«Однажды рыба встала и пошла».
Челябинский театр современного танца.
Хореограф Дмитрий Чегодарь.

Театр Ольги Поны — один из немногих отечественных театров, где худрук прямо подталкивает артистов к самостоятельному творчеству, помогает, не ревнует, радуется успеху дебютантов-постановщиков больше, чем собственному успеху. В Челябинске уже подросла целая плеяда новых авторов — а Пона не устает обращать внимание публики и критиков на их постановки.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

Очередное событие — вот оно: спектакль Дмитрия Чегодаря «Однажды рыба встала и пошла». Час танцевального повествования о том, как рыбы превратились в людей, а выпускники местного Института культуры — в танцовщиков. Чегодарь не то чтобы дебютант — в 2021 году у него уже был моноспектакль «Иррациональный», успешно прокатившийся по фестивалям. Кроме того, Пона регулярно привлекает артистов труппы к сочинению текстов для ее собственных постановок — и не забывает упомянуть об этом в афишах. Но все-таки сочинительская карьера Чегодаря пока что в самом начале — тем любопытнее смотреть, как он выстраивает свой маршрут.

Спектакль начинается и заканчивается звучащей в фонограмме песней «Рыба» (автор — музыкант, выступающий под псевдонимом Синекдоха Монток). «Посмотри, как борется за жизнь! Какая сильная, красивая… давай ее отпустим». (Дальнейшая фонограмма собрана из неопознаваемых шумов и безымянна.) В первой сцене артисты Челябинского театра современного танца почти неподвижны и всматриваются в зал. На них мешковатые зеленые спортивные костюмы, скрадывающие мышцы и тем убирающие индивидуальности. Это потом, когда герои «станут людьми», мы поймем, насколько они разные, а так — плотва и плотва. Стоят, слегка покачиваются, никуда не торопятся — иногда неспешно укладываются на дно «водоема». Это даже еще не детство, это не осознающее себя младенчество — и из него сразу прыжок в подростковый возраст. Буйная дискотека, швырямые вверх ноги, тьма энергии, которую некуда девать, — это и юность планеты, и юность будущих артистов, что выражать себя могут пока разве что на танцах в каком-нибудь клубе.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

Принципиальные изменения в пластике и во взаимоотношениях происходят тогда, когда артисты снимают зеленые тряпки и остаются в телесных нарядах. От (почти) беспорядочных прыжков — к изучению себя, своих конечностей и их возможностей. Руки кажутся бескостными — их сложно контролировать, кажется, что они колышутся от дуновения ветра. И из толпы с общей судьбой начинают выделяться дуэты — женщин в них хореограф называет «сиренами», а мужчин «рыбаками».

Странная смесь принадлежности, агрессии и жалости — сирены завораживают мужчин, баюкают и практически бьют. Все это вне какой-либо логики развития отношений — будто хореограф считает, что женщин вовсе понять нельзя, за ними можно только наблюдать, как за водными обитателями, еще не выбравшимися на поверхность, но лучше бы держаться от них подальше. Еще одна сцена поставлена почти с документальной жестокостью: существа, что были рыбами, покинули воду — и теперь задыхаются, корчась на земле. Сделано так подробно и впечатляюще, что хочется спросить, есть ли в зале врач, — но вот что важно: к этому моменту радикально меняется качество движений артистов. На сцене уже не «мальки», недавно получившие дипломы (в их неловкость труппа только играла), но умеющие просчитывать каждый жест профи. Агония так агония, они сыграют — и, пугаясь происходящего, ты все равно будешь восторженно следить за тем, как располагается тело в пространстве, как работает каждая мышца.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

Чегодарь с удовольствием прорабатывает мотивы, связанные с темой моря: одна волна из артистов, плещущая из левой кулисы в правую, многого стоит. Важно, что хореографу не приходит в голову взять что-либо у самого известного автора пластических волн Иржи Килиана, мощному умиротворению классика Чегодарь противопоставляет отчаянный протест, рассыпание толпы в брызги, где у каждого из героев своя мера смелости и своя степень усталости. Прибой показан и фронтально: в секунду один человек превращается в прибрежный камень, а над ним, по его спине перекатывается живая «волна» — мгновенная, завораживающе красивая и к нему совершенно безразличная. Собственно, тема равнодушия к партнеру — одна из главных тем спектакля. Вливаясь в профессиональную труппу, молодой артист обречен на то, чтобы выстраивать свои границы, защищать себя — даже если на него никто не нападает. Безразличие спасительно? Может быть. Но приходит только с опытом.

«Главный» дуэт, что стоит примерно в начале последней трети спектакля, говорит о свершившемся превращении. Долгое объяснение танцовщицы и танцовщика — нежное, нервное, с попытками отстраниться и осознанием обреченности друг на друга — «разговор» человеческий и только человеческий. Он поставлен как акробатический этюд и требует немалой выучки от артистов. Но все сложные комбинации пара исполняет шутя — это уже вершина эволюции, ведущие солисты в труппе.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

Финальная сцена почти идентична начальной: замершая группа людей смотрит в зал под меланхоличную песню про борющуюся за жизнь рыбу. Но на артистах уже не спортивные балахоны, а обычная человеческая одежда, и взгляд другой — внимательный, не снулый, требовательный. Эволюция свершилась, но не закончилась. Интересно, что будет дальше.