На новой театральной площадке «Эрарты» показали «Красную зону» — фильм театра DEREVO.

Они никогда не шли по жизни ни строем, ни маршем, а только гордо «опустив головы». В условиях Советского Союза, когда действовала одна система — система тотальной «уравниловки», они выработали свой способ существования, доведя эту самую «уравниловку» до абсурда и тем самым вернувшись к Человеку как таковому. Побрив головы, нивелировав пол и возраст, отменив социальный статус, они всякую одежду стали называть шкуркой, машину — мопедом, еду — инжиром, квартиру — юртой. А после и вовсе отказались от языка и речи, заперлись на год в репетиционном зале, чтобы затем выйти на улицы Ленинграда и взбудоражить-возмутить-шокировать обывательское представление о сценическом искусстве.

Жизнь на пределе, существование в крайне стесненных обстоятельствах: минимум внешнего комфорта при максимуме внутренней свободы. «Необходимо верить в качество, полагаться на фантазию. Честно работать ежечасно двадцать четыре часа в сутки, делая свое дело. Без режиссера. Без театра. Без пьес», — вот откуда, по словам Антона Адасинского, идут корни DEREVO. Об этом же и фильм «Красная зона».

Экран поделен на три части. В первой — центральной — мелькают кадры ранних уличных выступлений лысой компании молодых ребят в фуфайках и военных мундирах. Параллельно — во второй — дается коллаж из фото и рецензий (в основном, иностранных: на английском, французском, немецком языках). В третьей части — непосредственно сам Антон Адасинский, уже не в фуфайке, а в дорогом элегантном костюме, рассказывает о ранних опытах работы со зрителем и условиях создания спектакля «Красная зона». Правда, повествует он не по тексту — как всегда, импровизируя. Да и фон — не «парадный Петербург»: обшарпанные закоулки с полуразрушенными домами и обнаженными деревьями или бетонные стены, расписанные яркими, флуоресцентными красками — что-то типа граффити. Чем дальше в историческую глубь, тем пространнее речь, но конкретнее образ «Красной зоны», яснее видна «Область красного цвета» — второе название спектакля, с которым DEREVO побывал сначала на фестивале «Intercity» во Флоренции, а год спустя и вовсе объехал всю Италию. Вот уже поверх дорогого костюма надет все тот же старый потрепанный ватник, а значит, мы вплотную приблизились к сути дела: «Зайдемте в помещение», — приглашает Адасинский. Расслоение пространства и времени отменено. Никакого разделения на части. Все внимание на сцену. Фрагментарность — закон существования мира по ту сторону рампы.

Собственно, спектакль «Красная зона» — набор этюдов, актерских импровизаций, никак не связанных между собой: сквозной сюжет отсутствует. Однако внутри каждой истории — своя драматургия. Эта драматургия продиктована велением тела артиста, его способностью длить время, умением экспериментировать с собственными физическими данными, взаимодействовать с партнером, чувствовать и фокусировать внимание публики. Основа — самые простые действия. Два артиста катают шарик. Медленно, так, чтобы звук его соприкасания с поверхностью сцены разносился по залу, до отказа заполняя все лакуны, чтобы каждый зритель почувствовал шершавость пола и тяжесть этой белой, согретой актерскими руками сферы. Сначала мужчины стоят, затем они опускаются на колени, продолжая наслаждаться процессом движения шара, после — почти ложатся, исчезая в темноте, точно растворяясь в небытии…

Или другой пример. Двое мужчин. Оба в ватниках и черных трусах. Один лежит, второй бегает вокруг него, все больше набирая скорость. Неловкое движение, и начинается драка. Тот, что бегал, вдруг начинает пинать лежащего. Звук шлепков от ударов мокрых тел наполняет собой весь зал, как ранее звук соприкосновения двух шершавых поверхностей — пола и шара. Хлюпающие удары сменяются индустриальной какофонией. Палач исчезает. Жертва остается вибрировать в зеленом свете софитов…

Тот же зеленый, но уже с вкраплениями красного. И проекция дана не на пол — на задник. Человек и его тень. Тень в разы больше своего создателя. И актер то приближается, уменьшая ее, то удаляется, увеличивая…

Перечислять этюды можно долго: их в спектакле — множество. Как множество и работ, сделанных DEREVO после «Красной зоны». Но до сих пор эта компания лысых людей, правда, уже не из протеста, а по привычке, продолжает избегать слов «актер», «театр», «игра» и верит в то, что:

«…Жить надо, опустив голову…
что человек постоянно находится в состоянии войны с миром, его породившим, и эту войну он проигрывает каждую секунду;
что есть люди, которые нашли мир и будут жить прекрасно и вечно, но голоса их звучат тихо;
что имеют значение древние книги и дружба с животными;
что горизонт всегда под ногами,
и небо начинается прямо от земли…».

И на вопрос, почему «DEREVO», они, как и прежде, упорно отвечают: «ПОТОМУ».