В Воронеже завершился IV Международный Платоновский фестиваль искусств.

Программа IV Международного Платоновского фестиваля оказалась богатой на выставки, мастер-классы, концерты. В музее им. И. Н. Крамского развернулось сразу три экспозиции. «Обожаю всяческую жизнь» — великолепная подборка работ А. Дейнеки, наглядно иллюстрирующая его становление как художника, где наряду с ранними полотнами, в которых видны следы влияния творчества Альтмана, Серова, Кончаловского, представлены и поздние шедевры, такие как «Натурщица» или «Портрет женщины». «Свобода — причина мира» — картины и графика авангардистов начала ХХ века А. Лентулова, М. Шагала, Н. Гончаровой, П. Кончаловского, А. Экстер, А. Родченко. Фотовыставка Дмитрия Брикмана «Иерусалим — не просто город». В Воронежском центре современного искусства в рамках фестиваля состоялось открытие выставки «Случаи и вещи. Даниил Хармс и его окружение». В Выставочном зале Союза художников — «Давид Боровский. Избранное»: экспозиция, посвященная 80-летию со дня рождения художника. В галерее Х.Л.А.М. — выставка Сергея Базилева «Сокровенный человек».

Ежедневно проходили мастер-классы по актерскому мастерству (артистов «Piccolo Teatro di Milano» Джорджио Бонджованни и Энрико Бонаверы), хореографии (мастер-класс Жозефа Наджа), фотографии (его проводил Дмитрий Брикман) и даже музыке (открытые репетиции виолончелиста Марио Брунелло и скрипачки Алины Ибрагимовой, мастер-класс трубача Сергея Накарякова).

«14 красных избушек». Сцена из спектакля.
Фото — В. Луповской.

Театральная часть Платоновского фестиваля образца 2014-го формально вышла самой «неплатоновской»: в афише за исключением программы Александра Филиппенко — всего три названия, имеющих непосредственное отношение к творчеству Андрея Платоновича: одно из Санкт-Петербурга и два из Воронежа. Из Северной столицы — джазово-хореографический спектакль по прозе Платонова «Русский космос» в постановке Сеппо Кантерво. Из Воронежа — театрализованная читка с графическими новеллами «Шарманка» Камиля Тукаева и «14 красных избушек» Михаила Бычкова.

Последняя работа на прошлом Платоновском была представлена в виде эскиза, а позже, уже в качестве полноценного спектакля, выдвинута на «Золотую Маску», где не получила ничего — конкуренты оказались сильнее. Меж тем, постановка М. Бычкова (для фестиваля подготовили более сжатый вариант) — зрелище крайне интересное и любопытное. Действие, заданное в начале как черная комедия, фарс, постепенно перерастает в ужас, трагизм повседневности. Фактура платоновского мира с его ориентированностью на будущее при отсутствии настоящего, его закованность в проржавевшие доспехи собственной несостоятельности явлены на сцене во всей полноте: стальной каркас, обнимающий не то полукругом, не то расплывшейся буквой «П» всю площадку (сценограф Николай Симонов). Вот она — советская деревня образца 30-х (события датированы 1932 годом) с ее кошмарными условиями выживания. Колхоз «14 красных избушек» времен голодомора. В этом бесприютном, угнетающем, стремительно вырождающемся, не готовом к изменениям, подчеркнуто негибком, скрипучем мире вынуждены существовать страстные до жизни, молодые и подвижные девки Суенита (Татьяна Бабенкова) и Ксения (Людмила Гуськова). Все, что у них есть для строительства новой действительности, — песок. Им они умываются, им кормят детей, его квасят по банкам (трехлитровые сосуды, где раньше хранились лопающиеся от сока, лоснящиеся аппетитные помидоры, теперь наполовину заполнены серо-белым тленом; расставленные по полкам и нишам, они разбавляют своим многочисленным присутствием кованые стены вечной камеры смертника). В песке и хоронят…

«Планета ЛЕМ». Сцена из спектакля.
Фото — В. Луповской.

В целом программа Платоновского фестиваля поражает чрезмерной «телесностью». Из 17 названий, данных в афише, более половины — спектакли не драматические. Это либо собственно пластические работы: например, «Без названия» Славы Даубнеровой из Словакии, или тот же «Русский космос», или британские «Неподвижный поток» Рассела Малифанта и «Вспоминая утраченное» Амит Лаав. Либо синтетические: произведения, включающие разные зрелищные формы. Уличное шоу из Франции «Танец человека и экскаватора» Доминика Буавэна. «Планета ЛЕМ» Павла Шкотака из Польши — театрализованное представление, фантазия на тему произведений Станислава Лема, где основные герои — роботы и гуманоиды. Даже показ его проходил не в театре, а в концертном зале одного из торговых центров, находящихся за чертой города. Или израильская «Устрица» Инбаль Пинто и Авшалома Поллока — симбиоз театра и цирка.

Квинтэссенцией темы «телесности» IV Платоновского можно считать выступление Антона Адасинского. На фестивале он был явлен сразу в нескольких ипостасях: как режиссер и исполнитель в «Островах» — проект театра «DEREVO», который мне, к сожалению, не удалось посмотреть — поздно приехала; как заводила и агитатор на уличном параде «Летние сны», когда воскресшая после продолжительного молчания группа «АВИА» вновь обрела голос Адасинского и запела советские песни; как аккомпаниатор и постановщик шоу «Полночный баланс»; и, наконец, как вокалист все той же «АВИА» на закрытии фестиваля. По рассказам очевидцев (моя командировка к этому времени закончилась), публика от восторга стояла, что называется, на ушах. Зато я в полной мере ощутила на себе «Полночный баланс».

«Полночный баланс». Сцена из спектакля.
Фото — В. Луповской.

Театрализованное представление, на подготовку которого ушло полгода, создано DEREVOм специально для воронежского фестиваля. В 11.00 вечера на песке, на берегу водохранилища, освещенного софитами, развернулось действо, сюжетно отчасти напоминающее «Весну священную» Игоря Стравинского, с разыгрывающимися страстями и жертвоприношениями во имя этих страстей. Девушка, появляющаяся из темноты в белой полупрозрачной рубахе, с зажженным факелом (огромная «рогатая» ветвь), пробуждает страсть в остальных участниках «племени». В людях просыпается животный дух, начинаются бои, создаются и распадаются пары, погибают слабейшие, которых тут же закапывают в песок. Самая потрясающая часть — финал. Все стихло, свет погас. Вновь появляется девица с факелом и поджигает до того невидимую ограду из кое-как сколоченных накрест досок, стоящую по периметру той части водохранилища, где происходит «спектакль». Языки пламени взметаются вверх — копоть и дым. Прожекторы бьют по деревьям — голоствольным, почти южным соснам. Рядом надрывается уже порядком уставший Антон Адасинский, исторгая из губной гармошки последние странные, ломаные, причудливые звуки. И вновь — тишина. Только импровизированный дождь спокойно и равномерно капает на пламя, пытаясь его укротить. Завеса, «занавес», но не конец. Когда все рассеивается, снимается ограждение: зрители, прыгая через недогоревший костер, могут подбежать к воде. Там, на гладкой, едва колышущейся поверхности покоится застеленная белым — чуть больше обычной — кровать, к которой мирно плывут кувшинки. В лилиях — участники действа. А над всем раскинулось огромное ветвистое дерево. Независимое DEREVO для независимого и гордого Андрея Платонова.