«Вишневый сад». А. П. Чехов.
Майнкрафт-спектакль.
БДТ им. Г. А. Товстоногова.
Режиссер Эдгар Закарян, архитектор Андрей Воронов.

А вы когда-нибудь задавали себе вопрос — жалко вам вишневый сад в пьесе Чехова или нет? Мне вот не жалко. Перед нами же типичная драма идей, столкновение различных представлений о жизни: «вишня родится раз в два года, да и ту девать некуда, никто не покупает» против «если во всей губернии есть что-нибудь интересное, даже замечательное, так это только наш вишневый сад». Это даже не практичность против движений души. Это смена эстетик. Неуклюжие заросли сада сменяются геометрией дачного поселка. Салонная живопись — авангардом. Мысль именно такая. Имение ведь и так уже похоже на склеп с зачехленной мебелью и призраком Фирсом, и Раневская на самом деле уже ждет не дождется его продажи, оттого и мается, хочет поскорее освободить себя от возможности приезжать в это место, где умер ее муж и погиб сын Гриша, и которое напоминает ей о том, что жизнь уже почти прошла, а она состарилась. А жить Любови Андреевне все еще хочется, у нее и имя для этого соответствующее. А где же жить и любить, как не в Париже?

Зал БДТ в майнкрафт-графике.
Скриншот.

На самом деле я не пьесу пересказываю, а говорю о майнкрафт-спектакле БДТ «Вишневый сад» в режиссуре Эдгара Закаряна. В Сети после его выхода опять встал вопрос: а искусство ли это? И многие уважаемые люди пытаются заново сколотить из театра не то кафедру, не то храм. Господи, прости. А какие вообще сомнения-то могут быть? Может кто-нибудь вообще ответить на вопрос, что такое искусство? Это же безграничное число определений. Вот, к примеру, такое: искусство — это воспроизведение действительности в художественных образах. Но разве герои пьесы Чехова в качестве персонажей компьютерной игры с заданными характерами — это не мощный художественный образ? Или вот еще: искусство — это воплощенные смыслы. А разве бессмыслица — представить Лопахина с головой волка, когда он идет сообщать Раневской о том, что купил сад? Ну и последнее: искусство — это вид деятельности человека, создающей образные и символические структуры, которые обладают эстетическими, познавательными и коммуникационными функциями. А разве цифровой спектакль сам по себе, с чатом внутри для общения — это не искомая коммуникативная функция? А выстроенная особым образом графика — не предмет эстетического анализа цифрового искусства? Да, да и да. Цифровой театр начинает свой отсчет именно с этого момента. И, конечно, это эксперимент. Более того, Майнкрафт сегодня — это еще и образовательная платформа, на которой учителя общаются с учениками. Она — культурный феномен XXI века.

Сцена из спектакля.
Скриншот.

Очевидно одно. Это искусство, как и любое другое, рождает некое произведение небытового и неприкладного порядка. Оно помещает сознание человека в другой метафизический хронотоп, соединенный через систему художественных практик с реальной жизнью, развивая и обогащая тем самым его знание о мире. Что, собственно, и проделал БДТ, поместив зрителя в пространство самой продаваемой на сегодняшний день игры Майнкрафт и рассказав ему о продаже имения через «угловатый» мир, созданный «для любителей ставить блоки друг на друга и находить приключения на свою голову», как его позиционируют сами создатели. Но ведь то же самое делают и герои Чехова. С продажей имения — сплошные приключения (от тетиных денег до лопахинских амбиций — перипетию можно ведь и так понимать), а уж блоков друг на друга поставлено за четыре акта сколько, что не сосчитать даже.

Философия самой игры заключается в неограниченных творческих возможностях переустройства мира при минимальных формальных возможностях. Кубическая графика, напоминающая конструктор Лего в трехмерной проекции (архитектор Андрей Воронов) — вот как выглядит спектакль «Вишневый сад» в БДТ Digital, разыгранный (тот случай, когда это слово не надо брать в кавычки) пятью неуклюжими персонажами и озвученный в режиме реального времени артистами. В этом пространстве существуют Раневская (Ирина Патракова), Лопахин (Максим Бравцов), Гаев (Алексей Фурманов) и Рассказчик (Виктор Княжев). Есть еще зомби-бот Фирс, который не разговаривает, а фланирует по сцене, как тень отца Гамлета.

Сцена из спектакля.
Скриншот.

Упрощенный сторителлинг со сленговой лексикой (действие умещается в три события: Лопахин сообщает Раневской о своем плане спасения с дачными участками, та его отвергает, и тогда уже Лопахин сам покупает имение) и почти уличные отношения рассказчика и персонажей («Здрасьте». — «Забор покрасьте») каждый раз напоминает зрителю, что все происходящее — это некий метатекст, который через природу эпического театра наследует основной формуле игры и пьесы — «строй-разрушай». Лаконично, точно и по-чеховски. Не этим ли и пытается заниматься всю пьесу Лопахин? Построить, разрушив. Не ломает ли он старый, отживший свое мир в соответствии с новым рациональным духом времени? Не перестраивает ли он тем самым мир? И снова да, да и да. В этом точном совмещении — целая бездна смыслов и исторических отголосков, которые поданы в простом и доступном игровом (геймерском) ключе. И, честное слово, если бы у нас в школе уроки литературы проходили с привлечением подобных технологий, то в школу я ходил бы намного охотней. Завидую нынешним подросткам. А впрочем… Сам смотрел с удовольствием.