«Скеллиг». Д. Алмонд.
Омский государственный театр куклы, актера, маски «Арлекин».
Режиссер Александр Янушкевич, художник Татьяна Нерсисян.

Режиссер Александр Янушкевич и художник Татьяна Нерсисян третий раз обращаются к текстам Дэвида Алмонда в переводе Ольги Варшавер. Явных перекличек с прошлыми постановками по прозе этого автора у создателей нет. Есть другая, важная и точная, работающая на контрапункте. В знаменитой «Толстой тетради» в Перми мальчики-близнецы находили мертвого солдата, и с этого начиналось их превращение в монстров. Скеллига дети — Майкл и Мина — тоже поначалу принимают за мертвеца. У него большая усохшая голова с печальными умными глазами и торчащими, словно у мумии, зубами, искривленные артритом руки и ссутулившиеся под тяжестью крыльев плечи. Его находят по частям в мусоре старого гаража только что купленного дома и, кажется, из старья и собирают.

К юбилею Сергея Лейферкуса

Всемирно известный баритон Сергей Лейферкус дебютировал на сцене детского музыкального театра «Зазеркалье» в партии Джанни Скикки в одноименной комической опере Пуччини в канун своего дня рождения.

Сергея Лейферкуса знают в мире прежде всего как фирменного оперного злодея — барона Скарпиа в «Тоске» Пуччини или интригана Яго в «Отелло» Верди. Не забыть знатокам и его верховного жреца Дагона в «Самсоне и Далиле» Сен-Санса, повелевшего Далиле поскорей соблазнить Самсона, чтобы лишить его сверхъестественной силы и ослепить. В этот же ряд идеально вписывается иезуит Рангони из «Бориса Годунова» Мусоргского, который дьявольски наущает Марину Мнишек. Певец долго был и незаменимым Онегиным в опере Чайковского, а в его же «Пиковой даме» захватывающе рассказывал историю «Венеры московской» в своей балладе и отчаянно кутил в игрецкой, исполняя шаловливые куплеты про милых девиц.

«No woman, no cry».
Невидимый театр.
Режиссер Алессандра Джунтини, художник София Матвеева.

Нельзя сказать, что female gaze — нечто новое, не свойственное предыдущим режиссерским работам Алессандры Джунтини. Такие темы, как насилие в отношении женщин, несправедливость мужского взгляда на мир, заложенного в мировой культуре, и раньше поднимались в ее спектаклях, например, «Строптивая» в Курганском театре драмы и «Антигона» в Няганском ТЮЗе.

Все всё хвалят. На каждый спектакль находится кто-то, кому он (спектакль) нравится. Если не нравится никому — никто и не пишет. Так складывается как бы история театра.

В театрально-критическую бочку меда мы решили периодически вбрасывать ложку дегтя. Хотя бы иногда. Хотя бы по пятницам. И решили завести рубрику «Черная пятница». Если у кого-то возникнут ассоциации с распродажами и низкими ценами — это будет правильно лишь отчасти: плохой спектакль — всегда некий дефолт. Но мы просто выбрали черный день.

И как только мы решили завести эту рубрику (аналог «Русского театрального инвалида» внутри журнала, выходящего на бумаге), — сразу подвернулся спектакль из разряда «немогумолчать».

В переписку о нем вступили Марина Дмитревская и Владислава Куприна, посетившие недавно Нижний Новгород.

В архиве появился № 99. Новые номера регулярно будут пополнять сайт,
приглашаем читателей и коллег не терять из виду этот процесс!

С 4 по 7 марта на площадке Театра Поколений и в студии «Да!» в рамках фестиваля «Ребра Евы» проходили показы эскизов феминистской лаборатории «Ничья», инициированной группой «12:12».

Этой лаборатории могло бы не быть вовсе, или она оказалась бы совершенно иной, если бы не воля и упертость (в хорошем смысле) ее идеологов и организаторов — куратора и продюсера Анны Сагальчик и режиссера Тимофея Ткачева, и не материальная и человеческая поддержка «Ребер Евы» Фондом имени Генриха Бёлля. Импульсом же для ее появления стал сборник пьес белорусских драматургов на феминистские темы. На лабораторию отбирались пьесы, написанные исключительно женщинами, и режиссерами были тоже только женщины. В течение четырех дней показали семь эскизов разного художественного уровня и почти все — с актуальными социальными, этическими и т. п. посылами.

«Жар и холод, или Идея господина Дома». Ф. Кроммелинк.
Алтайский краевой театр драмы им. В. М. Шукшина.
Режиссер Владимир Золотарь, художник Наталья Зубович.

Владимир Золотарь вернулся на постановку в Алтайский театр драмы «без обид», хотя 12 лет назад режиссер «Великодушного рогоносца», «Войцека» и многих других памятных спектаклей уезжал из Барнаула «под давлением общественности» и на фоне невероятного скандала с чиновниками. В его спину летели обвинения в пошлости, мрачности и беспросветности творческого высказывания. Во многом именно спектакли Золотаря в конце нулевых — начале десятых запустили волну всевозможных «оскорбленных чувств», истерию «черной» зрительской активности с кляузными письмами и попытками открытой театральной цензуры. Сегодня этим никого не удивишь. Поэтому и в Барнаул вернуться — не проблема. Когда-то одним из первых спектаклей Золотаря здесь был тот же Кроммелинк — «Великодушный рогоносец», слава которого была не меньше, чем у золотомасочного «Войцека». И сегодня режиссер возвращается в театр с новым Кроммелинком, хотя называет это совпадение случайностью.

«Мама». Ф. Зеллер.
Театр им. Ленсовета.
Режиссер Илья Мощицкий, художник Сергей Кретенчук, видео Влада Амелина.

Постановка пьесы Зеллера — тем интереснее, чем меньше понятно, что на самом деле происходит. Все только так, как в отражении сознания героини. Она переживает (или сочиняет?) свою ненужность взрослому сыну, уход мужа, ну и дальше начинается цепная реакция: ее фантазии, фантазии режиссера, наши фантазии. Пространство соответствующее: сбоку — залитая лиловым светом зеркальная стена (стильный пластик/металл), сзади — видеопроекция, на которой появляются снятые двумя камерами из разных точек персонажи, находящиеся на площадке. Одновременно фигура героини может быть перед нами в четырех разных ракурсах, отражениях, восприятиях. Иногда на задней стене повторяется закольцованное сюрреалистическое кино: по винтовой лестнице в одиночестве, не останавливаясь, куда-то вверх, вверх идет карнавально наряженная героиня. И до начала действия, и после его окончания (если можно думать о точках начала и конца) в видеопроекции — гримирующаяся актриса, готовящаяся играть роль.

«Дай найти слова». По книге «Время сердца. Переписка Ингеборг Бахман и Пауля Целана».
ТЮЗ им. А. А. Брянцева.
Режиссер Андрей Слепухин, инсценировка и сценография Екатерины Августеняк.

1948 год. Весь мир восстанавливается после Второй мировой войны и пытается прийти в себя. Осенью в Вене знакомятся они — Пауль и Ингеборг, чтобы начать «время сердца», многолетнюю переписку друг с другом.

Андрей Слепухин и автор инсценировки Екатерина Августеняк не пытаются создать «жизненную историю» и реконструировать, например, знакомство Ингеборг Бахман и Пауля Целана на вечере сюрреалиста Эдгара Жене. Герои помещены в метафизическое пространство, словно их тела остались на земле, а они со своей любовью уже где-то в другом измерении.

«Последняя лента Крэппа». С. Беккет.
Театр МТЮЗ.
Режиссер Кама Гинкас.

В спектакле МТЮЗа по Беккету нет художника. Есть белое пространство флигеля. Есть пьеса. Есть артист. И есть, как это ни странно, режиссер. Режиссер в белом пространстве флигеля рядом с артистом.

Режиссер — Кама Гинкас. Артист — Игорь Ясулович. Пьеса — «Последняя лента Крэппа». Именно в такой последовательности они появляются перед зрителями: приветственное слово Гинкаса прерывается появлением запаздывающего, не успевшего даже снять пальто, Ясуловича, в чьих руках — истрепанные на долгих репетициях листочки с текстом Беккета.

Когда новый главный режиссер ставит свой первый спектакль в новом театре, мы обычно ждем, что будет дальше, и, как правило, это «дальше» что-то проясняет в программных намерениях.
О первом спектакле Дмитрия Акимова в Томском ТЮЗе мы внезапно получили два совершенно противоположных мнения двух сибирских критиков. Это, знаете, даже завораживает и вызывает вопрос, чья оптика точнее. Хотя вполне очевидно, что точной оптики в нашем деле нет. Так что лучше — два противоположных мнения.

«Пакетик, который хотел стать нужным». Г. Насырова.
Новая сцена Александринского театра.
Режиссер Петр Чижов. Художник-постановщик Катерина Андреева. Композитор Даниил Посаженников. Художник по свету Стас Свистунович.

В рамках программы «Здесь и сейчас» на Новой сцене Александринского театра состоялся проект, посвященный проблемам экологии — «ЭКО/ЭГОцентричность». Одну из самых главных болевых точек современного мира пытались осмыслить не только путем разговоров на специально организованной дискуссии, но и театральными средствами. Так, на сцене медиацентра прозвучала пьеса Гули Насыровой «Пакетик, который хотел стать нужным». Эта небольшая драма, жанр которой обозначен как «экологическая сказка», рассказывает о путешествиях полиэтиленового пакетика, ищущего свое место в мире. Незаурядный главный герой не мешает определить эту пьесу и как историю взросления. На пути к постижению устройства вселенной для пакетика заготовлено множество сюрпризов, судьбоносные встречи со Стаканчиком из-под кофе и Оберткой от шоколада «Аленка».

«Улитка и Кит». По мотивам книги Д. Дональдсон.
Театр «Открытое Пространство».
Режиссер Екатерина Гороховская, художник София Матвеева, куклы Татьяны Стоя и Григория Лайко.

Так, давайте честно: сколько бы улитка ни медитировала, ни практиковала йогу и стойку на голове, сколько бы ни занималась самовнушением — «я большое многоуважаемое млекопитающее», — она никогда не станет китом. Нет. И улитка вряд ли сможет сама переплыть океан. Но улитка — брюхоногий моллюск с раковиной — может отправиться в кругосветное путешествие на хвосте кита. Не верите? Напрасно. Спектакль «Улитка и Кит» — тому доказательство. Он сделан по одноименной книге-картинке Джулии Дональдсон, автора, придумавшего милейшего Груффало с запоминающейся фразой: «Ой, мама, это Груффало, оно меня понюфало». Новая книга — тоже лаконичная история в стихах и картинках, где весь объем страницы занимает иллюстрация Акселя Шеффлера, а текст в переводе Марины Бородицкой — одну-две строки на ней.

«Квадрат».
Плохой театр.
Режиссер и драматург Дмитрий Крестьянкин.

«Квадрат» — документальный спектакль, собранный из рассказов тульских парней, выросших в девяностые. Все они были в одной компании: Крест (Никита Виноградов), Босс (Богдан Гудыменко), Борода (Константин Плотников), Скрипач (Леон Словицкий) и Лёсик (Александр Худяков). Пятеро друзей, которые рассказывают зрителям обо всем, что было связано с их детством: приставка «Дэнди» и Чечня, фишки и наркоманы в подъезде, первая любовь и драки на вечеринках.

«Нужен перевод». Б. Фрил.
Краснодарский Молодежный театр.
Режиссер Григорий Дитятковский, художник Эмиль Капелюш.

История с постановкой пьесы Фрила в Краснодаре растянулась, как это свойственно для пандемийного сезона, больше чем на год. Однако на премьерном показе не было ощущения, что актеры устали от материала: напротив, сжились с ним, осмыслили его и рассказали, вместе с режиссером, грустную и поэтическую притчу о том, как смешиваются и гибнут культуры, подминая под собой смертных.

«Cabaret». Мюзикл по пьесе Д. ван Друтена «Я — камера» и сборнику рассказов К. Ишервуда «Берлинские истории».
Музыка Дж. Кандера, либретто Дж. Мастероффа, тексты песен Ф. Эбба.
Новосибирский государственный академический молодежный театр «Глобус».
Музыкальный руководитель и дирижер Владимир Сапожников, режиссер Алексей Франдетти, художники Анастасия Пугашкина и Екатерина Гутковская, хореограф Светлана Хоружина.

Новосибирский молодежный театр «Глобус» давно и планомерно включает в свою афишу мюзиклы — и американскую классику («Вестсайдская история» Л. Бернстайна), и современные отечественные хиты («Алые паруса» М. Дунаевского), и эксклюзив («НЭП» Е. Сибиркиной). Амбиции театра в этом жанре абсолютно обоснованы: в труппе много поющих и физически хорошо подготовленных артистов, есть молодежные пластическая, хоровая и вокальная студии, свой симфонический оркестр — почему бы не предоставить драматическую сцену музыкальному жанру, столь любимому публикой? Художественный уровень постановок бывал разным, в целом — вполне достойным. И вот — «Cabaret» композитора Джона Кандера, спектакль, который, можно считать лучшей работой в жанре мюзикла за последние годы в Новосибирске, да и не только.

Он был азартный.

Азартный, веселый и бесконечно влюбленный в театр. Александр Владимирович горячился, смеялся, переживал за то, как получится спектакль, что скажут уважаемые им критики и друзья — а он всегда считал критиков, петербургских и московских, друзьями.

Он любил актеров — искал для них роли, приходил в восторг, когда находился хороший материал. А потом взволнованно смотрел на сцену, на Татьяну Владимировну Щуко, на Евгения Петровича Меркурьева, Татьяну Дмитриевну Ткач, Елену Яковлевну Немзер, Ефима Яковлевича Иоффе, Вячеслава Григорьевича Захарова... Ему хотелось привлечь в Театр «На Литейном» ярких, увлеченных, особенных — Сергея Дрейдена, Александра Баргмана, Алексея Девотченко... Он по-настоящему любил артистов. Не на словах. В каждом он видел Личность, особый мир и уникальные возможности.

О ней писали, что у неё «голос Красной шапочки, но темперамент и внешность для шекспировских ролей». Шекспира она действительно сыграет чуть позже, в 1970-е, но с Красной шапочкой критик промахнулся — в ее полудетском ломком голосе рано появилась душевная трещинка, в моменты наивысшей радости в нем билось предощущение беды, а то и катастрофы. А лучшее описание голоса Яковлевой принадлежит Вадиму Гаевскому: «Голос задумчиво-отрешенный, нежный ни для кого, пронзающие нас слова... бледное лицо Яковлевой обладает, как и ее голос, ускользающим сумеречным очарованием...» Если кто-то хочет представить себе игру Ольги Яковлевой, ее легкое дыхание, и внутреннее горение, и ночь пожара, и «выбросьте меня!» — надо читать его текст.

«Бунин. Он, Она...».
Театр им. Ленсовета.
Режиссер Евгения Богинская.

В период пандемии Театр им. Ленсовета представил литературно-драматический видеопроект «Он. Она...». От нескольких фильмов-спектаклей остались неиспользованные кадры, с которыми авторам было жалко расставаться, и желание реализовать проект на сцене.

Полотно спектакля Евгении Богинской «Бунин. Он, Она...» — лоскутное одеяло, причудливо сшитое из обрезков прежней работы и новых решений. Спектакль состоит из трех рассказов. В «Мадриде» и «Визитных карточках» сценическое действие скроено с кадрами на экране, а «В Париже» — и вовсе киноспектакль.

«Мария Стюарт». Ф. Шиллер.
Молодежный театр Алтая.
Режиссер Максим Соколов, художник Анастасия Юдина.

Режиссер Максим Соколов заявил «Марию Стюарт» как оперу в сочетании с документальным и поэтическим нарративом, авторским саунд-звучанием и Хором в его подлинно античном смысле. Тут же возникает упоминание сонетов Иосифа Бродского к шотландской королеве и музыки, которая не просто «иллюстративный элемент, а действующее лицо — она и пророчествует, и комментирует, и оплакивает». Но, кажется, в результате репетиций, сомнений и исканий спектакль остановился на полпути к намеченной цели.