«Макбет». У. Шекспир.
Театр Сардинии и Компания Театроперсона в рамках XXXI Международного театрального фестиваля «Балтийский дом».
Режиссер Алессандро Серра.

Алессандро Серра сегодня считается одним из главных театральных режиссеров Италии. В Москву его спектакли уже привозили, а в Петербурге показывают впервые.

Сцена из спектакля.
Фото — Владимир Луповской.

Режиссер существенно сократил пьесу, купировал реплики персонажей, и от всего шекспировского текста, который произносится на сцене, можно сказать, осталось совсем ничего. По факту это сжатый тезисный конспект трагедии, в котором оставлены ключевые эпизоды и главными персонажами становятся не борющиеся за власть таны и даже не смертоносная леди Макбет, а ведьмы. В версии Серра их больше трех: это семенящие, вечно что-то бормочущие и шепчущие суетливые старушки, готовые пырнуть ножом друг друга в любой подходящий момент, обзывающие товарок лахудрами, гримасничающие и паясничающие, и таким образом настраивающие больше на комический, чем на трагический лад.

Неизвестно, знаком ли итальянский режиссер с трудами Михаила Бахтина и, в частности, с монографией о Рабле и средневековой карнавальной культуре, но при желании определенные мотивы здесь можно обнаружить. По Бахтину во время карнавала все переворачивается с ног на голову, или, выражаясь более научно, происходит «инверсия двоичных противопоставлений»: то есть низ оказывается на месте верха, шут становится королем, богохульник — священнослужителем и так далее. Но в контексте итальянского «Макбета» важны даже не столько такие перевертыши с функциями одних и других, а снижение, пародирование, высмеивание. Ведьмы, возникающие из мрачной пустоты, с этим отлично справляются.

Сцена из спектакля.
Фото — Владимир Луповской.

Серра перевел «Макбета» с английского на сардинский, правда, для большинства русскоязычных зрителей необходимый эффект пропадает втуне. Не владея итальянским, разницу в оттенках речи и произношения оценить вряд ли возможно. Но, к счастью, герои не так уж много говорят, в основном — либо убивают друг друга жестокими способами, либо пируют, либо концептуально молчат. Все роли исполняют мужчины, как и полагалось в елизаветинско-шекспировские времена. Актеры, играющие танов и их суверенов, одеты в одинаковые, обезличивающие спецкостюмы — белый верх, темный низ, и почти все лишены растительности на головах. Оружием им служат не копья, рапиры или мечи, а булыжники, вынутые из стен крепости. Леди Макбет здесь тоже, разумеется, мужчина, сильно выделяющийся даже в этом маскулинном, суровом и безжалостном, мире. Играет кровожадную супругу Гламисского тана высокий актер с длинными волосами и темной бородой. Первое же ее появление — героиня просто-таки вызывающе возвышается над всеми остальными — отчетливо дает понять, кто будет управлять дальнейшим ходом событий. Одна из самых впечатляющих и по-карнавальному жутких и даже отталкивающих сцен — кормление дункановых слуг. Стоя на четвереньках, они собираются у огромной лохани, словно свиньи, которых готовят на убой, и жуют, чавкают, издают звуки, похожие на хрюканье.

Сцена из спектакля.
Фото — Владимир Луповской.

Спустя пару мгновений все случается, согласно написанному Шекспиром. Других героев уничтожают без долгих приготовлений: Дункана убивают не за сценой, как во многих версиях, а непосредственно на глазах у изумленной публики; мертвого Банко волокут за ногу, оставляя выразительный след на сцене, посыпанной то ли песком, то ли рисом, то ли чем-то еще. Бирнамский лес здесь изображают не трепетные и зеленые веточки деревьев, а сухие и корявые пни, одетые на головы актеров. Минималистичная сценография (четыре железных стола используются то по прямому назначению, то превращаются в крепостную стену) подчеркивает архаичность и брутальность мрачного мира. Атмосфера безнадежности и повального безумия здесь создается посредством световой и звуковой партитур. Неясные холодные световые пятна перемещаются в сценическом пространстве, концентрируя зрительское внимание на происходящем в тот или иной момент. Звуковое разнообразие (старушечье кряхтенье, шепоты и вскрики, шуршание и шелест, уханье, грохот железных поверхностей, звяканье бокалов и жуткий хруст под ногами мертвого Банко, идущего по столу к своему убийце) довершает общую картину кошмара — делом человеческих мыслей и рук.

Сцена из спектакля.
Фото — Владимир Луповской.

Спектакль Алессандро Серра — иррациональное зрелище, морок, галлюцинация, порожденная болезненным, вывихнутым сознанием. И, вероятно, итальянский постановщик сегодня оказывается ближе к оригиналу, чем те, кто так любит насыщать сценические версии шекспировских текстов яркими красками, эффектными позами и жестами, и прочими внешними красивостями.