Гастроли Театра анимации из Познани в России

Театром анимации в Познани с 2014 года до недавнего времени руководил известный театровед Марек Вашкель, поэтому там ставили звезды мирового театра кукол. Три спектакля из нового репертуара уже успели приехать в Россию. «Мольер» Невилла Трантера с успехом прошел на крупных фестивалях в Москве и Омске. «Перелет» Янни Янге и «Забытые истории» Дуды Пайвы коллектив привез на гастроли в Рязань, Иваново, Ярославль — оба спектакля созданы для детей по пьесам Малины Пшеслюги, которая работала драматургом в тесном сотворчестве с режиссерами, а заодно и художниками собственных спектаклей.

Янге — режиссер-анималист из ЮАР. Она входила в состав постановочной группы Handspring Puppet Company, создававшей сцены с лошадьми в знаменитом спектакле «War Horse». Здесь же все ее персонажи — птицы, узнаваемые точностью пропорций и деталей, — куклы, перенявшие у природы особенности движения, умеющие при помощи слаженной работы актеров расправлять крылья и вышагивать, изгибая шею. Эффектны полеты огромных пернатых над залом и в черноте сцены — сами аисты справедливо называют свою пластику балетом. В одной из сцен они попадают в бурю, но даже когда борются со стихией, их движения красивы.

«Перелет».
Фото — архив театра.

Белые аисты путешествуют в Африку, черные оказываются в Европе. Молодые, белый Фредерик и черная Фанту, дружат и постепенно влюбляются друг в друга. В «Перелете» важна тема эмиграции, обе группы птиц по очереди скандируют лозунги против прилетевших представителей другой расы. Но это лишь первый план. «Каким собой ты хочешь быть? Какой ты на самом деле?» — важные провокационные вопросы для юных главных героев, прототипы которых стоит искать даже не в «Ромео и Джульетте», а в текстах Дюлы Урбана «Все мыши любят сыр» и «Голубой щенок». Влюбленным никто специально не препятствует, но и симпатий они ни у кого не вызывают.

Янге не боится показать разные стороны нетерпимости. «Посмотри, дорогой, смешанная пара», — брезгливо сообщает один розовый фламинго другому, оба мужского пола. Отказывая в помощи, они первые чураются представителя меньшинства, едва не съеденного крокодилом. В Европе тоже есть черный цвет, глубокую депрессию в спектакле символизируют вороны. Вывод режиссера по-сказочному красив для птиц, но утопичен для людей: Фанту и Фредерик хотят побыстрее вырасти и отправиться жить на маленький остров где-то между родными континентами.

Спектакль начинается с обнажения приема, нам показывают теневую сцену с двух сторон — с привычной для зрителей и с тыловой. И в дальнейшем мы видим «кукольную кухню»: огромный марабу, управляемый тремя актерами, распадается на части еще и потому, что эта сцена позволяет оценить ансамбль и посмотреть, как устроена кукла.

То же проделывает в своем спектакле и нидерландец бразильского происхождения Дуда Пайва, когда актеры берут скрученный кусок поролона и, надевая его на себя или усадив рядом, обнаруживают в нем какое-то удивительное существо. Первое появление Планетника, который заботится о благополучии человечества, повелевая ветром и осадками, решено как трюк: большая падающая с колосников кукла невероятно быстро и ладно садится на актера. Теперь людям необходимо призвать на помощь любые силы, способные вернуть его на небо.

«Забытые истории».
Фото — архив театра.

В «Забытых историях» поролоновые тела кукол массивны и мускулисты, что редко бывало в других спектаклях Пайвы. Здесь это объяснимо их происхождением: они — персонажи славянской мифологии, при этом у них привычные для образов спектаклей Пайвы ссохшиеся груди и руки, красноречиво говорящие о профессиональных навыках того или иного персонажа. Чем страннее они выглядят, тем интереснее наблюдать, с какой психологической точностью переданы актерами характеры нечистой силы.

За короткую сцену каждый должен продемонстрировать все свои возможности — от пластических этюдов до разоблачающих монологов. Вампир Безкостя с непропорциональными конечностями и бездонной пастью вдруг скулит, словно щенок. Людоедша Злюка во всеоружии готова пустить в ход, в зависимости от ситуации, как кокетство, так и материнскую заботу о ребенке, которого она с помощью конфет хочет заманить на сцену, а потом в свое логово (да, даже Пайва не чурается интерактива в работе с юными зрителями).

В спектакле на разные лады повторяется и развивается тема забвения. От ироничного (Злюка представляется «тетей-склеротей») до философского — в финальном монологе рассказчик Кшиштоф, собираясь перейти к следующей истории, с ужасом понимает, что не помнит ее. Все персонажи спектакля давно не выходили в свет, утратив свое значение в современном мире. Интерес к ним проявляют разве что фольклористы и театры, работающие для детей. Но это характеризует определенным образом, скорее, наши дни, а не историю европейской культуры.