«Дюймовочка». Е. Подгайц.
Театр «Урал Опера Балет» (Екатеринбург).
Режиссер Надежда Столбова, сценограф Ксения Кочубей, дирижер Максим Козлов.

В афише «Урал Оперы Балета» привычно видеть названия, которые больше нигде в нашей стране не встретишь. «Три сестры» Петера Этвёша, «Сатьяграха» Филипа Гласса, «Греческие Пассионы» Богуслава Мартину, эксклюзивны и многие балеты. «Дюймовочка» Ефрема Подгайца в этот ряд не вписывается — не репертуарный изыск. Эта опера с успехом идет уже больше четверти века в Московском детском музыкальном театре имени Н. И. Сац в режиссуре Валерия Меркулова со сценографией Анатолия Нежного. Спектакль выдержал больше 500 представлений и был неоднократно показан в разных городах России и за ее пределами. Один из спонсоров той самой, оказавшейся очень удачной, премьеры 1997 года — давно исчезнувшая авиакомпания «Трансаэро» — в свое время даже выдвинула композитору условие, чтобы количество артистов и музыкантов, занятых в опере, не превышало число пассажиров, помещающихся на борт стандартного «Боинга», дабы ее можно было компактно вывозить чартерными рейсами.

П. Кумылганова (Дюймовочка).
Фото — Иван Мохнаткин.

Однако в «Урал Опере» решили пойти своим путем и попросили автора создать новую редакцию, в которой разговорные диалоги оказались заменены музыкальными речитативами, а к числу участников действия добавился еще и детский хор, украсивший мастерски сделанную партитуру. Режиссер Надежда Столбова со сценографом Ксенией Кочубей в своем стремлении сделать сказку ближе к современным детям придумали оригинальный зачин, отсутствующий в первоначальной версии. На звуках увертюры перед зрителями предстает детская комната с кроватью и расположенными за ней во всю стену «икеевскими» полками, на которых стоят книжки со сказками, одну из которых папа, превратившись в доброго волшебника Оле Лукойе, решил почитать дочке на ночь. Спустившееся сверху платье, надетое вместо пижамы, преображает девочку в Дюймовочку, а вернувшаяся из очередной командировки мама-стюардесса играет роль Ласточки, уносящей героиню в дальние края. Комната раздвигается по разным сторонам сцены, и на фоне черно-бархатной темноты начинается сказка. Дальше все идет в соответствии с известным сюжетом Андерсена, согласно которому Дюймовочка оказывается сначала на лягушачьем болоте, затем в обществе жуков, уйдя от которых, попадает в мышиную нору и чуть не оказывается насильно выданной замуж за крота, но вовремя сбегает и обретает свое счастье с прекрасным принцем. Последняя сцена — вновь возвращение в привычный быт: из глубины сцены выдвигается знакомая кровать, платье вновь уносится вверх, а родители заботливо укрывают дочурку одеялом.

П. Кумылганова (Дюймовочка), П. Межов (Жаба-сын).
Фото — Иван Мохнаткин.

Постановка получилась очень красочной и фактурной. Ярко-зеленые коконы у жаб с нашитыми бородавками-пупырышками; сюрреалистические фиолетовые «бактерии», также обитающие в болоте; синие и бирюзовые фраки у жуков, гармонирующие с их коричнево-красными рогами; переливающиеся одежды рыбок, спасающих Дюймовочку из болота; блестящие черные одеяния у землероек, помогающих сбежать от Крота; пепельно-серое облачение Мыши с такого же цвета париком — все это визуальное великолепие прекрасно сочетается с тембровым многоцветием, заложенным в партитуре. Любимый композитором саксофон звучит в очаровательном танго Мыши и Крота, внезапно решивших пожениться после побега Дюймовочки; мистически свистящий флексатон сопровождает первое появление Принца, тоскующего в отсутствии дамы сердца; а утробно звучащие в нижнем регистре тромбоны, характеризующие Крота, вызывают ассоциации с вагнеровским Фафнером.

Молодой дирижер Максим Козлов, отвечающий за музыкальный уровень спектакля, блестяще справляется со своей задачей. Оркестр звучит ярко, сочно и наполненно, журча и переливаясь, виртуозно переходя от вальса к танго, галопу — и наоборот. Хореограф Мария Сиукаева кроме задействованных в сказке героев выпускает на сцену также балетных фей-сильфид в легких тюлевых одеяниях, придающих всему действу романтический флер. Наряду со взрослыми танцуют на сцене и дети (прелестные жабята и землероечки), также певшие с высоты третьего яруса. Одной из причин появления новой музыки в сделанной для Екатеринбурга редакции оперы как раз стал очень высокий уровень детского хора, руководимого Еленой Накишовой. Ребята активно включились в процесс и с большим удовольствием участвовали в постановке — это можно было понять и по живым вопросам, которые участники детского хора задавали Ефрему Подгайцу на устроенной после второго спектакля встрече со зрителями.

В. Позолотина (Мышь), О. Бударацкий (Крот).
Фото — Иван Мохнаткин.

Очень удачным оказался и кастинг. Три состава были хороши каждый по-своему. Игравшая Дюймовочку в первый день Полина Кумылганова показала больше легкости и беззаботности, Олеся Немцева и Дарья Леус придали своей героине хрупкости и лирической трепетности (трогательное ариозо из первого действия «И я не понимаю, зачем же я живу…»). Максим Шлыков, Юрий Девин и Валерий Гордеев в роли Оле Лукойе умиротворяюще воздействовали не только на оперных героев, но и на зрителей. Максим Шлыков, игравший доброго сказочника в первом составе, во втором комиковал в роли самовлюбленного Жука («Лето кончилось, но от этого ничего не меняется»), решившего сначала жениться на Дюймовочке, а затем, под влиянием общества одетых в обтягивающие костюмы шестиногих «жучих», прогоняющего ее прочь. Настоящим героем премьерного вечера стал Олег Бударацкий, импозантный Крот, в котором что-то было и от вердиевского могучего жреца Захарии из «Набукко», и от благородного Гремина, и от доброго пастора Райондо из «Лючии ди Ламмермур». Из всего состава у Олега Бударацкого была, пожалуй, лучшая дикция. Либретто «Дюймовочки», созданное в свое время Роксаной Сац и Виктором Рябовым при непосредственном участии Ефрема Подгайца, — достаточно сложное, полное литературных метафор и намеков. И если реплики Ласточки (Ольга Семенищева, Виктория Шевченко и Елена Павлова) «квик, квик» можно просто вокализировать (особенно когда героиня оказывается на третьем ярусе, где ее со сцены «сбивает» из игрушечного пистолета Жаба-сын), то житейские сентенции Мыши (Вера Позолотина и Елена Бирюзова) — «не хочешь в прогаре остаться — не делай другому добра!», — а также ряд других метких фраз порой хотелось бы слышать более отчетливо.

Сцена из спектакля.
Фото — Иван Мохнаткин.

Элементы интерактива придают живости, но при этом не отвлекают от действия (когда жабы пытаются угостить Дюймовочку «личинками и пиявками», в партер выбегают одетые в фантастические накидки персонажи и протягивают на палочках зрителям сделанных из скользкого силикона личинок, чтобы те могли их пощупать). Видеопроекции (видео Павла Ахметова), изображающие то взлетающий, а затем скользящий тенью по плафону театра самолетик, на котором путешествуют Дюймовочка с Ласточкой, то показывающийся в облаках диснееподобный замок, в котором живет похожий на анимешного героя, облаченный весь в белое Принц, — корректны и не вносят дополнительного мельтешения, которое так часто мешает в современных постановках.

Все слагаемые для успеха «Дюймовочки» в Екатеринбурге на месте, а значит спектакль может ждать здесь не менее долгая, чем в столичном театре, жизнь.