Наталья Борисовна! Марина Юрьевна предложила написать в блог в связи с Вашим уходом, и я ухватилась за это предложение, надеясь, что этот пост поможет справиться с угрызениями совести (уже почти полгода не звонила Вам), и что так я смогу выразить свою благодарность Вам. Почти два дня ходила вокруг ноутбука, пыталась что-то писать, вспоминать, фиксировать, формулировать. Утром, пару часов назад, позвонила подруга, я поделилась с ней тем, что чувствую себя бессильной, что не могу написать и нескольких внятных слов. Подруга сказала: «Это и понятно, трудно, а иногда и почти невозможно писать о близких, о дорогих сердцу людях». Да, именно так. Из плотного потока жизни, в котором тесно переплетены твои и другие истории, чувства, общая память, мысли, переживания, мгновения общей радости и общих печалей, из этого плотного, горячего, стремительного потока не выделить ту часть, что Ваша, не могу одним движением ее отстранить, отставить, ведь память не похожа на библиотечный или архивный каталог с аккуратно заполненными карточками. Нет отдельного шкафчика, атрибутированного Вашим именем, в котором тщательно были бы собраны события и факты. Вы, Ваши уроки, общение с Вами стали такой существенной и неотъемлемой частью моей жизни, так неразрывно вплетены в неё, что нет никакой возможности описывать, артикулировать, озвучивать, называть.
Вы были моим учителем в профессии, да. То, чему Вы научили, тысячу, миллион раз выручало меня в моей профессиональной и обыденной жизни: искать информацию, не доверять одному источнику, собирать факты, искать связь между ними, анализировать, складывать из разрозненных, на первый взгляд, фактов целое, связывать, нанизывать как жемчуг на нить. И Вы учили много большему: верить, уметь видеть в незначительном масштаб и объем, в малом — большое и наоборот, что иногда даже сложнее, учили увлекаться идеями и людьми, учили личному, заинтересованному отношению, учили лёгкости и умению преодолевать трудности, учили приятию и любви, учили жизни с достоинством, самоиронии, я смотрела на Вас и старалась запомнить как Вы ведете себя, как держитесь… Хотелось бы и мне в мои 60 или 70 быть такой, как Вы, — думающей, мудрой, остроумной, женственной.
Бывали минуты, когда Вы сомневались — меня это поражало невероятно — эта Ваша неуверенность и строгость к себе, и трезвомыслие: сегодня лекция была не очень, семинар провела так себе… Вы себя каждый раз проверяли на соответствие — без чинов, не оглядываясь на опыт и заслуги.
Всякая дружба, а это, наверно, была она, всякое общение — путь, дорога, путешествие. Вспоминаю одно такое совместное путешествие, крошечное в масштабе Вашей жизни, недлинное по меркам моих частых перемещений, но очень показательное и так много могущее рассказать о Вас.
…Одним метельным зимним вечером семинар закончился в начале восьмого, темень была жуткая, снежно, мокро, из-за непогоды диспетчеры служб такси обещали машину не раньше, чем через час-полтора, Наталья Борисовна устала, ждать не было никакой возможности, но и идти на Невский — тоже. Я пыталась поймать машину, и неожиданно после неудачных попыток тормознуть авто на углу с Белинского, отозвался парень ровнёхонько у институтских ворот. Эта очень долгая дорога по тёмному, сырому, неприютному и заносимому снегом городу запомнилась мне. Почти полтора часа пути от Моховой до Дровяного, где жила Наталья Борисовна (помните, неработающий фонтан и нелепую скульптуру девушки во дворе дома?), крошечная, мизерная часть нашего общения, но в них — столько всего.
Наталья Борисовна, это был фантастический урок: Вы так сумели разговорить и открыть человека, которого встретили впервые, так сумели показать ему Вашу в нем заинтересованность, столько в неспешном разговоре было сердечности, юмора, что к концу путешествия парень, проникся к Вам огромным уважением.
Вам было интересно жить, Вы умели находить собеседников — это мог быть и 9-летний мальчик, отдыхавший в том же санатории, и батюшка, окормлявший больницу, в которой Вы лежали. Вы искренне огорчались, когда кто-то из студентов (помните парня, что сказал раздраженно на одном из семинаров: «Я просто не понимаю, зачем нам все это нужно, вся эта история»?) без интереса занимался, волынил, пропускал занятия, но зато уж стоило сделать хоть что-то, Вы как никто умели и в самой безнадёжной работе находить зёрна таланта, смысла. А как Вы умели гордиться своими учениками!
Теперь Вы ушли.
Светлая память…… А розы до сих пор не завяли.
Я не училась у Натальи Борисовны, но она какое-то (недолгое) время была куратором нашего курса, но это как-то в памяти не осело.Осело, что именно в это время умер Сергей Васильевич..,
А потом она стала деканом (подумать только, ей тогда было меньше, чем нынешнему декану Жене Тропп…). А еще потом мы поехали на заграничную практику в Братиславу. Нашей группой руководили они с Инной Михайловной Шмидт. Цветущая Словакия, театры, мастерская Ладислава Выходила (если кто не знает — выдающийся словацкий сценограф).Сохранилось много фотографий этого весеннего счастья.., Если бы я сейчас была в Питере — обязательно выложила бы в сеть…
Меня всегда ужасно бодрил ее жесткий юмор. И поражало внимание к студентам. Она годами помнила, кто и про что писал в семинаре, и, главное, как писал, Тут через неделю курсовик забывашь, а она — годами!… Светлая память…
Женственность и юмор — вот те два слова, которые для меня наиболее точно ассоциируются с Натальей Борисовной. Многие из ее смешных (даже анекдотичных) историй казались порой отступлениями от лекций, но по факту являлись самым настоящим ведением в театроведение, в профессию, в науку. Одна из таких историй мне особенно дорога. Наталья Борисовна рассказывала, как уже вечером, перед самым закрытием архива, ей показалось, что она нашла в каталоге то, что так долго искала (точнее хотела найти). Но подробное изучение пришлось отложить до утра. Н.Б. с беспощадностью пересказала свои домыслы, разросшиеся за бессонную ночь до невероятных масштабов, чуть ли не до театроведческой революции. Говоря о том, что следующим утром обнаружилась ошибка и все полетело в тартарары, Н.Б. жестко посмеялась сама над собой, над свойственной молодости и неопытности навязчивостью. Этот ее смех много раз отзывался в моей голове, не давая стать заложником «любимой мысли», помогал все перечеркнуть, забыть, сломать и начать заново — искать, изучать, осмыслять. Поклон. И светлая память.
Она была прекрасным историком театра. Очень профессиональным, дотошным. Хотелось бы узнать что-то о её жизни. Если кто знает, где можно найти — подскажите.
Да, Наталья Борисовна оставила по себе благодарную память. Все последние дни мысленно перебираю все связанное с нею — жаль, что многое стерлось с годами. Пока человек жив и существует где-то рядом с тобой, не фиксируешь подробности, живые черточки. Но остаются, конечно — черты. Наталья Борисовна была человеком несуетно-спокойного, невозмутимого духа – это, пожалуй, главное, что хочется написать о ней. Всем знавшим ее запомнится неторопливая манера ее движений, речи. Наверное, это было не только врожденным ее качеством, но и результатом внутренней работы — мне думается, она говорила медленно, чтобы иметь возможность взвешивать слова. Такое необходимое всем нам искусство. К тому времени, когда я ее узнала (она вела семинары на нашем вечернем курсе в конце 1980-х годов), Н.Б. владела этим искусством уже в совершенстве, она была гармонична, и никаких усилий за этой гармонией не чувствовалось.
В ней сочетались профессионализм и редкий педагогический дар. Она воспитывала собой, собственной системой ценностей. И как-то по-матерински относилась к студентам. Помню, когда я писала курсовую в ее семинаре, Н.Б. предложила поработать с ее картотекой. Я приехала к ней домой – так случилось – в свой день рождения. И вот уж не думала, что проговорюсь об этом. Но – права Оксана Токранова, Наталья Борисовна умела разговорить человека — я проболталась! И получила, конечно, подарок: книжку Сергея Васильевича Владимирова.
Я училась у Натальи Борисовны и уже став педагогом. Мне везло, мы нею иногда преподавали параллельно на одном и том же курсе: Н.Б. вела семинар по истории театра, я – по теакритике. И ей всегда были интересны успехи ее студентов в параллельном семинаре. С ее огромным педагогическим опытом – она не упускала возможность проверить свой взгляд впечатлениями другого педагога, звонила, расспрашивала (не знаю, надо ли говорить, что в обсуждениях с нею ты был напрочь застрахован от пересудов).
Она была мужественным человеком. Еще со времен моего студенчества помнятся чьи-то рассказы о том, как скорую ей вызывали прямо на экзамен: Н.Б. приходила в институт (тогда еще институт) с давлением под 200. Скорая приезжала, делала укол и уезжала – Наталья Борисовна продолжала принимать экзамен. И это был, кажется, не единственный случай.
Не забудется ее юмор, мудрость, мягкость ее интонации: «Девочка моя…» (со студенческих лет и до последнего времени я, конечно, была и осталась для нее девочкой). Мы говорили с ней по телефону этой зимой и весной. Последние ее слова в ответ на мой вопрос: «Как Вы себя чувствуете?» — «Девочка моя, я себя не чувствую, я перестала обращать на это внимание».
Спасибо за все, Наталья Борисовна, светлая Вам память.
15-го сентября в 15.00 все желающие могут почтить память Натальи Борисовны Владимировой на Ново-Волковском кладбище, центральный вход напротив ул. Салова, 80
А 17-го сентября в 17.00 состоится вечер памяти Н.Б.Владимировой в Академии (ауд.№ 513)
Да, потрясающее качество: сохранить любопытство, искренний интерес к людям, ко всему, что вокруг. Невероятное чувство юмора и чуткость. Умение увидеть главное, самое интересное (действительно, это могла быть и карта клада, который ищут мальчики, играющие рядом с санаторием — Наталья Борисовна и им становилась лучшим другом, они с радостью брали ее в свою компанию!). Отсутствие снобизма. Поэтому и своим студентам Наталья Борисовна запрещала проявлять высокомерие и нетактичность. Лучшие, захватывающие семинары: мы верили, что совершаем открытия (возможно, так оно и было). Важнейшие уроки профессии и жизни. Светлая память.
Случайно наткнулся на этот блог…………..июнь 1983г, случайный вечер у моего друга: » Наташа». » Очень приятно…» Нас было четверо. Сухое вино, разговоры до утра. С Наташей я больше не встречался, но помню об этом вечере всю жизнь.