«Про-сказки».
Театр-фестиваль «Балтийский дом».
Режиссер Роман Муромцев, драматург Олеся Лихачева, сценография Екатерина Гофман.

Кто живет в сказке? Сказочные герои? Животные? Порой кажется, что все мы в ней живем, если понимать сказку как вымысел. Он в нашей жизни встречается везде: от новостных сводок до социальных сетей, да и волшебство иногда там случается. Драматург Олеся Лихачева собрала воедино русские сказочные сюжеты, а режиссер Роман Муромцев отправил туда героев современной массовой культуры. Спектакль про все сказки сразу и ни про одну в частности.

Афиша спектакля.

А что есть в кладовой? Провода на стенах, лопаты, лестницы, кулер, разный мусор, обшарпанные двери, шлагбаум, высвеченная корона на полу… Раз есть корона, то есть и Царь (Анна Щетинина), а у него две дочери (Алла Еминцева и Юлия Мен), которые хотят, как оказывается, свободы, выйти на свет, чего Царь доселе не разрешал, считая, что вокруг одни враги. Главным недоброжелателем и злой силой в сказке является ветер (иногда прямо из вентилятора), его не побороть, стихия как-никак. Он-то и уносит дочерей, как только они выбираются из-под опеки.

Спасать должны герои, но где их взять? Они должны родиться! Современные богатыри. Два простоватых оболтуса, которые «вчера родились». Автосохранение не позволяет умереть навсегда, поэтому они раз за разом воскрешаются, произнося одни и те же реплики: у одного множество мыслей в голове, у другого только одна — что он только что родился. Но Зорька (Егор Лесников) и Вечорка (Алексей Кормилкин) все же не близнецы-братья, хоть и появились одновременно, Зорька глупее и наивнее, а Вечорка хитрее, смекалистее. Ему выпадет испытание властью. Корона сразу повлияет на ход мысли: хочу того, не знаю чего, всех перестрелять и т. д. Вечорка будет важно ходить по комнате, валяться в сокровищах, которые на самом деле просто мусор — скомканная, обтянутая скотчем бумага. Не узнает Вечорка и Зорьку, который решил пойти на смерть вместо брата. Правда в этом сказочном мире смерть, как действие, невозможна, ни у одного персонажа.

А кто живее всех живых? Ленин. Это сказочный дед, так нарекли его братья-богатыри. Они же набросились и повалили его при первой встрече. Ленин (Владимир Бойков) всегда поднимается, и забывает, чего хотели добры молодцы, но каждый раз им помогает и воскрешает живой водой из кулера. Когда братья просят о помощи в первый раз, «сказочный дед» задает бестолковые загадки, про комара. Неприятное жужжание насекомых будет референсом возникать на протяжении всего действия, как и в предыдущем спектакле Муромцева «Шатуны».

Режиссер Роман Муромцев создает свою мультивселенную, где сосуществуют и герои Мамлеева, и сказочные персонажи. Все они одинаково гротескные, безумные, вышедшие из темных недр жизни, не упокоенные, слоняющиеся по свету. Текст для этого мира не столь важен, хотя в «Про-сказках» его больше, чем в «Шатунах». Основные события озвучиваются чаще всего Жар-птицей — репортером-новостником с Первого канала (Дарья Юргенс), под соответствующую музыку она каждый раз взбирается на камень и вещает в микрофон о том, что случилось, и куда братья попали в этот раз. На простом сюжетном скелете возникает череда миниатюр с гэгами и клоунадой.

Так, например, Зорька одним пальцем держит огромный камень, который на самом деле подвесил «сказочный дед» Ленин подъемным тросом. Безумие и отвагу героев Егора Лесникова и Алексея Кормилкина можно было увидеть и в предыдущих спектаклях Муромцева, менее ожидаемо было наблюдать рядом с ними актрис Аллу Еминцеву и Юлию Мен. Царевны в их исполнении не такие нарочито-неадекватные, как богатыри. Если коротко охарактеризовать дочерей Царя, то они похожи на пьяных нимф: красивых с распущенными волосами, в черных платьях и на каблуках, но кое-как сидящих на стульях, громко смеющихся. Когда братья-богатыри находят их у ветра и пытаются расколдовать, то ночью, улизнув из-под очередной опеки, царевны прокрадываются, чтобы выпить. У Аллы Еминцевой в спектакле есть еще две роли: матери богатырей и Бабы-яги. Последняя визуально выглядит как Женщина-кошка: в черной маске-балаклаве, в перчатках с когтями. Она примагничивает к себе Вечорку и Зорьку, поглаживает их, щекочет, приговаривая: кто смеется, тот живой.

Посмеяться действительно удастся: над шутовской ролью Царя Анны Щетининой, которая становится главным гэгом — устрашающий и смешной Царь-карлик (актриса ходит во время спектакля на коленях) с мультяшным голосом. Он носит высокую корону на голове и держит при себе огромное ружье, у которого вместо дула — ветка дерева. Гротескная несоразмерность, точно выверенные действия и яркие оценки забирают внимание не меньше, чем ярко-красное одеяние Царя. Смешон и Ленин в исполнении Владимира Бойкова. Сумасшедший проводник богатырей по царству мертвых, иногда сам будто падает замертво и застывает в привычной позе из Мавзолея. Но тут же восстает, и продолжает задавать одни и те же вопросы богатырям. Есть у «сказочного деда» и красный деревянный конь, будто из «Икеи». Лошадка безмолвна, но к ней обращаются за советом, и даже по имени — Надя. Такие детали наполняют спектакль до краев: светофор заменил камень на распутье, вместо меча — ружье, вместо живительного источника — офисный кулер, а Жар-птица выезжает на сцену на большом желтом резиновом утенке. Подмены работают и на общий смысл, и на развлекательную сторону, естественно, веселит появление Ленина с грибом, да думы богатырей над загадками под музыку из «Что? Где? Когда?». Все эти шуточки не просто существуют, чтобы зритель посмеялся, а как бы прикрывают ужас мира, проросшего в хламе и в хаосе, с соответствующим наполнением.

Испытания не оканчиваются, даже когда красавицы найдены, волшебной силой герои меняются местами: царевны переодеваются в русских мужичков в ушанках и с бородами, а братья в карикатурных девушек, постоянно поправляющих волосы. Последней задачей была поимка Жар-птицы, которую выполнили новоиспеченные мужчины. Но Царю не важно, кто что сделал, он сдерживает обещание и выдает своих дочерей за богатырей. Завершающие эпизоды, как бы фантазия на тему: «жили они долго и счастливо», но оказывается, что вовсе не счастливо, а с бытовыми-семейными спорами и ссорами, и возможно, долго, потому что уходят пары в красных одеждах с огромными ружьями в закат, словно неуловимые мстители.

Спектакль-фарс, спектакль-сказ, или драматическая комедия, такой жанр указан в программке, опирается не на древнее прошлое, а на ветхое настоящее, которое творится в неприглядной комнате, хоть и наполненной небывалыми украшениями — сосульками сверху, изящными прозрачными стульями (сценография Екатерины Гофман). Сказка становится компьютерной игрой, аркадой, на это намекают и звуки (музыкальное оформление Екатерина Вербицкая), и световые приемы — бегающие лазерные полосы, мигающие лампы (художник по свету Евгений Петровский). Герои, навечно заточенные в схему, не могут выключиться, выйти, умереть. Мир не меняется, а просто перепрошивается новыми приколами, дополнениями. Герои трансформируются, и уже не те, что были раньше, хотя, может все было сказкой? А что сказка сейчас? Обычная игра со смертью (как сказала Баба-яга), с которой играют только такие богатыри? Но до финальной миссии они еще не дошли.