«Сфумато».
Компания L.’A./ Рашид Урамдан (Франция).
IX Международный театральный фестиваль «Александринский».

Сфумато — термин, обозначающий мягкость живописной манеры, плавность тональных переходов, расплывчатость, размытость контуров. Однако о расплывчатости границ возможных интерпретаций сценического действа в спектакле Рашида Урамдана речи не идет. Полет зрительской фантазии изначально ограничен озвученными названиями эпизодов и словесным текстом, раскрывающим суть волнующей автора проблемы — переселения людей вследствие природных катастроф. Термин «сфумато» мог бы характеризовать форму постановки — набор эпизодов, пластических и видеодокументальных, закольцованный дважды повторяющейся сценой — выходом кружащейся девушки, словно захваченной вихрем и не способной преодолеть его силу. Но построение спектакля как череды сменяющих друг друга зарисовок, не связанных логикой фабулы, вполне традиционно для танцтеатра. Хореограф остается верен заветам предшественников и в качестве темы своего пластического размышления выбирает актуальную, общественно значимую проблему. Если в 1920-е хореографы создавали новый язык экспрессивного (как тогда выражались) танца, чтобы говорить о насилии, войне, эмансипации, то сегодня в центре внимания Урамдана экология.

Сцена из спектакля.
Фото — архив фестиваля.

Хореограф признается, что идея спектакля родилась, когда после прошедшего цунами он увидел фотографию в японской газете — на ней среди мусора и обломков уничтоженной стихией жизни было фортепиано. Этот образ стал ключевым в постановке. Урамдан поместил фортепиано на сцену. На нем играют специально сочиненную Жаном-Батистом Жульеном музыку, рядом с ним танцуют, оно вместе с артистами мокнет под проливными сценическими дождями. Эпизод танцев под дождем под аккомпанемент страдающего, словно плачущего от такой безжалостности инструмента, пожалуй, самый пронзительный в спектакле. Пятеро исполнителей танцуют каждый свою трагедию. Импровизированные или поставленные, но эмоционально пережитые, их движения как крик души: дрожь всем телом, то ли от страха, то ли от холода, то ли от потрясения, попытки завязать свое тело немыслимыми узлами, дабы найти свою гармонию в изменившемся мире, прыжки, падения, разлетающиеся брызги… И, когда остается только один, словно забытый на авансцене степист, а рефлексирующий зритель настраивается на волну обостренного драматизма с размышлениями об одиночестве, оставленности невинных жертв, танцовщик под аккомпанемент чечетки в собственном исполнении вдруг запевает оптимистичное «I’m Singing in the Rain». Однако сфумато эмоций, игра настроениями в финале снова отступает перед однозначностью слова.

Включенные в спектакль видео с жалобами китайских стариков, вынужденных переселяться на необжитые земли, нарратив начального и заключительного текстов огрубляют придуманный хореографом образ, будто переводя на привычный язык «то, что хотел сказать автор». Месседж выражен словами и проиллюстрирован телами. И суть сфумато, очевидно, надо искать в лингвистическом значении слова. Итальянское слово «сфумато» буквально — «исчезающий как дым». Спектакль начинается с того, что на сцене мы видим две неподвижные фигуры, от которых струится дым.