«Повесть временных лет». По одноименной летописи.
Тольяттинский театр кукол.
Режиссер Александр Янушкевич, художник Антон Болкунов.

Кто ее читал, а тем более перечитывал, эту «Повесть временных лет»? Разве что отличники перед экзаменом по истории литературы. Сейчас это сделал режиссер Александр Янушкевич и разглядел в этом тексте, написанном на древнерусском языке, современные, даже остроактуальные мотивы.

Спектакль в Тольятти пахнет деревом. Художник Антон Болкунов соединяет доски, бревна и стружку с шинами, и вместе они создают скупой мир начала государственности. Безликие деревянные идолки (от слова «идол») играют роль народа. Они стучатся головами друг о друга и так разговаривают. Приглядишься в какие-то моменты — и не люди они уже, а просто кегли, у этого народа в крови притворяться неживым.

Янушкевич ставит «Повесть временных лет» как «Историю одного города», с которой он дебютировал в режиссуре. Один правитель, вернее даже начальник, сменяет другого, и все они предстают типажами, стремящимися к карикатуре. Первый — Рюрик — в прямом смысле слова возлегает на царство, как йог на плоскость из иголок, он устраивается на своем народе — кто-то падает под весом этого тела. Власть деформирует всех.

Сцена из спектакля.
Фото — В. Смирнов.

Коренастый Олег ходит в красном спортивном костюме с надписью на спине «Олежа», с золотой цепью необходимой по статусу толщины, — был и такой период в нашей истории. Конь — его напарник — в таком же костюме. Возможно, он болельщик ЦСКА, их же так называют. Коня Олежа методично «мочит» деревянной битой. Шины, между тем, складываются в пять олимпийских разноцветных колец, и понятно, как режиссер боится этого бездумного оптимизма.

Начальники молчаливы под стать массе, но уже по причине своего косноязычия. Текст инсценировки Галины Пьяновой отдан в основном монументальному Александру Свиридову в роли Никона — каждое его слово эхом падает в зал. Иногда, правда, Янушкевич позволяет отдельным персонажам выступать с телеэкрана, тем самым подрывая к ним доверие.

Очередной юный управленец — мальчик в растянутых колготках и в очках с диоптриями-лупами. Он, играя и капризничая, отпиливает деревянному идолку голову. Собственно, только в театре кукол, в театре объекта, и можно показать насилие над персонажем. Не игру в насилие, не его образ, а именно продемонстрировать его во всей бессмысленной жестокости, а еще — в безысходности и безнаказанности. В данном случае потери в популяции подлежат быстрому восстановлению.

Сцена из спектакля.
Фото — В. Смирнов.

Когда живущий в Минске Янушкевич говорит о России — это и не взгляд иностранца, и не рассказ про свою страну, так похожую на нашу. Это про родину в принципе. Так было в его спектакле «Сад» Театра кукол Республики Карелия, выпущенном летом и сыгранном масками, так теперь и в тольяттинской премьере. Только в спектакле по Чехову казалось, что Раневская подгоняет катастрофу, торопит события. Любовь Бирюкова и ее партнеры играли в быстром темпе — очередной поезд ждать не будет. В «Повести временных лет», которая идет меньше часа, действие замедляется, придерживается благодаря, как ни странно, стремительным, но повторяющимся движениям-перестановкам.

Начавшись библейским перечислением сыновей Ноя для их распределения на царства, спектакль заканчивается выходом князя Владимира. Он раздевается, примеряя костюм и позу распятого, а потом бросается, как в воду, в деревянные фигурки и белые воздушные шарики. Последние громко лопаются.