«Вадик поет свою музыку». П. Коротыч.
Социально-художественный театр.
Режиссер Татьяна Ра, художник Алина Михайлова, композитор Евгения Натанова.

«Вадик поет свою музыку» — история о том, как важно ценить друг друга, ведь в любой момент может произойти апокалипсис. В пьесе на Землю летит комета любви. В новой реальности — что пострашнее. Оказалось, простые истины — быть добрым, бережно и с любовью относиться к людям — не так очевидны. Оттого премьера СХТ сейчас воспринимается и как терапия радостью, и как разговор о самом главном — через призму детского сознания.

Сцена из спектакля.
Фото — Полина Назарова.

Пьеса петербургского драматурга Полины Коротыч уже не раз звучала в читках и на лабораториях детского театра. «Вадик» — сказка про современного подростка, наполовину написанная в стихах: простые рифмы («однажды в падик / вышел вадик»), сочетание живой, естественной речи, слэнга и поэтических образов. По стилистике они напоминают тексты песен «Самого Большого Простого Числа» — наивный язык детского о взрослом.

Вадик уходит из дома, чтобы найти место, где сможет петь свою музыку. Приключения Вадика происходят в его воображении, где легко соединяется реальное и фантастическое. Мальчик решает основать город в заброшенной Икее. На сцене — конструктор «сделай сам»: три белые пластмассовые стенки, подвешенные к потолку, окно и полки из прорезей, в центре — белый куб, несколько цветочных горшков. Мерцающий синий свет и загадочно-космическая фоновая мелодия превращают комнату в нереальное пространство.

Компания Вадика — диснеевские говорящие животные, Кот и Синица. Тоже со своими целями: Синица хочет танцевать свой танец, а Кот — найти дом для кото-семьи. В Икее герои встречают девочку Свету из ниоткуда, и она становится их другом. Подростковый мир (без VPN уже малодоступный): Синица ведет твиттер и пиарит столицу, Вадик и Света залипают в ютубе и тик-токе. Весело проводят время. Исполнением своих желаний, самореализацией никто не занимается, пока не появится «бог из машины» — комета, заставляющая героев действовать.

Сцена из спектакля.
Фото — Полина Назарова.

Режиссер Татьяна Ра, недавно представившая на Новой сцене Александринского театра саунд-док «Маршруты», и в «Вадике» использует те же приемы, только по отдельности: саунд-драма как решение пьесы, и док — как выбор исполнительницы главной роли. Вадика играет непрофессиональная 16-летняя актриса-подросток, музыкант Алиса Лютер. Но документальность здесь все же номинальная: актриса по возрасту не соответствует персонажу (Вадику 10 лет), «подростковость» у них разная, да и существовать в фантастической реальности и говорить стихами вряд ли возможно, не играя. И Алиса играет — непосредственность и одновременно скованность, увлеченность и пофигизм, подростковую резкость и хрупкость. Вадик часто выглядит отстраненным, его «включение» происходит постепенно.

Такое решение главной роли трансформирует отношения героев. В пьесе между Вадиком и Светой — трогательная, милая подростковая любовь (еле ощутимая — «вадик… крепко сжимает светы ладонь»), в спектакле же актеры играют только дружеское общение, усиливая тем самым тему одиночества.
Режиссерская работа — как и в читках, в которых пьеса Коротыч органично существует, — концентрируется на звучании текста. Действий «помимо слов» немного, основные сюжетные повороты проговариваются, чувства героев — пропеваются.

У друзей Вадика — постоянный джем-сейшн: Синицин рэп, битбокс от Кота, вокальные партии Светы. Куб запросто становится барабаном, стихотворные строки зацикливаются и виртуозно превращаются в мелодии. Органичность и легкость, с которой актеры вдруг посреди диалога начинают танцевать и петь, — и создают атмосферу приятного дружеского чилла. Музыкальная структура спектакля работает и на обострение внутреннего конфликта героя: Вадику необходимо свое государство, чтобы начать петь, а его друзья извлекают музыку из всего.

Сцена из спектакля.
Фото — Полина Назарова.

Актеры СХТ с самого начала существуют в преувеличенной игровой форме, экспрессивно и ярко. Синица Алины Король — нервно-истеричная, ироничная блогерка, увлеченная лайками, охватами, съемками видео на селфипалку. Уже немного «не в ресурсе»: кричит-бомбит, резко перелетая с места на место, необходим уже птице и ретрит, и цифровой детокс. Кот Павла Панкова — тоже характерный герой, манерный, резковатый, предприимчивый хозяин семейства, порой занудный, чаще забавный — спит с кастрюлей на голове и лает. Анна Дразнина играет девочку Свету и позже озвучивает Маму (лучшего друга Вадика) из зрительного зала. Это сочетание происходит в самой игре, у Дразниной психологически более тонкой: она озорная, по-детски ревнивая и обидчивая девочка, при этом — внимательная и заботливая, и к Вадику относится с чуткостью.

Сквозь детскую безмятежность уже скоро начинают звучать минорные ноты, а герои становятся объемнее, противоречивее. За клишированным выгоранием Синицы скрывается боль: «Но я хочу танцевать свой танец!» — с горечью кричит птица. Света поет о том, что было «до»: прошлое загадочной девочки — одиночество и пустота. Света и есть комета любви, явившаяся из холодного космоса, чтобы, с одной стороны, стать другом Вадика, с другой — реализовать себя в дружбе/любви.

Обретение собственного «я» — путь Вадика. Простая игра — собирание из пазлов счастья. Рядом с ним путешествуют эти осколки целостной картины его самого: Кот — дом, Синица — творчество, Света — Мама и друг. Такая метерлинковская «Синяя птица»: счастье находишь там, где оставил, стоит только взглянуть на мир по-другому. Вадик только внешне ярко-желтый, на деле же в начале он — бесцветный, как отстраненный рассказчик (реплики которого в основном и озвучивает Алиса Лютер), но все больше и больше становящийся собой.

Сцена из спектакля.
Фото — Полина Назарова.

«Вадик» — своего рода монодрама, поэтому понятно, что самосозданная утопия в Икее начинает рушиться изнутри, еще до прилета всякой кометы. Несделанный выбор — между эфемерной невестой из второго подъезда и реальной, близкой Светой, — сомнения героя, невыполнение обещаний ведут к ссоре. Света уходит из мира Вадика — вообще-то ужасающая ситуация, но сквозь призму легкости детства — не остро переживаемая.

Обстоятельства приближающейся катастрофы, опыт потери, страх одиночества — события, заставляющие героев взрослеть и принимать решения. Исчезает и поэтический язык пьесы — его сменяет проза. А визуально «апокалиптическая» часть действия проходит в полутьме синего света. Фантазийный яркий мир рушится, герои соприкасаются с реальностью — и открывают себя. Рефлексия о творчестве неутешительная: к подлинному самовыражению приводит не радость, а боль.

Танец Синицы решен как световой номер: встав на куб, А. Король вращает фонарики на веревке, прочерчивая в темноте сияющие круги. Танец оказывается чудодейственным: по тексту из пустоты возникает аллея.

То же испытание дальше должен пройти Вадик. Танец птицы, как она ни старается, не может создать из космического пятна дом Вадика. И Вадик наконец испытывает чувство — страх потерять маму, оставшуюся в квартире. И поет свою музыку. Песня эта не Вадика из пьесы, а сочиненная самой Алисой Лютер. Под минорный перебор на гитаре Алиса распевается, протягивая несколько нот, и поет куплет на английском, смысл которого в том, что она не хочет быть одна. Песня по стилистике к пьесе совсем не подходящая, но здесь «документальность» работает — обнаруживая искренность, идущую от самой Алисы.

Вадик обретает свой голос, потерянный дом, комета исчезает, появляется Света. Герои в ярком свете танцуют и поют: «Друзья всегда находят друг друга». Кажется, человеку нужен человек. И для осознания себя, и для существования в реальности. Где не так плохо, когда — вместе.