«Дважды порывался я к вам, но карантины опять отбрасывали меня на мой несносный островок…» Конечно, сейчас не осень, и не болдинская, и никто из нас не Пушкин, и вряд ли коронавирусу суждено родить «Маленькие трагедии». Но есть подозрение, что нам, людям театральным, привыкшим к движухе, общению, работе на людях… ну, вы понимаете, — карантин непривычен более, чем кабинетным ученым или фармацевтам. Новый формат каждый переносит по-своему. Мы продолжаем серию публикаций — опрос людей разных театральных профессий о том, как они переносят самоизоляцию, как на их жизни отразился режим карантина, чем они занимаются или не занимаются, и что думают о ситуации, в которой все мы оказались…

Алвис Херманис, художественный руководитель Нового Рижского театра

Мне пока все нравится, работы тоже, даже слишком много: репетирую каждый день уже с середины марта новый спектакль «Горбачев» с Мироновым и Хаматовой. Все остальное время работаю со студентами моего курса. Все это по zoom, конечно. Если не считать жертвы (которые были и будут) и материальные убытки, думаю, что все это человечеству пойдет только на пользу. Человек возвращается к самому себе. И театр будет другой. У меня есть подозрение, что, например, видео в спектаклях после этого будут пользоваться только особо глупые режиссеры. Зрители в театры пойдут — как в зоопарк, чтобы, наконец, посмотреть на живых людей.

Фото — Доменико Стинеллис.

Алексей Федорченко, кинорежиссер

4 апреля наша группа должна была лететь на Кавказ — заканчивать съемки фильма «Большие змеи Улли-Кале». Пришлось перенести экспедицию на осень. Но освободилось время заняться другими проектами — одни завершить, над другими поработать, пописать. В жизни мало что изменилось — я и так домосед. Надеюсь, что через пару месяцев напасть пройдет, и мы забудем о ней, как забыли о многих кризисах и проблемах нашей жизни

Илья Дель, актер

Когда перекрыли вентиль, был шок! Началась судорожная лихорадка — надо срочно делать онлайн-курс, зум-спектакль, ежедневные эфиры, выкладывать самопробы, напоминать, напоминать, напоминать о себе…

Дальше я подумал: а зачем? Ведь ясно, что это временно, ну ведь закончится когда-то… И почему же тогда не посвятить это драгоценное время себе? Собственные скиллы прокачать. Сделать то, до чего раньше не доходили руки. Другие направления изучить… И с преодолением этой инерции сразу легко задышалось, жить стало интересней и бодрей.

Ну, во-первых, полное погружение в семью, быт, абсолютные заботы с утра до вечера и радость — у Аглаи вот вчера прорезался второй зубик! Плачет она непрерывно, часами на наших руках, ну а мы тоже в тревоге и переживаниях, хотя понимаем — без боли не бывает.

Чего хочется? Весны, солнца, бабочек, воздуха. Воздуха!

Чего боюсь? Ключей боюсь, дверных ручек, кнопки лифта, рук своих боюсь, как бы до носа не дотронуться.

Что делаю? Читаю. Много! Танцую! Пытаюсь писать музыку. Подтягиваюсь, приседаю. С балкона наблюдаю за нарушителями изоляции. Учусь готовить, вчера в морозилке нашелся кусочек мяса — был праздник! Читаю Аглае вслух все свои тексты, монологи, роли. И когда ей нравится, когда она верит — тягуче так подвывает: «Ууууууу». Конечно изучаю технологии, виртуалку всю, хочется прям курсы взять… В пространстве зума ежедневно встречаюсь с Митей Егоровым, Асей Волошиной… Готовим несколько проектов, скоро увидите. Но тут для меня важен скорее процесс, чем результат…

О чем сожалею? Разрушились планы на весну, на «Золотую Маску», на летнее гастрольное турне с «Преступлением», слетели кинопроекты… Нет работы и нет денег, но не я один в таком положении, отношусь к этому, как к испытанию, как к духовному уроку, посланному для размышлений…

Что дальше? Не знаю. Планов больших не строю: как мы видим, Бог располагает… Если тревога затянется, уедем семьей на родину, в Рязанскую область, там потише. Все будет так, как будет, а будет хорошо. Наверное.

Александр Кулябин, директор Новосибирского государственного академического драматического театра «Красный факел»

Мне сразу вспомнилось пушкинское «служенье муз не терпит суеты…». Все мы — и люди во всем мире вообще, и мы в «Красном факеле» в частности — так много суетились в последнее время. Мы, например, одновременно готовили и юбилей театра, и премьеру, и фестиваль «Ново-Сибирский транзит» — темп был бешеный. И вдруг резко, в один момент все это пришлось поставить на паузу. Сначала, конечно, переживали, но сейчас стараемся отнестись философски: это время нам дано не просто так, значит, не нужно спешить, надо посидеть и подумать о своей жизни, о жизни театра. Краснофакельцы стойко встретили эти события. Нужно сидеть на карантине — значит, нужно. Пессимизма или депрессии ни у кого нет, все находятся в форме и в любой момент готовы выйти на работу. Собственно, работа на изоляции и не прекратилась, в том числе творческая. Мы начали репетировать новый спектакль — пьесу Александра Сухово-Кобылина «Дело» ставит у нас Дмитрий Егоров. Разумеется, соблюдаем правила, так что репетиции идут в формате онлайн-конференций — реалии диктуют свои законы. Все планерки, деловые встречи тоже идут онлайн, и я вижу, что трагических лиц нет ни у кого, мы все надеемся на лучшее и, когда закончится карантин, выйдем еще более жадными до работы.

Главная проблема для театра, которую, конечно, своими силами нам не решить, — экономическая ситуация. Из-за двухмесячного простоя мы потеряем очень много, и выкарабкиваться из этой финансовой ямы придется долго. Поэтому хотелось бы, чтобы и наши учредители, и федеральный бюджет обратили особое внимание на положение театров в сегодняшних условиях. Мы понимаем, что жить нам придется уже в новой реальности, и всесторонняя поддержка — в том числе и от нашего зрителя — будет очень важна.

Дмитрий Лысенков, актер

Изоляция повлияла, как и на всех. Закрыты театры, остановлены съемки, все планы заморожены и перенесены. «Золотая Маска» отодвинута на неопределенное время. Больше всего пострадал гастрольный график «Преступления и наказания» и «Иранской конференции». Воронеж, Москва, Рига, Тель-Авив, Таллин — все перенеслось или отменилось вовсе. Но есть и обратная сторона этой безработной жизни: быть дома, быть с семьей — это то, что нечасто получалось последнее время. Теперь же можно насладиться этим моментом!

Что же касается кризиса, то мне кажется, что на фоне конституционных изменений вирус выглядит такой ерундой. Да, сфера услуг, которой признан театр, пострадает от карантина и обвала рубля больше всего. Но мы же про театр говорим… А тут уместно «не жили богато, нечаво и начинать». Какими выйдем? Не знаю. Но то, что выйдем, понятно. Думаю, взаимодействие театра с интернетом станет ближе. Онлайн-трансляции и прочее. Пока же сидим дома, разбираем балконы, кладовки и собственные архивы.

Семен Шустер, клоун Хуш-Ма-Хуш (Германия), обладатель Бронзового клоуна Международного фестиваля цирка в Монте-Карло

Я себя чувствую в этой ситуации двояко. С одной стороны, не так уж много нужно человеку, все в порядке, дети вокруг радуются, по-человечески все есть. Я общаюсь со всем миром, интернет работает. Пугает одно — что там дальше? Мы на Западе привыкли жить в стабильности, у нас все спланировано так, что иногда даже скучно. А тут вообще непонятно, что будет. Не могу сказать, что страшно, но пока мы не понимаем, во что все выльется и чем закончится.

Когда обострилась ситуация в России и были закрыты все зрелищные мероприятия, я как раз готовился к продолжительным гастролям в Краснодаре. Я немедленно вылетел в Беларусь, где в этот момент находились машина и прицеп с моим реквизитом. Стало понятно, что закрываются границы — Польши, Литвы. К тому же было холодно, а на границе стали возникать многодневные очереди. По рекомендации немецкого посольства я оставил машину в Беларуси и вернулся в Берлин. Сейчас решаю, как вернуть реквизит. По закону я должен предъявить сертификат на международные грузоперевозки или провести 14 дней в карантине. Пока не понимаю, чем все закончится, ведь Беларусь не вводила карантин, и может оказаться, что вспышка коронавируса там будет особенно мощной.

Из интересных новостей — начинающийся в ближайшие дни первый цирковой онлайн-фестиваль. А я в его жюри. В данной ситуации это великое дело, и организатору фестиваля Дмитрию Чернову пришла гениальная идея. Он соберет вокруг этого влиятельных людей из мира цирка. Во-первых, мы увидим, в каком состоянии цирк, увидим новые номера, кто-то выставит старые, а во-вторых — сможем пообщаться, обменяться мнениями. Это прекрасно, потому что заставит людей двигаться. Пусть это и несколько мнимое движение, но оно важно, потому что многие, и я их знаю, пребывают в депрессии. Людям нашей профессии нужна подпитка, и фестиваль здесь сильно поможет.

Мне, правда, пока сложно представить, как цирк можно воспринимать на видео, ведь это визуальное искусство. Как клоун я понимаю, что клоунов вообще нельзя смотреть на видео. Это было доступно Гроку или Чаплину, и то только в формате кинофильмов. В любом случае такой фестиваль — это новая кровь в ситуации всемирной депрессии. Это отвлекает и объединяет, мы снова общаемся с людьми со всего мира.

Меня как клоуна вся эта ситуация не может не напрягать. Ведь я больше ничего не умею делать. У меня был замечательный друг Пьер Этекс, мы много общались, и как-то он сказал, что если бы не стал клоуном, то вообще никем бы не стал. То есть он имел в виду, что его вообще бы не было. Я себя тоже никем другим не вижу. Сейчас просто стараюсь поддерживать себя в форме, что-то читаю, что-то смотрю. А главное жду, когда все закончится.