«Мой дедушка был вишней». А. Нанетти.
Театр «Мастерская».
Режиссура и инсценировка Сергея Агафонова и Дарьи Завьяловой, художник Елена Жукова.

«Запомни: ты не умираешь, пока тебя кто-то любит», — говорит внуку Тонино дедушка Оттавиано в книге Анжеллы Нанетти.

Любовь — необходимое для вечной жизни чувство. Вокруг этого всеобъемлющего понятия, к которому обращается почти любой текст или спектакль, строится сюжет детской книги итальянской писательницы. Но любовь здесь не абстрактна, а конкретна: она становится активным собеседником времени и даже его противником. Это противостояние делает ее разнообразной и многогранной: искренняя и бескомпромиссная любовь ребенка; нежная, сентиментальная, скучающая и пробивающаяся через время любовь стариковская; сопротивляющееся, но понимающее чувство дочери к отцу; противоречивые отношения супругов и их влияние на сознание ребенка. Память приобретает явно синонимичное этой невербальной связи между людьми значение: только она способна отпечатать нечто теплое и о(за)живляющее в сердце человека. Любовь — явление, освещающее жизнь, отбрасывающее искры памяти о славном времени, когда все живы и беззаботны, — простая, банальная, но необходимая истина.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

История, рассказанная от лица Тонино, наполнена чередой событий: от его рождения через смерть бабушки, через ряд светлых дней и событий, связанных с дедушкой Оттавиано, дальше — болезни деда, его смерть, защита вишни Феличе, посаженной одновременно с рождением Тонино, и появление на свет сестренки Корины. Мы узнаем большую историю маленького мальчика. С течением жизни, по ходу которой Тонино сталкивается со вполне типичными этапами взросления, он познает свои чувства, которые время и обстоятельства охотно пытаются проверить на верность и умение любить.

Нанетти насыщает действие важными событиями, которые остаются отпечатками в памяти ребенка, переворачивают его наивное сознание. Он за короткое время несколько раз встречается со смертью, причем смерть цыплят вовсе не похожа на смерть бабушки и уж точно несравнима с дедушкиной. Мальчик приобретает счастье в проведенных с дедушкой, оставшимся в одиночестве после смерти бабушки, вечерах, во время которых тот, найдя во внуке родственную и самую близкую душу, передает ему мудрость жизни. Дед делится умением искать чудо в обыденности, сохранять свет во тьме, то есть слушать шепот деревьев и голос птиц, восстанавливать теплые семейные традиции, например, готовить блины или гоголь-моголь, лазать по вишне Феличе, и хранить любовь к ближним через образы, связанные с ними. И потому смерть дедушки, самого близкого человека в жизни Тонино, уже становится другой: она не приносит скорби, а приносит светлую веру и убежденность, что дедушка жив, в первую очередь потому, что любовь к нему никуда не делась. И она теплится в груди самого Тонино. Дедушка, быть может, и не становится вишней, но Тонино становится носителем традиций Оттавиано. И вишня, которую так любил дедушка, тоже будет жить как память о нем, пока на свете останется внук деда Оттавиано…

К. Морозова (Бабушка Теодолинда), Е. Шумейко (Дедушка Оттавиано).
Фото — архив театра.

«Мой дедушка был вишней» — книга, которая ставится много и часто. Но каждый раз перед режиссерами стоит наисложнейшая задача: понять, кто центр этой истории — Тонино, мама или дедушка. Спектакль Ивана Пачина, некогда шедший в БТК, был историей про мальчика, живущего в простом, по-детски нарисованном мире, где есть место подвигу. Расширяя текст Нанетти, Пачин создавал спектакль, в котором взрослое трагическое (присвоение) и детское комическое (остранение) существовали как контрапункт. И в этом была невероятная трогательность и определенность. Тонино становился взрослым.

Спектакль Арины Гулимовой, приезжавший в театр «Мастерская» на гастроли в рамках проекта «Школа. Студия. Мастерская», был про некоторую преемственность поколений, которую перенимает ребенок. Мир спектакля Омской драмы — мир, увиденный глазами ребенка: яркий, красивый и чуть медлительный, мечтательный.

Агафонов и Завьялова ставят спектакль, строго следуя сюжету книги Нанетти и акцентируя мысль о бессмертии через любовь: точь-в-точь повторяются первая и последняя сцены — сначала Оттавиано (Евгений Шумейко) дает имя Тонино (Сергей Агафонов), а потом Тонино дает имя Карине. Этой рифмой режиссеры дают ключ к спектаклю: Тонино, любя дедушку, дает ему бессмертие в своем лице.

Режиссеры, делая Тонино рассказчиком и показывая историю глазами ребенка, создают на сцене яркий, цветной мир, который становится воспоминанием о чем-то светлом. Сам же Тонино — герой выросший, смотрящий на историю как бы из будущего: таков эффект ретроспекции, выбранный как способ повествования. Художник (Елена Жукова) разрабатывает пространство детского наива: на огромных, заполняющих почти всю сцену ветках вишни (по ним актеры, одетые в стильные пастельные бесформенные костюмчики, по ходу действия будут ловко карабкаться), висят чашки-светильники, банки варенья, музыкальные инструменты, руль от автомобиля, шарики, которыми в спектакле обозначаются гуси и прочие радующие ребенка вещи.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

Художник представляет предметный мир ярких, гротесковых образов из воспоминаний Тонино, в котором все однозначно делится на «добро» и «зло»: «отрицательные», а точнее раздражающие мальчика герои — учительница, полицейские, городские бабушка и дедушка, — предстают в виде карикатурных масок. Дмитрий Миков пластически воплощает карикатурность этих героев: они нелепы в своей гиперболистичности и излишней манерности.

Светлый наив, созвучный с мальчишеской искренностью, вообще задает тон действию. Мир спектакля «Мастерской» — легкая игровая реальность, в которой есть место приколу, чуть нелепой оценке неприятных для детства явлений (например, необходимости ходить в школу) или задорной, незатейливой заедающей песенке с простыми рифмами (композиторы Сергей Васильев и Марина Ланда). Герои и актеры буквально и метафорически раскрашивают этот мир: рисуют на белых простынях — и черный вакуумный мир Тонино переносят в цветной мир воспоминаний. Но особенность этого наивного мира — в абсолютной детской искренности и воздушности, способных побороть сложные для сознания ребенка, хоть и естественные для взросления, события.

Тонино-рассказчик, взгляд которого остранен, — он осознавающе и принимающе смотрит в прошлое, — относится к этим событиям так: переживаний заслуживают в меньшей степени смерть бабушки или дедушки (вероятно, потому что они неоднозначны), а в большей — заноза в сердце деда, равнодушие к костюму супермена, раздраженность мамы, любовь к гусыне, незамеченные подаренные рисунки, разговор на ветке у вишни, защита этой вишни как продолжение дела дедушки и так далее. Счастье ребенка, реагирующего на мелкие нюансы в поведении взрослых, создается мелочами: потому последнее настоящее беззаботное воспоминание Тонино — не карнавал, а то, как он вместе с дедушкой и мамой (Арина Лыкова) готовит блины.

Музыка Ланды и Васильева, авторов легендарных «Смешариков», имеет явный авторский почерк: говорить о сложностях жизни, экзистенции, тяжеловесной философии на простом детском языке. Как бы детскими, простыми, на первый взгляд, песенками о совсем недетских проблемах.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

Несмотря на присутствие явного главного героя, глазами которого дается история, создатели выделяют и подробно развивают кардинально меняющиеся характеры еще двух ключевых персонажей: дедушки и мамы.

Евгений Шумейко, играющий вначале чуть неловкого, мало эмоционального дедушку-приколиста, становится сентиментальным, учащимся проявлять любовь и не стесняться ее, таким же, но чуть постарше, ребенком, осознающим, что его детству немного мешает возраст. Он хоть и не совсем равный собеседник Тонино, но не учитель своему внуку, а скорее наставник, даже чуть ли не единственный, настоящий друг, испытывающий радость от общего потока мысли и возможности поделиться наивными и мечтательными размышлениями. Потому болезнь и, как следствие, страх потери чего-то дорогого его сердцу — дома, гусыни Альфонсины, в которой он видел свою жену (Ксения Морозова), и вишни — ломают его. Осознание бессилия перед временем делает Оттавиано другим.

Арина Лыкова же играет дочь, которая проходит длительный путь: от попытки перестроить, поменять себя, уйти от корней — к осознанию и принятию «ненормальности». Ее любовь — в отчаянном признании себе, что папа и сын такие же сумасброды, как и она. Что это ее восторг и ее счастье. И ничего более ценного, чем они, понимающие эти радости детства, в ее жизни нет и не будет.

Героев Лыковой, Шумейко и Агафонова объединяют общая искренность перед миром и принятие своего «я». В каждом из них — продолжение друг друга. И в этом их всепобеждающая любовь.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

«Ты не умираешь, пока тебя кто-то любит». Оттавиано не умер: он жив, пока увидевший на ветке вишни набухшую почку мальчик Тонино готов бороться за это дерево до последнего, потому что именно так бы поступил его дедушка. Любовь началась со старшего поколения и продолжится младшим. Станет ли Тонино, как он мечтал, птицей, и прилетит ли к дедушке-вишне — вопрос, в сущности, не имеющий никакого значения, потому что их любовь уже бессмертна. А это куда важнее, чем формальное обозначение перерождения. Замени «вишню» на сирень, черноплодку или яблоню — смысл не поменяется: пока ты помнишь о «дедушке» — он даст силы, и, быть может, мир переменится. Потому что любовь сильнее. Сильнее всего. И это всепобеждающая непоколебимая вера.