«Колокольчики и заклинания».
Компания Bells & Spells (Париж, Франция). Спектакль Международного театрального фестиваля им. А. П. Чехова на Театральной Олимпиаде.
Концепция, постановка и сценография Виктории Тьере-Чаплин.

Я не раз замечала, что когда в жизни что-то случается и ты пытаешься осознать, понять, принять и смириться с произошедшим, то каждая книга, которую открываешь, каждый просмотренный фильм и спектакль оказываются на больную тему и несут какие-то ответы и разгадки. После ухода бабушки я несколько месяцев провела, разбирая ее вещи. Их было очень много, невероятно много, непонятно, как могла одна небольшая квартирка и одна человеческая жизнь вместить в себя столько вещей? Зачем их столько? Мне казалось, что вещи — стопки новеньких голубых комбинаций с колючими кружевами, хрустальные рюмочки, которым нет числа, заклеенные фарфоровые балерины и собачки, потемневшие чайные ложки, записные книжки, разрозненные шахматные фигурки, янтарные бусики в бархатных коробочках, абонемент в бассейн, «Экран» за 1986 год, запонки, болтики, шпильки, значки, броши, носовые платки, открытки, театральные программки и много-много-много всего остального — просто поглотят меня, что этот мусор из чужой жизни заполонил мою собственную. Не смея выбрасывать и не зная, что с этим делать, я просто закрыла все это в шкафах и ящиках бабушкиной комнаты и уехала, чтобы продолжать жить и накапливать свой собственный мусор.

Сцена из спектакля. Фото из архива Международного фестиваля им. Чехова

А вот Виктория Чаплин, на спектакле которой я оказалась случайно, знает, что делать с вещами из прошлого, ей известны их секреты, и она умеет проникать в миры предметов. В спектакле «Колокольчики и заклинания» она немного приоткрыла завесу над таинственной жизнью вещей, оставшихся от чужой закончившейся жизни.

Начинается спектакль в тесном помещении: две двери, стена с удушающими обоями в цветочек, четыре стула с откидными, как в поликлинике, стульями, старые люди в нелепых одеждах. Пронзительный и неприятный звонок — один из очереди уходит в эту дверь. Остальные пересаживаются, ожидают своего череда. Последняя оставшаяся старуха медлит, вглядывается в портрет военного на стене, и вдруг… На нее буквально налетает вихрь воспоминаний, он срывает с нее все старушечьи многочисленные одежки: мешковатые кофты, какие-то поношенные свитера — их как будто засасывает в щелочку под дверью, и перед нами остается молодая, изящная женщина в золотистом вечернем платье из далекой эпохи. Освободившаяся юная душа, гибкая, легкая, прекрасная — Аурелия Тьере, кажется совершенно невесомой и бесплотной, она как дух взбегает вверх по белой простыне, удобно устраивается прилечь на бельевой веревке, перелетает из одного конца сцены в другой, кажется, ее ноги не касаются пола, а самой ей удается быть одновременно в нескольких местах. От ее движений захватывает дух, восхищаешься возможностями человеческого тела: актриса может раствориться в прозрачных дверях и сложиться в кресле, приняв его форму. Этот спектакль полон чудес, но самое удивительное, пожалуй, — его исполнительница.

Сцена из спектакля. Фото из архива Международного фестиваля им. Чехова

Главной героиней становится душа, которую вихрь воспоминаний унес в ее прошедшую жизнь. Сцены чередуются хаотично, как это и бывает в памяти. Любовные эпизоды и детские страшные сны, в которых деревянная вешалка может обернуться чудовищем. Но чудовище можно оседлать и торжественно уехать на нем. Одинокие вечера из зрелых лет перемежаются с мечтами и туманными фантазиями о неведомых странах и оживших картинах. В анонсе заявлено, что, со слов постановщицы, это спектакль о клептоманке. Так оно и есть. Героиня жадно ворует, наспех в кучу сбрасывает все впечатления, ощущения, чувства и сны, которыми богата жизнь. Она хочет урвать у надвигающейся смерти все то прекрасное, что было. И тут, перед концом, оказывается, что прекрасным было все. Потому что во всем была жизнь. И жизнь продолжается во всех вещах, которые останутся после ее ухода — в простынях, развевающихся на ветру, в старом бальном платье, в шубке, в бокалах, в красных туфлях, в старой вешалке. В финале, пронесясь сквозь миры, мы снова окажемся в тесном помещении с давящими обоями. А там, одиноко скрючившись, ожидает старая мешковатая кофта. Изящная и молодая душа нырнет в эту изношенную оболочку, и раздастся тот самый звонок.

Сцена из спектакля. Фото из архива Международного фестиваля им. Чехова

«Колокольчики и заклинания» — это театральный спектакль, сделанный с помощью цирковых средств. От театра там — структура: «начало», «середина», «конец» — и способ существования актеров. От цирка — все остальное. Оказывается, так много чудес, поражающих воображение, можно сделать без компьютерной графики, продвинутой и дорогой машинерии, а с помощью тряпочек, зеркал, столика, фантастического актерского проворства и неуемной фантазии. Создательница спектакля Виктория Чаплин может остроумно оживить каждый предмет, находящийся на сцене. Нет ни одной вещи или предмета гардероба, с которым бы не произошла метаморфоза. И выполнено все настолько безукоризненно четко, что захватывает дух. Юная зрительница справа от меня весь спектакль приговаривала: «Как так?!» — и я мысленно вторила ей. На этом спектакле в детство возвращалась не только душа главной героини, но и сидящие в зале. Такого чистого восторга и простодушного удивления я не испытывала ни в театре, ни в цирке.

Сцена из спектакля. Фото из архива Международного фестиваля им. Чехова

В финале переживаешь катарсис и готов отпустить героиню за ту дверь, из-за которой никто не возвращался. Кажется, что она устала, так упоенно облетая накопленные воспоминания, сны и мечты, которые копила всю жизнь. А после нее останется целый мир. Мир вещей, каждая из которых хранит кусочек жизни.

Сцена из спектакля. Фото из архива Международного фестиваля им. Чехова