22-й Конгресс UNIMA и Всемирный фестиваль театров кукол

Члены Международной организации деятелей театра кукол UNIMA собираются раз в четыре года в той или иной стране на Конгресс. Выбирают руководящие органы, вносят изменения в устав, а кроме того презентуют свою работу, слушают лекции на симпозиуме и смотрят спектакли. Всемирный фестиваль в Сан-Себастьяне и Толосе не представил испанский театр среди мировых лидеров, самыми интересными оказались постановки из других стран Европы.

Спектакли «Спартак» и «Я, Сизиф» перекликались уже в буклете своими античными героями и стильными фотографиями. Первый спектакль поставила Клэр Донкуэн в театре La Licorne («Единорог») из Франции, второй — Веселка Кунчева в болгарской Puppet’s Lub. К слову, отметим силу женской режиссуры, что в театре кукол бывает не так часто. Подспудно или нет, но в подобном соседстве обостряется тема свободы творчества в ситуации капризного высокопоставленного заказчика или когда выбранная по своей воле ноша оказывается не по силам. Как тут не надорваться.

«Спартак».
Фото — архив театра.

Зрители рассаживаются к небольшой копии Колизея, подернутого ржавчиной в цвет песка, который скрывает кровь на манеже. Пара властных персонажей повелевают гладиаторами и пропевают свои реплики, в противовес их оперным мизансценам куклы — даже животные — гремят латами. Это некто из семейства кошачьих, напоминающий своей конструкцией поржавевшего и озлобившегося героя знаменитого мюзикла «Король Лев», и слон, состоящий из водосточных труб, оба представлены почти в натуральном размере.

Во время боев перепачканные и запыхавшиеся актеры, играющие Спартака и его команду, становятся кукловодами, чтобы рабы и колесницы в их руках оказывались крошечными по сравнению с опасными животными. Их фигуры часто состоят из железной палки-позвоночника, почти донкихотовского шлема и едва согнутых в коленях ног. Им страшно. Страшно и зрителям, особенно когда колеблются наспех выставленные на арене копья и бросается под ноги хищный зверь. Поначалу возбужденная аудитория активно включается в игру, наивно рассчитывая, что от ее жестов зависит жизнь гладиатора. Не зависит — павших кукол торопливо уволакивают. Нет смерти только для поющих патрициев, которые все в жизни воспринимают как развлечение и в финале спектакля открывают вакансию второго Спартака.

У рабов есть еще одна «кукольная ипостась» — это многочисленные натруженные ступни, которые тянутся на длинном полотне из одного конца пустой арены в другой. Потом их забросают в небольшую клетку. Натруженные, привыкшие ходить босиком, нарочито грубые и огромные, непохожие на прекрасные стати, они своим количеством демонстрируют массу восставших ничуть не хуже, чем массовка в фильме Кубрика, который показывают до и после спектакля в фойе.

Если у французов кукольную постановку можно сравнивать со спектаклями нового цирка, то болгарский спектакль лишний раз подтверждает, что современный театр кукол часто бывает близок современному танцу. На пустой сцене Стоян Дойчев танцует судьбу Сизифа. Маски на плечах, потом маска на коленях, перчаточный партнер позволяют телу единственного актера исполнять дуэты и даже трио. Кукловод и кукла ведут диалог на уровне вздохов, части тела спорят за право стать сильнейшей, способной поднять ношу, которая представлена на сцене в разных вариантах, от весомого абстрактного черного куба до излишне легкомысленных и легковесных воздушных шариков.

«Я, Сизиф».
Фото — архив театра.

Постановка напоминает работы известного в России Дуды Пайвы, который в своих спектаклях позволяет и себе как исполнителю, и другим актерам делиться частями своего тела с кукольными персонажами. Только у Пайвы герои созданы из специального поролона, а у художницы Мариеты Голомеховой в гибких субтильных телах кукол узнаются обыкновенные колготки (что не снижает поэтичности происходящего на задымленной пустой сцене, пронизанной лучами света практически в отсутствии тени). Этой детали женской одежды под силу сыграть даже пластичный камень, который, как кокон, в первой же сцене исторгает из себя заглавного персонажа.

Многочисленную уличную программу составили не только традиционные японские и португальские представления и миниатюры молодых солистов, но и перформансы из Австрии и Франции. Именно перформансы в русском значении этого слова, связанного с визуальным искусством. Здесь актеры оказывались или аниматорами, или акционистами.

«Дикий театр» из Австрии, возможно, и не следует считать таковым. Это больше детская площадка, куда приходят малыши с родителями. Отличие от привычных качелей и горок в одном: все представленные развлечения связаны с театром кукол. Здесь марионетки, теневые куклы и экран, собака, сделанная из веревок, морской пейзаж с подвижными плоскими волнами в прочном кубе. С их помощью можно разыгрывать любые сюжеты и играть с вновь приобретенными товарищами.

«Нереальные».
Фото — архив театра.

Спектакль «Нереальные» французской компании Creature — это несколько крошечных пространств, в которых в течение нескольких часов обитают полулюди-полузвери, актеры в масках со своими куклами-спутниками. Всего их 15, на площадь в Сан-Себастьяне вышло семеро. Обезьяна представляет антикварный цирк наивных уродов. Слон учит своего отпрыска уважать предков в окружении фото и меловых надписей каких-то важных для него имен. Розовые птицы кокетливо фотографируются со зрителями на фоне безвкусных боа и будуарных табуретов. К контакту готовы все, но диалоги со зрителем будут молчаливы.

Кажется, что как только отвернешься, фантастические миры исчезнут. Маски сделаны так, что с первого взгляда отдаешь должное филигранной работе художника, дальше обращаешь внимание на глаза актеров. Это умный взгляд немолодых животных или заколдованных людей, решивших остаться навсегда мудрыми персонажами воображариума. Контраст своего камерного мира с нервной повседневностью обострился на фоне проходившей мимо очередной манифестации, что так любят испанцы, которая для иностранца представлялась такой же загадочной акцией, как и спектакль французов, но цель протестующих противоположная — не уйти от реальности, а изменить ее.

А тем временем на Конгрессе были успехи и у России. Валерий Шадский стал почетным членом UNIMA, а Борис Константинов выбран в члены Исполнительного комитета и стал Президентом молодежной комиссии, которая только-только создана. Через четыре года члены Всемирного союза деятелей театра кукол соберутся на Бали, в Индонезии, где по причинам исключительно географическим ожидается широкое представительство уже азиатских театров.