«Продажная любовь». По новелле Ги де Мопассана «Пышка».
Автор пьесы Валерий Семеновский.
Музыкальный театр Кузбасса им. А. Боброва (Кемерово).
Композитор Николай Орловский, режиссер Евгениюс Волис, балетмейстер Евгения Смелова, художник Игорь Капитанов.

Спектакль по хрестоматийному рассказу Мопассана был задуман в театре больше года назад, музыка и пьеса написаны еще раньше. Известных событий вокруг Украины и Крыма тогда никто не мог предвидеть. И, разумеется, создатели спектакля ни сном ни духом не планировали выступать с программным высказыванием насчет охватившей две страны волны патриотизма — то горделивого, то уязвленного. Тем не менее, у них получилось.

На сцене высятся металлические каркасы, образующие аркаду, а по форме напоминающие фанфары. Посередине — парадная лестница. Раздвижные декорации нижнего яруса образуют то будку жандарма на площади провинциального городка, то внутренность дилижанса, то антураж придорожной гостиницы. В этом антураже разыгрывается действие, сюжет которого нет смысла пересказывать. Напомню только, что речь идет о прусской оккупации Франции, о гордой проститутке по прозвищу Пышка, отвергающей вражеского офицера, и о взволнованной общественности, которая сама не знает, чего хочет.

Сцена из спектакля.
Фото — Ф. Баранов.

Жанр спектакля можно определить как камерный мюзикл. Молодой композитор Николай Орловский изначально писал музыку к драматическому спектаклю и лишь потом амплифицировал ее до размеров полномасштабного музыкального представления. Поэтому музыкальная часть устроена непросто. Здесь нет полноценных арий — с некоторой натяжкой можно считать таковыми разве что молитву Пышки во втором действии, исполняемую речитативом, да ее же финальную жалобную песенку. Зато в спектакле много дуэтов и трио, имеется даже женский квинтет в неглиже.

Музыка вообще, я бы сказал, целомудренная — перпендикулярная скабрезной интриге, хотя и не без известной щеголеватости. Бравурно и брутально пародируется немецкий мелос («дойчен золдатен нихт капитулирен»). Бережно и нежно цитируется мелос французский — с несколькими тактами непременной «Марсельезы», но, упаси боже, без пережима.

Сцена из спектакля.
Фото — Ф. Баранов.

Текст музыкального либретто — на удивление качественный, с изысканно зарифмованными куплетами. Правда, когда персонажи переходят на прозу, они большей частью изрекают пошлости и штампы: «Он еще простудится на наших похоронах…» или «Мы все в одной лодке, а вы ее раскачиваете…» С другой стороны, чего же вы ждали от провинциальной буржуазии, беженцев с терпящей бедствие родины? Тем более что в первом действии ими верховодит «независимый журналист» (Константин Круглов), а во втором — захудалый престарелый граф (Валерий Титенко). Да и саркастический «Лексикон прописных истин» Флобера (1880), вышедший почти одновременно с рассказом Мопассана (1879), родился ведь не на пустом месте.

Среди актерских работ следует выделить исполнительницу главной роли Анастасию Петрову, вполне уверенно справляющуюся со своей задачей, особенно с драматической и танцевальной ее частью. А также упомянутого Валерия Титенко в роли графа де Бревиля — убедительного резонера с уморительной пластикой. Впрочем, пластические «нумера» вообще в спектакле хороши. Особенно удался танец в финале первого действия: по музыке — канкан, по хореографии — вакханалия.

По ходу сюжета накал страстей в спектакле неотвратимо крепчает. Персонажи мечутся между патриотическим протестом против произвола прусского офицера-узурпатора и сознанием, что пафос вещь хорошая, но ехать все-таки надо. Сходство с актуальными политическими событиями становится разительным — кажется, вот-вот будут помянуты «кляты москали». И действительно, во втором действии на сцену контрабандой проникает достоевщинка (тема Сони Мармеладовой), а экипаж задержанного дилижанса даже пляшет нечто наподобие гопака. Нет ничего несбыточного в том, что прыткий журналист успел прослышать что-то о «Преступлении и наказании» (уже в 1865-м, в год выхода романа, появился отрывок из него на французском). Но в данных обстоятельствах «русская тема» становится не самоироничной репликой в сторону, а дополнительным жупелом.

Впрочем, именно во втором действии куда-то теряется уже набранный было темп. Кое-какие сцены следует сократить железною рукой и с чисто прусской дисциплиной. И тогда получится не только грациозное зрелище, но и внятное высказывание. О прекрасной Франции, которая сначала подкладывает своих дочерей в постель к оккупантам, а потом глумливо бреет их наголо как коллаборационисток. О проснувшейся нечаянно совести, которую так легко успокоить, если делать это умеючи, во всеоружии испытанной риторики. И о том, что великие державы всегда ведут себя как бандиты, а малые — как проститутки.