«Катя». По пьесе Л. Андреева «Екатерина Ивановна».
Томский областной театр драмы.
Режиссер Олег Молитвин, художник Дарья Здитовецкая.

В постановке Олега Молитвина «Екатерина Ивановна» Леонида Андреева стала «Катей». Обращение к данной пьесе Андреева — серьезный вызов для режиссера и театра: в театре должна быть актриса на эту сложную, большую роль, а у режиссера — ответ на то, что случилось с Екатериной Ивановной. Непросто передать и колорит эпохи декаданса, модерна — времени, когда рушилось привычное позитивистское восприятие мира и на смену ему приходили тьма и бездна.

Сцена из спектакля.
Фото — Сергей Захаров.

Дарье Здитовецкой удалось создать этот образ темного, опустевшего мира, в особенности в первом акте, когда зрители сидят на сцене: запустение душ героев в первой части пьесы, после выстрела, воплощено в темноте и паузах первой длинной сцены. Здесь содержательными становятся не столько слова героев, сколько напряженные паузы между ними. И когда стена поднимается, открывая взгляду пустой партер (в первом действии зрители сидят на сцене), просторное и красивое пространство зала остается пустым, лишенным людей, говорит об одиночестве.

«Катя» — спектакль, несомненно, актерский. Режиссер не «застраивает» рисунки ролей ни танцами (кроме важнейшего в финале танца Саломеи), ни излишней музыкой. Музыка Степана Пономарева точно и лаконично звучит только в финалах сцен, усиливая их эмоциональное звучание.

Расчет на работу артистов — достойная, но сложная задача, которая требует большой работы от режиссера и актеров по разбору пьесы, по выстраиванию актерских задач, по созданию ансамбля. Эта работа проделана неровно, артисты работают по-разному.

Сцена из спектакля.
Фото — Сергей Захаров.

Роль Катерины Ивановны выстроена Аделиной Бухваловой достаточно точно, достигает максимальной выразительности в предпоследней сцене (диалог с художником Коромысловым, которого играет Данила Дейкун), затем, правда, отчасти становится менее интересной. Выход из образа «приличной женщины» к обретению чувственности, из цельности — к метаниям происходит и на уровне интонаций, и на уровне пластики. В первой сцене героини почти не видно; во второй она, в белом платье с высоким разрезом, все трет себе руки и шею, словно чувствуя себя неуютно в собственном теле; в третьей, в диалоге с художником, она уже воплощенная сексуальность. Проход Катерины Ивановны вдоль авансцены, без слов, к Коромыслову — отдельный спектакль, где выразительно все: взгляд, шаг, движение обнаженной спины. В такой непростой роли актрисе удается остаться убедительной по интонациям, нигде они не ложны: ни там, где она ломается и кокетничает, ни там, где говорит искренне, словно открывая себя новую.

Сцена из спектакля.
Фото — Сергей Захаров.

Правда, накал страстей несколько снижается в важнейшей последней сцене: когда Катя позирует, изображая Саломею. У Андреева ремарка: она полуобнажена. В спектакле хитон у актрисы полупрозрачный, простого покроя, но она в такой одежде не выглядит вызывающе. И сексуальный накал, дух неприличия и вызова, который должен пронизывать эту сцену (полуобнаженная героиня и много смотрящих на нее мужчин), почему-то не нарастает, напротив, все выглядит достаточно прилично и спокойно, за исключением попытки совращения Алеши (Дмитрий Упольников) и танца Саломеи — простроенного по законам современной хореографии, но не слишком много добавляющего к трактовке образа. Ясно, что это мятущаяся душа, что она страдает, но конкретно понять, что случилось с Катериной Ивановной — убил ли ее душу выстрел мужа, или она несчастная христианская сущность в этом языческом мире, или просто «в ней слишком много… женского, женственного, ихнего», — мне как зрителю не удалось.

Данила Дейкун выразительно играет Коромыслова, диалог его персонажа с Катериной Ивановной — одна из лучших сцен спектакля. Представ вначале прощелыгой, художником «голых баб», персонаж раскрывается как человек не совсем беспринципный, верящий в семью и даже в любовь, как защитник чести Стибелевых. Интонации артиста заставляют верить ему.

Сцена из спектакля.
Фото — Сергей Захаров.

Среди других хороших актерских работ — почти комическая роль подлеца Ментикова: Константин Зуев играет его этаким Молчалиным наших дней, смешным и достаточно точным в реакциях; правда, он существует больше как герой комедии, и что нашла в нем драматическая Катерина Ивановна, нам не очень ясно (как и героям в первом акте).

Мать Георгия (Елена Саликова) — небольшая, но точно сделанная роль. Утешая своего взрослого сына, гладя его по голове, она отмахивается от остальных — уйдите, уйдите!

Однако много и ролей, сделанных слабее, неубедительно. Таков главный герой — Георгий в исполнении Дмитрия Янина. Выразительный, хорошо оснащенный артист с живой необычной пластикой как будто не очень понимает, что должен играть: его слова звучат литературно, он как будто все время не попадает в искренние интонации, в особенности сложно в первом акте, где он является главным героем. Наиболее точен он в диалогах с Катей: там появляются точные реакции, более естественные интонации.

Статичный, суровый Алеша (Дмитрий Упольников) держится своей роли достаточно точно, но персонажу не хватает амплитуды эмоций: ведь он проходит здесь путь, подобный пути Алеши Карамазова.

Сцена из спектакля.
Фото — Сергей Захаров.

Екатерина Дружкова в образе Лизы играет самоотверженно, но так же несколько однообразно: в деревне она бесконечно ребячлива, подвижна, неестественно оживлена; далее становится более естественной, однако так же эмоционально монотонна. Так, в последней сцене, наблюдая за «падением» сестры, героиня не меняется, оставаясь как будто в одном состоянии пораженного оцепенения.

Вообще немного жаль, что последняя сцена проигрывает предыдущей: многочисленные персонажи мало отличаются друг от друга, становятся как будто обобщенным героем — ансамбль не складывается. Есть ощущение, что при внешней эффектности спектакля и хорошем решении ряда ролей постановке не хватает большого качественного разбора каждой роли, точного и кропотливого анализа взаимоотношений героев, что в итоге дало бы ансамблевую игру.