5 ноября 2020 года в театре «Суббота» театральной акцией «Ноябрь 86» к 80-летию Дмитрия Александровича Пригова открылось новое пространство «Флигель»

Сцена из спектакля.
Фото — Алексей Иванов.

В последние несколько лет на маленький театр «Суббота» стал дуть свежий ветер перемен. Были приглашены для постановок молодые (но уже состоявшиеся) режиссеры Андрей Сидельников, Галина Жданова, Юлия Каландаришвили, изменилась, стала резонировать с сегодняшним днем афиша театра. Появились номинации, дипломы, лонг-листы. Андрей Сидельников стал главным режиссером театра, прошел первый конкурс коротких пьес «Stories», на днях откроется новый сезон «Перекрестных чтений». Но театр не растерялся и не сдулся. Наоборот, так укрепил и обогатил фундамент, что даже флигель открыл для экспериментов с современностью. Открывать же его проектом «Ноябрь 86» по одноименной пьесе Юлии Тупикиной, победителя «Stories-I», был приглашен Михаил Смирнов, режиссер Кронштадтского театра Балтийского флота.

Документальная пьеса «Ноябрь 86» через интервью с вдовой Дмитрия Александровича Пригова, его внуком и друзьями-писателями воссоздает один день из жизни московского концептуалиста. А именно — день, когда деятеля культуры, как он сам себя величал, за акцию расклейки по Беляево машинописных листовок со своими тезисами из каталога «Обращения к гражданам» КГБ поместило в психиатрическую больницу.

Театральная акция к юбилею Дмитрия Александровича Пригова имеет форму читки. Артисты сидят или стоят каждый у своего окна (реальные окна на улицу) и легко, без нажима читают тексты интервью, расположенные на пюпитрах. Герои вспоминают об одном и том же событии поочередно. Только память их избирательна, поэтому каждый видит тот ноябрьский день 1986 года по-своему. На этом построено комическое начало. Друзья и родственники Пригова спорят друг с другом, отнекиваются, удивляются услышанным словам из интервью. Взаимодействие героев на сцене (переглядывания, соответствующие нотки в голосе) задает темп постановки и ее ироническую интонацию.

Сцена из спектакля.
Фото — Алексей Иванов.

Да и в целом театральная акция сообразна с трикстерством самого Дмитрия Александровича. Марина Конюшко манерно передразнивает Беллу Ахмадулину, разыгрывая ее разговор с врачом. Владимир Абрамов, испытующе глядя в зал, зачитывает строчки из «Обращения к гражданам». Виктор Ерофеев (Максим Крупский), приподнимая брови, уверяет пившего с ним тогда Евгения Попова (Дмитрий Шайгарданов), что «конечно, мы не пили». Однако воплощением театральности Пригова, его тяги к кризисным экспериментам в духе Гарольда Горфинкеля в «Ноябре 86» является Человек в маске. Но не в защитной, а в карнавальной, резиновой. Она не пугает, напротив, смешит — своей нелепостью в контексте происходящей читки, своим изображением — скорее добрым, чем злым. Человек в маске (Павел Лебедев) отзывается на первые цитаты Пригова (когда Надежда Бурова — Кристина Якунина вспоминает, что мужу снился сон, в котором «через него прыгают крупные олигофрены»), заползая через окно в зал. Затем, то уходя, то появляясь, пластически воплощает озвучиваемые Владимиром Абрамовым тезисы Дмитрия Александровича. Изгибаясь, раскидывая руки, сворачиваясь в позу эмбриона, стоя в углу спиной к зрителям, неизвестный Человек в маске привлекает к себе внимание. Он заявляет себя центральным действующим персонажем (единственным физически подвижным, не связанным с отведенным ему местом). Ведь у этого героя нет пюпитра, то есть, нет текста, он не запрограммирован, как остальные, и в этом смысле он витален. Этот художественный образ рождается от сочетания пластики Человека в маске, видеопроекций работ Пригова (видеохудожник Ярослав Морозов), выставлявшихся в Русском музее, эскизов его инсталляций и аудиального ряда (успокаивающая музыка, озвучиваемые артистами тексты).

Сцена из спектакля.
Фото — Алексей Иванов.

Как упекли Пригова и как его спасали, неоднородно, но все-таки сходится в одну хронику с места событий. Все герои высказались. Тогда Человек в маске, метафорически повторяя акцию концептуалиста с листовками и игрой в сумасшедшего, через рассыпанную по шахматному полу белую крупу, являет нам совсем еще юное лицо потомка Дмитрия Александровича — Георгия Пригова (Павел Лебедев), который заигрывает с залом, обращает на него свои светло-голубые, с блеском глаза. Наивное и вместе с тем серьезное (а потому несуразное и милое) интервью артист произносит мягко и вместе с тем решительно, очаровывая зрителя. А потом герой читает свое стихотворение, написанное на выдуманном им самим языке легем, с телефона, эмоционально жестикулируя, то прислонившись к стене, то выходя на середину сцены. И в этом нарушении пространственных границ, в самом сочетании звуков нечитабельного стиха (перевод каждой части озвучивает Владимир Абрамов) энергетически рождается ощущение свободы. Той самой, о которой говорил Пригов: «Я являю то, что искусство и должно являть, — свободу. Причем, не „свободу от“, а абсолютно анархическую, опасную свободу».

Вообще пьеса и поставленная по ней театральная акция идеологически соответствуют замыслу Пригова, например, в его литературных опытах по созданию «отходов деятельности центрального фантома». Центрального фантома, в данном случае самого Дмитрия Александровича, в качестве действующего лица нет. Но все происходящее — это он и о нем. Другое дело, что «Ноябрь 86» — это такой театральный проект «для своих», он не несет просветительской задачи, а радует глаз людей, для которых личность и деятельность конкретных персонажей не пустой звук.

«Ноябрь-86» как акция по случаю юбилея Пригова — безусловное событие и отличный повод открыть новое пространство, в котором — хочется в это верить — заветы концептуалиста станут программным кодом для нового искусства.