«Том Сойер». М. Твен.
Театр «Мастерская».
Режиссер Галина Бызгу, художник Елена Чернова.

«Том Сойер» — это первый после выпуска из Академии спектакль актерского курса Григория Козлова, с нового сезона вошедшего в труппу театра. Того, который играет «Тихий Дон».

Вообще «Мастерская» активно взялась за обновление своего (надо сказать, и без того не бедного) детского репертуара. В августе Лариса Маркина (первый козловский курс — 2001 года) уже выпустила «Сказку о рыбаке, его жене и рыбке», теперь прошли премьерные показы «Тома Сойера» в постановке Галины Бызгу (в ближайших планах ее же «Малыш и Карлсон» на Малой сцене).

Судя по тому, с какой искренностью и эмоциональной заразительностью ребята существуют на сцене в этом материале, присвоить характеры персонажей «Тома Сойера» и сделать их историю своей было для них делом вполне естественным. Ведь что такое для каждого из нас эти с детства знакомые герои Твена? Фильм С. Говорухина, помнится, начинался с цитаты писателя, который хотел своей книгой «напомнить взрослым о том, какими они сами были когда-то, как думали, что чувствовали, как разговаривали и в какие странные авантюры иногда ввязывались». Это воспоминание о том прекрасном возрасте, когда ты уверен, что весь мир вертится вокруг тебя. Когда ты можешь представить себя отшельником, вознамериться до конца жизни питаться только сухими корками и усердно молиться — а через пять минут с той же решимостью сделаться пиратом, «грозой морей». Когда ты, разобидевшись на весь свет, можешь вообразить вдруг, как ты умираешь, — и тут же представить, как все испугаются и будут жалеть о том, что ты умер…

Сцена из спектакля.
Фото — Д. Пичугина.

В каком-то смысле младшие козловцы сейчас находятся в том же детско-юношеском возрасте — только театральном, когда интересно пробовать себя в самых разных амплуа, в разной театральной эстетике. Если сначала был «Тихий Дон», стоящий на принципах психологического театра с подробным правдивым существованием актеров в предлагаемых обстоятельствах, то вслед за ним — совершенно иная, по-вахтанговски игровая, масочная «Турандот» в Учебном театре. Нынешняя премьера продолжает изначально заданный вектор психологического театра (а впереди еще выпуск «Братьев Карамазовых»…), и все же представляется, что младший курс все-таки пришел в «Мастерскую» с собственным сценическим почерком.

«Тома Сойера» играют в костюмах, ассоциативно отсылающих к Штатам того периода, музыкальное оформление (автором снова выступил один из актеров курса — Дмитрий Житков) выдержано в той же эстетике, не в пример вольно-осовремененной «Турандот». Декорации, созданные художником Еленой Черновой, минималистичны, но при этом функциональны: побеленный забор затем обозначит и стены школьного класса, и зал суда, и границы пещеры; лавки на кухне тети Полли, а потом и в классе, в вертикальном положении превращаются в надгробия могил на кладбище. В правом углу на авансцене расположилась бочка Гекльберри Финна.

Сцена из спектакля.
Фото — Д. Пичугина.

Сам Гек (Дмитрий Житков) — и своеобразное «лицо от театра» (восседая на фортепиано справа от сценической рамки, он комментирует действие и аккомпанирует на гитаре), и как бы «внутренний собеседник» Тома, постоянно сопровождающий его и дающий подсказки даже в тех сценах, где сам Гек по фабуле Твена появляться не должен (таким образом решена проблема трансляции зрителю внутренних монологов Сойера — не напрямую, не нарушая при этом четвертой стены). В общем, Дмитрий Житков здесь, без преувеличения, — и швец, и жнец, и на гитаре игрец… Душа спектакля.

Амплуа романтического героя на этот раз отдано Гавриилу Федотову, которого зрители «Тихого Дона» помнят по роли Мити Коршунова. В плане контрастных смен удачной получилась у Андрея Аладьина (после принца Калафа в «Турандот») роль Мэфа Поттера, обаятельного пропойцы, сочетающего лирику с комизмом (в другом составе его играет Игорь Клычков). Открытие среди актерских работ — школьный учитель мистер Доббинс в исполнении Андрея Емельянова: неуклюжее, сутулое, картавящее и гнусавящее существо в очках на вздернутом заостренном носу — почти шаржевый образ, при первом появлении которого рука непроизвольно тянется к программке: откуда же такой?.. Оказывается — из Магнитогорска, с актерского курса того же Козлова.

В других ролях, к сожалению, заметны повторения: в тоне, осанке и даже повороте головы Веры Латышевой в роли тети Полли невозможно не узнать Наталью Коршунову, в Судье Георгия Воронина — китайского царя Альтоума (но не того, который, играя масками, поминутно оборачивался то суровым властителем, то кротким отцом, а исключительно в образе такого вот «властителя»).

Пастор иронично придуман Андреем Горбатым как хитрый служитель, не упускающий возможности собрать с прихожан пожертвования по поводу и без и с преувеличенной серьезностью «просветляющий» публику. Но как походит этот аккуратно «прилизанный» служитель на занудного выскочку Тарталью…

Но играют, как всегда, обаятельно, заразительно, и энергия этих молодых актеров, и их собственная радость от театральной игры уже создают атмосферу спектакля-праздника.

Каждый раз, оказываясь на детском спектакле, задаешься вопросом: каким же все-таки должен быть современный детский театр, чтобы оторвать ребят на время от гаджетов? Нужен ли современный антураж и сотовые телефоны в руках сказочных героев? Обязательно ли снабжать Ивана-дурака или Тома Сойера мобильным, а на сцене демонстрировать чудеса мультимедиа?.. Но для ребенка любого поколения театр — это прежде всего актеры, оживающие на глазах персонажи любимых книжек.

После «Тома Сойера» начинает казаться, что действительно ничего другого детскому спектаклю и не нужно. Только по-настоящему живой театр, актеры, которые, даже не вступая со зрителем в прямой диалог, все равно передают в зал радость, обаяние и ощущение сказки.