Конечно, все должно было быть по-другому: мы придумывали для юбилейной «сотки» QR-коды и планировали в номере видео, мы хотели зажигательно отпраздновать № 100, как праздновали семь лет назад 20-летие журнала, и уже известен был первый номер капустной программы: дуэт Фомы и Филиппа из оперетты «Вольный ветер» в исполнении Александра Новикова и Виталия Коваленко…

Но № 100 пришелся на полную перезагрузку жизни, мы делали его в изоляции, переживая к тому же болезни членов редакции, верстали онлайн, а завершали на прямой связи с инфекционной больницей…

Еще зимой мы обратились к многим авторам первого десятилетия «ПТЖ» с письмом, в котором просили их — вне зависимости от отношения к журналу и от человеческих отношений — принять участие в номере. Мы предложили совершенно свободную форму: «О том, что случилось с театром за эти почти 30 лет. О том, что занимает ваши мысли сейчас. Это может быть свежая рецензия о каком-то впечатлении, проблемный текст или „мемуар“, актерское лицо или неприемлемое для вас явление… Жизнь долгая, более 1100 авторов прошло через страницы „ПТЖ“ за 28 лет. Отношения складывались по-разному, авторы приходили, уходили, снова приходили, возникали и пропадали, сотрудничали десятилетиями и исчезали после первого же текста. Очень многие ушли из профессии, многих уже нет на свете. Есть и те, кто — наверняка — плюнет в это письмо и разотрет. Мы вполне понимаем отдельные риски, но тем не менее обращаемся к вам, поскольку ваши имена и тексты — на страницах „ПТЖ“, а значит, вы делали его историю».

Многие откликнулись. Даша Крижанская, Надежда Маркарян, Ирина Бойкова (№ 0), Карина Добротворская и Инна Скляревская (№ 1). Из № 5 «пришел» Вадим Гаевский. Ну, и так далее…

Сочинения на свободную тему и сложили в значительной степени этот журнал. Наша задача была обнаружить какую-то закономерность в полученных текстах. Сперва со всей очевидностью возник раздел «Люди из авторских сундуков», потому что во всех вариантах — реанимировал ли «освобожденный автор» текст или тему многолетней давности или сочинял совершенно новую статью — они вытаскивали из сундуков своей памяти важных для них персонажей: Алису Фрейндлих и Олега Борисова, Инну Габай и Владимира Туманова, саратовских травести и забытых востоковедов, изучавших фольклорный театр… Пришла даже Маня Ошибкина, появившаяся когда-то в № 16…

Тексты этого раздела оказались родственниками. В каком плане? В плане архаической приверженности тексту как тексту, приверженности «второй», художественной реальности, приверженности слову и анализу образной природы театра, а не тем и не проблем. Возникла какая-то «дотрендовая действительность» и «раньшая» шкала ценностей.

Кроме того, в номере мы впервые собрали большой «круглый стол» зарубежных коллег-редакторов (Великобритания, Германия, Франция, Швеция, Испания, Польша, США, Чехия, Финляндия, Болгария, Литва), и стало ясно, что в тех странах, где профессиональные журналы сохранились (а сохранились не везде, и жаль, что в обсуждении не приняли участие еще и редакции из Эстонии, Латвии и Венгрии, где журналы регулярно выходят), люди работают точно так же. То есть не за большие деньги, а за профессиональный интерес там трудятся маленькие команды — люди сходных с нами профессиональных принципов. И думают они о тех же проблемах. Одиночества стало меньше 🙂

Сложился и раздел актуальных текстов «Злоба дня». Все-таки как обойтись без феминизма или без взгляда критика, профессионально родившегося в 90-е, на новейшую историю театра? Вот так и располагаются авторские пристрастия: между злобой дня и сундуком памяти.

А больше, пожалуй, и сказать нечего.

Пауза. Изоляция. Промежуток. Замершая жизнь. Между чем-то и чем-то. Но № 100 перед вами.