В петербургском Доме актера до 24 сентября будет открыта ставшая уже традиционной ежегодная выставка выпускников постановочного факультета Театральной Академии. Нынешним летом это ученики сценографа Валерия Полуновского. Его персональная выставка, проходившая около года назад, тоже была отмечена нами, а сегодня в тех же залах можно увидеть, как личность мастера впрямую или косвенно отражается в работах его студентов. Это влияние, наверное, проявляется не только в плане овладения профессией и формирования эстетических пристрастий, но и в сфере мышления, круга художественных и человеческих интересов.

Профессия сценографа сегодня претендует на роль самой смыслообразующей в театре, и поэтому так важно, что ученики Валерия Полуновского демонстрируют в своих работах способность к философскому осознанию драматургии, ясность личностного высказывания и профессиональную готовность выразить свою идею. Сам выбор пьес для дипломных работ и их пластические прочтения говорят о том, что художники существуют и мыслят в «режиме новой актуальности», что они чувствуют ответственность за сегодняшний мир и для них очень важен современный взгляд, придающий многомерность драматургии прошлого. Например, Марина Чаптыкова выбирает «Белую болезнь» Карела Чапека, написанную им в 1936 году, за два года до смерти. Принято считать эту пьесу фантастической, но, к сожалению, большинство фантастических и абсурдистских идей ХХ столетия — сегодняшняя реальность, и реальность неотвратимая. И декорация констатирует: из больницы, в которую превратился мир, выхода нет…

Эскиз к  спектаклю «Белая болезнь».
Фото — из архива автора

«Ужастики» и «интеллектуальную жесть» драматургии Сартра ценят и любят немногие. Сегодня его нельзя назвать модным и популярным писателем, как это было в прошлом веке. Среди «немногих» поклонников Сартра — художница Анна Мартыненко, выбравшая для диплома одну из самых мрачных его пьес «Мертвые без погребения». В сценографическом решении соседствуют как бы два плана — бытовой — непосредственно декорация, изображающая места действия, класс сельской школы и чердак, и второй, символический план — своеобразная заставка, интермедийный занавес, на котором написано здание этой же школы, но в абсолютно контрастном к самому действию ключе, некий благостный пасторальный пейзаж. Эта буколическая картинка в сочетании с божественными звуками оперных арий, появляясь, прикрывает ужасы человеческого бытия, сцены мучений, пыток и насилия, подводя к мысли о том, что человечество абсолютно не желает знать грубой правды, не хочет видеть ничего ужасного, и готово использовать все средства — и искусство в том числе — чтобы отгородиться от неприглядностей «истинной» — по Сартру — жизни.

В трактовке Ивана Алексеева шекспировский «Макбет» тоже приобретает качество «новых форм», дерзость, — спектакль по его замыслу это еще и перфоманс, акция, в результате которой появляется некое абстрактное полотно, написанное самой Историей. Пластиковый половик, на поверхности которого остаются следы от деятельности человека, следы крови, случайные пятна и подтёки, в конце спектакля, поднимаясь вертикально, превращается в музейный экспонат, «картину Джексона Поллака», выполненную в стиле ташизма. Но это и документ, страшное свидетельство борьбы за власть. Многозначные ассоциации пробуждает это решение, ёмкое, философски осмысленное и в то же время яростно чувственное, темпераментное и очень современное.

Эскизы костюмов к  спектаклю «Пер Гюнт».
Фото — из архива автора

Фактура, которую берет за основу визуального ряда Ольга Скурихина при решении «Пер Гюнта», с одной стороны, декоративна — напоминает и стилизованную тень от листвы, и узор на ткани, с другой стороны, многоОбразна — это изморозь, закрывающая окна северной зимой, и главное — черно-белые географические карты, вызывающие вполне злободневные ассоциации на тему «Карта не есть территория». То есть реальность никогда не соответствует обозначению реальности, и именно об этом в художественной, образной форме говорит художница, прочитывая «Норвежского Фауста», как назвал пьесу Бердяев. Многослойность её, многословие, «волшебность», огромное количество мест действия, пожалуй, отвлекают от основных идей, сегодня представляющихся весьма актуальными. Эпос там соседствует с сатирой, сказка соединяется с романтической балладой. Художница увидела в пьесе не только и не столько грандиозное произведение, как сегодня можно сказать, «фентези», провоцирующее полет воображения. Главное, что выявляет Ольга Скурихина в своей декорации — это мощная философская тема, а именно — вечный спор, или, скорее диалог между человеком и миром. Поиск своего мира во множестве миров, поиск гармонии внутри себя, самоидентификация, способность человека создавать свои миры, способность творить, которая зачем-то дана человеку высшими силами — вот что интересует автора.

В большинстве представленных проектов — а мы рассказали лишь о четырех из всего курса — помимо макетов и эскизов костюмов присутствуют раскадровки, покартинные решения сцен, плакаты к спектаклям, и экспозиция в целом чрезвычайно интересна своим интеллектуальным зарядом и, безусловно, профессиональным уровнем. Здесь есть что разглядывать, чем восхищаться и над чем думать — и простым зрителям и потенциальным работодателям!