ВРЕМЯ СВОБОДЫ

Слово и было написано с большой буквы — как название фестиваля VABADUSE — фестиваль СВОБОДЫ. Он происходил в Нарве в конце августа.

«Ад и мир» — название пьесы Марюса Ивашкявичюса, одного из идеологов фестиваля, читка ее проходила на прошлом Володинском фестивале-2020.

Стихи Александра Володина (см. эпиграф) стали для меня рефреном пяти дней, в процессе которых пришла еще и другая володинская ассоциация: мир по-прежнему делится на Человека Боя и Ушастого (помните «Две стрелы»?). На тех, кто контужен войной и борьбой, кому она нужна как жизнь и к тому же как бизнес (война — всегда бизнес) и кто не хочет видеть и слышать другую сторону, тем самым разжигая новые конфликты (в компанию к Захару Прилепину и Аркадию Бабченко — вне зависимости от политической ориентации — для меня теперь попал и белорусский драматург и режиссер Николай Халезин, живущий в Великобритании), — и на Ушастых, пытающихся понять и объяснить войну и мир сущностью человека, исследовать обе стороны конфликта.

Тем более, война раскалывает не только страны и нации — она идет на уровне одной квартиры, одной компании, одной семьи, разделенной разными идеологиями. Расколота оказалась даже всегда единая театральная семья. Считая нелегитимным вопрос «как живут театры в ЛНР и ДНР?», человек нормальным и легитимным считает тот факт, что только один театр в Киеве (им. Л. Украинки) играет по-русски. Эстонцы, проходившие период острого национального и языкового противостояния тридцать лет назад, смотрят на эту агрессивность спокойно, считая, что все поправит время…

Безнадежный раскол мира стал сюжетом нескольких спектаклей, но был представлен еще двумя фильмами. Показали сильнейшую картину «ПЛОХИЕ ДОРОГИ» Натальи Ворожбит, которую, боюсь, никогда не увидит русский зритель (замечу, пьесу несколько лет назад как будто писал Человек Боя, а фильм сделал Ушастый…), и снятый в сайт-специфических условиях пандемии киноспектакль «ГЕРОИ НА ЧЕТВЕРТОМ ВИТКЕ» по лучшей американской пьесе-2020 Уилла Арбери (Wilma театр, США, режиссер Бланка Жижка) — отличный психологический спектакль.

Фестиваль был до предела насыщен и показами, и ежедневными дискуссиями: о свободе/несвободе своих стран, о соотношении левых идей и консервативной повестки, о цензуре в разных ее изводах и национализме рассказывали театральные люди Венгрии, Румынии, России, Украины, Беларуси, Узбекистана, Казахстана, Польши. Была задача — собрать «опасные» спектакли и посмотреть, насколько един в своих проблемах восточноевропейский мир. За несколько дней до фестиваля американцы начали вывод войск из Афганистана, и сводки наполнили тысячи беженцев, фотографии людей, цепляющихся к шасси самолетов… Это наводило на мысль об относительной остроте европейской повестки фестиваля, но тут же вспоминались беженцы из Беларуси в Литву и Польшу, из Украины — в Россию и Польшу… И возникал спектакль «ROVEGAN» Катинки Драгамеску о повальной полуэмиграции румынских женщин в Италию на заработки. А потом эстонский «ОШИБКА 404» — о белорусском полицейском, убившем на улице Минска Александра Тарайковского…

Лента Фейсбука оживала и озвучивалась реальными людьми, это был фестиваль не про театральные языки и тонкости интерпретаций, это был фестиваль прямого высказывания на темы, вызывающие во многих странах цензурный мандраж. Или не вызывающие, что еще страшнее: спектакли идут по многу лет, но до политиков не докричаться.

МЕСТО

Программа Vabaduse вызвала перед фестивалем скандал. Еврейская община Нарвы выступила против привоза польского спектакля «Mein kampf» (Театр Powszechny), причем формулировка председателя общины Марианны Киселевой обескураживает: «Любые размышления, связанные с фашизмом и Гитлером, — это самое неприятное, что может быть». Хочется воскликнуть: «Евреи, что с вами?»

Дальше — больше: депутаты Горсобрания Нарвы объявили накануне фестиваля вотум недоверия мэру города Катри Райт. Подозреваю, она разворошила коррупционное гнездо пограничного города (еще недавно в Городском совете Нарвы были исключительно русские люди, причем, кажется, 8 из 20 находились под следствием), но первым пунктом в момент снятия с должности значилась поддержка Vaba Lava — открытой театральной сцены, третий год функционирующей в городе.

Мы много писали о Vaba Lava, возникшей сперва в Таллинне и ставшей важнейшим театральным центром Эстонии (программы определяют сменяющиеся кураторы: сначала Олег Лоевский, дальше Марюс Ивашкявичюс, и Vabaduse был финальной точкой его кураторского срока). А затем Vaba Lava пришла в спящую за стенами пятиэтажек Нарву. В 2019 году я писала то, что могу повторить и сейчас: Нарва — «полуанклав», граничащий с Ивангородом, но психологически отделенный и от России, и от Европы (в Нарве 95 % русскоязычного населения). Она напоминает уездный город из горьковских «Варваров», в сонную тишь которого пришли «Черкун и Цыганов». В нашем сюжете это уникальные люди, продюсеры Мерт Меос и Алан Калдоя, и они меньше чем за год построили на месте бывшего завода, где когда-то работал отец Алана, прекрасное театральное здание Открытой сцены — Vaba Lava Narva. Построили за деньги, на которые в России не построить даже детский сад. Но они захотели, чтобы в Нарве осуществлялись проекты, интересные как Эстонии, так и русскому населению, захотели сделать пограничный город местом театральных встреч (здесь кончается Европа или не кончается? начинается свобода или не начинается?). Открыли Центр изучения эстонского языка, строят гостиницу при театре, искренне распахнуты российскому театру, как многие эстонцы вообще («Очень я скучаю по Петербургу, я впервые не был там два года», — говорил мне на Vabadusе театральный деятель и бывший министр эстонской культуры Яаак Аллик, а Мерт Меос ждет не дождется, когда можно будет опять нормально, как до ковида, сотрудничать с Россией, ехать, везти, приглашать…).

Vaba Lava настроена на искусство настоящего театра, как был настроен на него Искремас в великом фильме «Гори, гори, моя звезда». Но наровчане давно сформированы «Леоновым» (помните, он крутил киношку, и ему было наплевать на высокое искусство театра?), они любят ходить в Дом культуры на голимые антрепризы. Не новость. В противовес «искремасы» Мерт и Алан проводят здесь недели петербургского театра, привозят гастрольные спектакли, зовут российских режиссеров работать с эстонскими актерами, в Нарве играются постановки, выпущенные в Таллинне. И вот теперь настал момент большого международного фестиваля, программу которого формировали Елена Ковальская и Олег Лоевский. Такого большого представительного международного собрания Эстония не знала очень давно. В афише значилось 9 стран, были гости из 15 стран, за время фестивальной программы спектакли посмотрели 3000 зрителей (население Нарвы — 50 000), съехались театральные интеллектуалы со всей Эстонии.

Нарва в эти дни оказалась театральной столицей политического и социально активного театра и дебатов о судьбах мира. Это я без иронии, одним из итогов стало для меня поразительное сходство политических проблем в разных европейских странах — одни и те же диагнозы, та же нетерпимость, вот только острота везде разная: есть репрессированная, залитая кровью Беларусь, есть разрезанная войной Украина, а есть страны, идущие в сторону национализма и ультраконсерватизма пока вроде как мирным путем. Пока…

Красные флаги со смешным львом, держащим в руках человеческую голову, революционно колыхались на улицах. Любопытная деталь: выдающийся эстонский скульптор Айвар Симпсон создал на берегу Наровы сад зверей. Лежат каменные пантеры и тигры, а во главе — царь зверей с явно унылым, депрессивным профилем Путина. Понимай, как хочешь…

АД

Манифестом фестиваля, собравшим в пучок все проблемы сразу, я бы сочла «SACRA HUNGARICA» (Theater Studio K, Венгрия, режиссер Адраш Урбан), сыгранный в потрясающем здании заброшенной Кренгольмской мануфактуры. Несколько артистов яростно выкрикивают фразы о недовольстве. Недовольстве всем — от Сороса до всех граничащих с Венгрией стран! Мы все обмануты! Либерализм — ошибка! Царит тотальное раздражение всем — и именно оно приводит к охоте на все, что раздражает, к национальной идее. Это настоящий яростный театральный панк-памфлет о кризисе всех, абсолютно всех ценностей. Спектакль этот мог бы породить франшизу, а может, он и сам франшиза (шучу). Только легко представляю его слегка адаптированным к русским реалиям. Нашлись бы только люди боя — актеры, столь самоотверженно заряженные, как труппа независимого репертуарного театра из Венгрии. Венгры дали не свое сокровенное — они протранслировали сакральный мировой хаос.

«ОШИБКА 404» — cовместная продукция Vaba Lava и Камерного Белорусского театра, существующего в Великобритании (драматург и режиссер Николай Халезин, режиссер Наталья Коляда). Яростная пьеса о белорусском полицейском, скрывающем, что выстрелил в мирного демонстранта, написана по материалам инсайдерских бесед Халезина с людьми системы, теми, кто еще недавно служил в минской полиции и знает ситуацию изнутри — со всеми связями полицейских и ЧВК Вагнера, российскими службами и так далее. Главный герой молчит, но у него есть матерящийся на все двойник. Непонятно, правда, почему двойник есть у его начальника и почему изначально герой гнилой и имеет любовницу при хорошей жене… Это явно удешевляет спектакль прямого высказывания, нужный и важный, правда, составленный из широкоупотребимых театральных клише. Но напряжение он держит: у каждого кровоточит Беларусь…

О фильме «ПЛОХИЕ ДОРОГИ» стоит писать подробно. Ворожбит оказалась кино-мыслящим человеком и сняла его именно как кино. Он сложен из суперреалистических и парадоксальных, перекликающихся друг с другом новелл, кажется — подслушанных, документальных, подлинных, но приобретающих античный объем (ну, или шекспировский). И актеры — неизвестные, незатертые, тоже «документальные». На плохих дорогах «укропы» готовы заподозрить и чуть не убить русского учителя, возвращающегося с праздника и затерявшего в машине паспорт. В расположении военных учитель видит свою ученицу, а в следующей новелле эти девчонки поджидают на заплеванной автобусной остановке своих «Ромео» — кавалеров с «вражеской» стороны. Кто кому враг, где граница, что за абсурд… На этих дорогах озверевший сепаратист берет в заложники журналистку (видимо, с украинской стороны, но говорит она по-русски) и держит ее в разрушенном санатории, постепенно превращая в растение. Любовь-ненависть, сложный сплав. Сам очеловечиваясь, он расчеловечивает ее: в итоге она убивает доверившегося ей солдата и на слабых ногах выходит из убежища. На этих поганых дорогах застревает машина, везущая обезглавленный труп (уже неважно, какая сторона потеряла бойца), а сопровождает его полевая жена погибшего. Русскоговорящая. А солдатик-шофер — украинец. И здесь тоже про любовь — отчаянную в отчаянных же условиях ада. В финальной новелле украинская женщина, сбившая курицу и готовая возместить ущерб пожилым хозяевам, оказывается почти их заложницей — и оберут, и ограбят, и чуть не посадят в погреб. Лопата и топор наводят на страшные мысли по поводу этих иконописных «старосветских помещиков»… Ад — не снаружи, он внутри — говорят крупные сумрачные планы…

МИР

«КАНТГРАД» (Театр. dоc, режиссер Анастасия Патлай) — умный и чистый спектакль на основе воспоминаний людей, оказавшихся в одной кенигсбергской квартире после Победы. Так же заселялась переселенцами Нарва… Все герои — заложники последствий войны и режима: и русская Колодкина, репрессированная позже за то, что подкармливала голодных немецких детей; и немка Эмма, в которую влюбляется советский офицер. Две судьбы, а между ними — отец Эммы, считающий себя Иммануилом Кантом. Он дает «горизонтальному» спектаклю вертикаль нравственных постулатов как таковых. И посыл спектакля — оставаться людьми при любых обстоятельствах — показался мне актуальнее многих работ прямого политического высказывания.

«ГЕРОИ НА ЧЕТВЕРТОМ ВИТКЕ» — четверо друзей, собравшихся в лесном домике отпраздновать назначение нового Президента в лицей, который все они окончили и который воспитывал в них христианскую терпимость и любовь. И эти люди не могут договориться (пьеса — несомненная, очень умная, драма идей), их разводят не только успешность/неуспешность, любовь/нелюбовь, их разводят партийная идеология, клерикализм, приверженность доктринам консерваторов или республиканцев. В конце концов — даже тема запрещения абортов… Тоже думалось: наша пьеска, надо только чуть изменить католиков на РПЦ — и можно ставить, тем более что есть перевод…

«ЛЮДИ И ЦИФРЫ» (Vaba Lava Production, Таллинн) — «бродилка», точнее «ездилка», которая базируется только на статистике Нарвы. Четверо актеров возят нас из квартиры в квартиру, комментируя статистические выкладки о жизни среднего класса, о тех, кто за гранью нищеты, об успешных людях. Пять квартир разного уровня. Увы, и квартиры оказались съемными, и вместо реальных жителей в них сидели статисты-актеры, так что имитация заменила подлинность, а уж статистике верить не приходится вообще… Документ документу — рознь.

«НЕВИДИМЫЕ СЕМЬИ» сыграл театр «Филомела» из Петербурга. Постановка основана на интервью с российскими ЛГБТ-семьями, это активистский театр (режиссер Зенджа Муха). Тут трудно подходить с профессиональных позиций: актуальная тема наряжена в посконные холстины одежд, женщины-лесбиянки выходят отечественными крестьянками с корытами, вечной стиркой и веревками… Композиция плохо скроена и путает все темы: детдомов, насилия в семье и проблем однополых союзов.

УШАСТЫЕ, СМЕЯСЬ, РАССТАЮТСЯ С ПРОШЛЫМ

Отдельной нотой прозвучали спектакли трех молодых режиссеров.

«ЖРИ!» называлась совместная постановка театральной компании «Второе действие» (Россия) и steirischerherbst (Австрия), режиссер Андрей Стадников. В постиндустриальном пространстве Кренгольмской мануфактуры долго и монотонно, но с изящными фиоритурами и подголосками, с изысканной акустической партитурой хоронили Президента. Он лежал на смертном ложе, а его славили на все лады и в разных жанрах — от партикулярного некролога до сказа. Тексты некрологов на смерть Сталина стали текстовой базой, процесс умирания неживых текстов — сюжетом. Стадников говорил, что прощается с эпохой тоталитаризма. Но, видимо, сам он понимал, что прощаться рановато, и в конце Президент бодро вставал — и вся компания приспешников вместе с ним ржала до колик. Вождь опять «сделал нос» истории.

«Человек из КГБ» (это тоже была продукция Vаba Lava, Таллинн и Эстонского национального музея) — иронический трип режиссера Дмитрия Егорова, молодых драматургов стран Балтии и четырех замечательных актеров в поисках бывших сотрудников расформированного КГБ. Данила Привалов (Россия), Андрес Попов (Эстония), Александр Шпилевой (Литва), Дан Ершов (Эстония) смешно рыщут в поисках «страшилок» и тех, кто был их исполнителями. Но бывших кагэбэшников не бывает, люди, согласившиеся на встречу, не могли сказать ничего интересного. Драматическим контрапунктом служат тексты Юрия Щекочихина и письма к нему бывших сотрудников КГБ. Нынешним же молодым остался пшик, морок, фантом. И, понимая, что ничего никуда не делось, они все же предпочитают страху стеб. Только вот Саша Шпилевой обнаруживает, что сотрудником КГБ был его отец. Но это ему уже неважно…

«MEIN KAMPF» (Театр Повшехны, Варшава), поставленный Якубом Скшиванеком, — настоящий памфлет по тексту Гитлера, в большой своей части положенный на музыку Вагнера. Самое отчаянное ощущение возникало от того, что книга Гитлера — вполне диетический продукт (если не помнить о ее последствиях), со многими ее постулатами даже соглашаешься, а главное — ее риторика очень знакома, она впиталась в лексику и идеологию мира, мы читаем и слышим выдержки из «Майн кампф» из уст вождей мира, недаром в одной из сцен режиссер собрал огромные головы вождей мира — от Качиньского до Трампа, — и они плавали в морских волнах под Вагнера и Гитлера: национализм шагает по планете, а в родном режиссеру Вроцлаве недавно сожгли на площади куклу, изображающую еврея…

Плотность и интенсивность моих личных впечатлений о спектаклях и фестивале в целом явно не укладываются в размер блоговского текста. Пока — только так, галопом. По Европам.