистической женщины кажутся очевидными: мужской пол, физическая сила, выносливость, твердость, быстрота реакции, но и агрессивность, сексуальная активность, способность принимать решения, большая трудоспособность и как результат — выше зарплата. В типичном представлении мужчина любит синий и темно-синий цвет, рыбалку и охоту, машины, скорость и всегда готов к бою или посоперничать, и так далее, и тому подобное. Но каждое это определение вызывает массу критики, сомнений, и можно легко доказать противоположенное. Разве не бывает физически сильных, выносливых, крепких, активных женщин? И даже пол, как мы знаем, социальный конструкт. Отход от того, что является «типично мужским» или «женским» поведением, желание нарушить этот стереотип вполне нормальны. Но иногда следование стереотипному пониманию маскулинности кажется единственно возможным.

Сцена из спектакля.
Фото — Ульяна Бивол.

Пьеса Екатерины Гуземы написана два года назад, она о мальчике Родионе, для которого внезапно стало важно понять, что значит быть «настоящим мужчиной». Он застал отца, когда тот изменял матери, и это несколько поколебало в нем веру не только в отца, но и в то, что он говорил. Пришлось Роде, а именно так сокращают его имя в пьесе, самому разбираться с тем, хочет он следовать типично понимаемому канону маскулинности или выяснить что-то свое. Его отец говорил «быть мужчиной — это не значит быть сильным <…> это значит быть честным и нести ответственность», но в один момент понятия «честность» и «ответственность» оказались дискредитированы. Небольшая пьеса как будто подсвечивает сложные вопросы социальной нормы и необходимости им следовать, чтобы быть принятым в любое сообщество, хоть подростковое-школьное, хоть взрослое.

Спектакль Константина Рехтина по этой пьесе я видела в двух состояниях: в виде читки на лаборатории «Своя территория» в городе Таре и уже как премьеру на площадке Омского «Пятого театра», где гастролировал Северный драматический. Промежуток в полгода (репетиций и размышлений) существенно повлиял на спектакль. Появились смыслообразующие декорации Анастасии Юдиной, а актерское исполнение от представления текста ушло в глубокую разработку характера Родиона. Я забыла сказать, что пьеса — это монолог мальчика, и все, о чем он говорит, мы можем оценить только с его слов. У нас только его точка зрения на события.

Сцена из спектакля.
Фото — Ульяна Бивол.

Перед нами прозрачный куб, в нем с трудом, но помещается Родион в исполнении актера Евгения Хлюма. Он ограничен в пространстве — заперт в обстоятельствах спектакля, как его персонаж заперт в сауне. То, что он в сауне, мы понимаем достаточно быстро, хоть он и одет. Но за кого он нас, зрителей, принимает, пока неизвестно. Музыка доносится откуда-то издалека, «ухает», подтверждая, что мы близко к источнику звука и где-то там идет праздник. Монолог похож на исповедь, Родя откровенен и самокритичен, но голос иногда дрожит, хоть он и пытается сохранить нейтральную интонацию. Отвлекаясь на необязательную болтовню о школе и училке, рефлексируя все события последнего времени, Родя пытается осознать, как попал в эту ситуацию. Мы многое узнаем и про семью, где его учили быть толерантным и вежливым. Актер из своего куба обращается к нам, сидя то на коленях, то на «пятой точке» (пластика Ирины Горэ), а зрители смотрят на него со всех четырех сторон.

Хлюм последовательно перемещается, ища отклика: если не кивнули головой — актер разворачивается дальше. И так по кругу. Родя в пьесе находит «объект для наблюдения», парня из параллельного класса, Никиту Афанасьева. «Учится на тройки, курит, ходит в качалку, устраивает вписки, нравится девочкам» — исчерпывающая характеристика понятия «мужественности» для 15-летнего пацана. Но постепенно, как в кубе прибывает пара, а конденсат оседает и стекает по поверхности, так и все напускное понимание, что значит «быть мужиком», сползает с персонажа. Родя идет с девочкой в кино, но сбегает оттуда; начинает играть в волейбол, у него получается, но не так чтобы сильно нравится; он много рассуждает о типичных проявлениях мужественности. Постепенно мы узнаем, что именно дружба с Никитой привела Родиона к тому, что он заперт в сауне — тут он должен доказать свою «мужественность». У зрителя уже нет сомнения, за кого его принимают — за секс-работниц, приглашенных на день рождения Никиты Афанасьева.

Сцена из спектакля.
Фото — Ульяна Бивол.

Евгений Хлюм не играет жертву, его персонаж не воспринимает обстоятельства как катастрофичные. Родион иногда всхлипывает с досады, но настоящие слезы не льются, актер трезво оценивает, что тот, кто принимает решение, уже отрыдал свое. Но тем не менее, осознание того, что произошло, идет как-то само по себе, как-то слишком внутри персонажа. Актер старше своего героя, но не показывает свое отношение к событиям, возможно, полное отождествление с ролью не на пользу спектаклю. Родион возненавидел своего отца — понятно, но злость должна пройти стадии и смениться на понимание и принятие. Вот это мы и наблюдаем весь спектакль — как Родион учится принимать своего отца таким, какой он есть.

В некоторые моменты этот Родя напоминает типаж Никиты Афанасьева: актер — крепкий, мускулистый, обаятельный, чуть-чуть атлант, — «ходит в качалку, нравится девчонкам». А когда Евгений Хлюм встает и выталкивает крышку своего куба, оказывается, что куб ему по пояс. «Вышиб дно и вышел вон» — можно написать словами Пушкина. Но без иронии. При всей комичности такого освобождения, Родион вышел из куба другим человеком. Не столь важно, что Родя застал отца с другим мужчиной, слом произошел от того, что ему не говорили всей правды, а, стало быть, были не честны. Воспитанный своими родителями, Родион имел больше шансов воспринять как норму сексуальную ориентацию своего отца, то, что отношения у людей меняются и прежние чувства ослабевают. Общество заставляет человека подстраиваться под социальные нормы, чтобы быть принятым и иметь право воспитывать своего ребенка.

Сцена из спектакля.
Фото — Ульяна Бивол.

В итоге отец Родиона в пьесе доказал свою ответственность перед ним, хоть и не был до конца честен. Родион в финале спектакля рад, весело улыбается нам, доволен, понятно, что он не выбрал превратно понимаемую «мужественность» и сохранил доверие и любовь к отцу.