«Что ему Гекуба? Или Фантазия для сочиненных чувств». По пьесам У. Шекспира.
Театр Поколений.
Режиссеры Эберхард Кёлер и Данила Корогодский.

После философского и сложного спектакля «Дачники. Будущее без прошлого», в котором его создатели — режиссерский дуэт Кёлера и Корогодского — пытались если не решить, то поставить вопросы болезненные и жесткие, касающиеся сегодняшней действительности и нас самих, премьерный спектакль-фантазия по пьесам Шекспира, кажется, задается одним единственным, вынесенным в название: «Что ему Гекуба?». Весь мир остался где-то за скобками, то есть за кулисами, и предметом исследования стал театр. Точнее, актер в театре.

«Что ему Гекуба?..» сделан по тем же законам, что и предыдущие спектакли Театра Поколений: разомкнутая «четвертая стена», активное взаимодействие со зрителями; монтаж эпизодов, лишенный причинно-следственных связей, выстроенный ассоциативным способом; игра с предметами; «микс» жанров: пародия на комедию перетекает в комедию, комедия — в драму, драма оборачивается фарсом. Но все приемы, которые «работали» в «Дачниках» и в «Питер-Burg» и были обусловлены художественной необходимостью, в Шекспире зачастую кажутся формальными и уже какими-то уставшими. После третьего звонка зрителей приглашают пройти на сцену. Они выстраиваются полукругом перед небольшим подиумом и смотрят в зрительный зал, в котором сидят актеры. Зрителям как бы предлагается сегодня вечером стать на их место и прочувствовать или понять, «что им Гекуба». Потом публику рассаживают в зал, исполнители занимают свои места на сцене, и дальше спектакль идет своим чередом. Если в «Антигоне» во время объяснения сестер «неудобная» Антигона, неистовствуя, продиралась сквозь толпу в фойе и прямо из самой гущи зрителей выкрикивала гневные слова о равнодушных людях, так что эффект соучастия в спектакле был стопроцентным, то в «Гекубе» участие зрителей кажется номинальным, слишком иллюстративным. Актеры, рассуждая о самих себе и природе театра, обходятся без прямого взаимодействия с залом.

С. Смирнова (Дездемона) и Р. Кацагаджиев (Отелло).
Фото — архив Театра Поколений.

Сцены из пьес Шекспира собираются в собственный театральный сюжет, центральной линией которого становятся истории трех девочек — Дездемоны, Офелии и Джульетты. Спектакль, скорее, женский и про женщин, даже одну из ипостасей Гамлета играет актриса. Его внутренняя тема, «по сути» — любовь: взаимная, счастливая, юношеская, зрелая, обманывающая, жестокая, убивающая. Его тема «по форме» — взаимоотношения актера и роли, актера и театра.

Наиболее последовательно раскрыты и драматичны истории Дездемоны и Офелии. Дездемона и Отелло в исполнении Светланы Смирновой и Руслана Кацагаджиева — узнаваемые современные тинейджеры, воспринимающие большую любовь, свалившуюся на них, как должное. Со свойственным юности легкомыслием относятся они к этому совсем не детскому чувству. Их особую доверчивую близость разрушает вирус ревности, которым Яго заразил Отелло. Отелло сопротивляется ему, но тщетно. Сцена, в которой герой требует показать ему потерянный платок, решена через игру со свитером. Отелло сердится и не идет на контакт, Дездемона, пытаясь его приласкать и вернуть расположение, залезает к нему под свитер, и вот уже из ворота высовываются две головы — эти ребята в своей любви стали единым целым. В какой-то момент гармония восстанавливается, и между ними возникает привычная уютная близость. Но мучимый ревностью Отелло на протяжении сцены пытается отдалиться, разорвать эту связь и постепенно выбирается из свитера. В финале он оставляет Дездемону одну: маленькая и худая девчонка, выглядывающая из большого свитера, как из домика, кажется особенно сиротливой. Больше они с Отелло уже не соединятся. Так, через игру с предметами, решаются все эпизоды, но эта сцена показалась наиболее додуманной и доигранной актерами.

Н. Медведева (Гамлет), Р. Ацапкина (Офелия).
Фото — архив Театра Поколений.

В Театре Поколений, который «живет» в бывшем заводском цехе, стало неким законом превращать нетеатральные предметы в театр. В «Что ему Гекуба?..» вместо занавеса, кулис, половика и всего, что бывает в «театральном» театре, — большое белое одеяло, которое передается из рук в руки и из сцены в сцену, меняя свое назначение. Вместо софитов лица актеров подсвечивают карманными фонариками их же коллеги.

В «Гекубе» авторы «поиграли» не только с театральными жанрами, но и с видами искусств: тут и вокал, и кукольный театр, и немножко балетных па. Гамлет-девушка (Наталия Медведева) свои монологи пропевает в микрофон, Офелия (Регина Ацапкина) — маленькая балерина (образ, отсылающий к Вертинскому) — свою смерть протанцовывает на пуантах. Джульетта (Наталья Пономарева) сцену на балконе проигрывает сольно: две ее ладошки, сложенные «горсткой», становятся «Ромео» и «Джульеттой». Но все те же приемы режиссеры Кёлер и Корогодский в той или иной мере используют и в других своих спектаклях. Но раньше они «выстреливали» сильнее, потому что в спектакле, рефлексирующем на тему театра, выглядят иллюстративно.

Сцена из спектакля.
Фото — архив Театра Поколений.

Композиция спектакля строится так, что, как только мы увлекаемся сюжетом, как только он начинает более-менее связно складываться в наших головах, нас тут же перебивают, отвлекают каким-нибудь отступлением (так же, как в «Дачниках» не дают полностью погрузиться в переживания персонажей, а то и дело поднимают со стула и заставляют пересесть, разбивая иллюзию и напоминая, что все это — театр). В прологе и в кульминации актеры выходят на сцену как бы не в образах, а от «первого лица». В прологе это пародия на кастинг. В середине действия — внезапное отступление от разыгрывания шекспировских сюжетов, в котором каждый актер предлагает свой макет декораций, один абсурднее, смешнее и бесполезнее другого. Все это, видимо, необходимо для того, чтобы мы увидели тех, которые, как было заявлено в прологе, «могут плакать над Гекубой». Чтобы на сцену выходили актеры. Но на самом деле в этом спектакле актеры как живые люди со своим личностным отношением «к Гекубе» так и не появились. Потому что в этих интермедиях они играют самих себя. И хотя в финале нам их представляют поименно, они все равно не снимают маски, а продолжают разыгрывать интермедии (проблема избыточности особенно проявляется в финале: спектакль никак не может закончиться, нам предлагают все новые и новые иллюстрации иллюстраций идеи многоликости и бескрайности театра).

Актеры Театра Поколений всегда смело и осознанно показываются из-за масок своих героев, чтобы высказаться, этому театру вообще свойственно публицистическое начало, важен месседж. Но в «Гекубе» этого отчего-то не случается. Мы не можем найти ответа на вопрос «что им Гекуба?», потому что они — люди, которые лицедействуют, — так и не вступают с нами в диалог.