Дорогие друзья!

Вас около 1 миллиона, если верить статистике Google и судить по количеству ip-адресов, зафиксированных на сайте «Петербургского театрального журнала».

Два года назад, когда мы просили помощи на работу сайта (и вы нам помогли всем миром!) — вас было только 300 000. Почувствуйте разницу!

Значит, наш сайт нужен.

Игорь Ларин — человек-театр, известный петербургской публике по Особняку и Монплезиру, как будто совсем непохож на Ларина сегодняшнего, с его актерскими работами в драме и кино, с его режиссурой в Театре на Литейном. В этих своих столь разных ипостасях Ларин, можно сказать, «меняет кожу». Порой это именно новое творческое воплощение.

В Санкт-Петербурге у Игоря Ларина не сложились отношения с дирекцией Театра на Литейном. Судя по тому, как складывается его сотрудничество с дирекцией и труппой Ярославского ТЮЗа, можно подумать, что дело в климате и городе.

На прошлой неделе в Петербурге прошли гастроли Тбилисского театра марионеток Резо Габриадзе. Более подробно о гастрольной программе — в одном их будущих номеров журнала.

«Бриллиант маршала де Фантье».
Государственный Тбилисский театр марионеток.
Автор пьесы, режиссер, художник-постановщик Резо Габриадзе. Сценография Резо Габриадзе, художники по куклам Тенгиз Мирзашвили, Резо Габриадзе

Конечно же, теперь хочется увидеть «Бриллиант» в достойной «оправе»: чтобы камерный зал, не больше 50‒60 зрителей, чтобы место — не дальше пятого ряда в этом зале, а после спектакля посидеть в какой-нибудь уютной кофейне с хорошими друзьями... И чтобы потом дня три на работу не ходить, бескомпромиссно лелея в душе состояние лирического комфорта, которым была наполнена атмосфера спектакля! Грустно лишь, что не приходится говорить об этом от лица всех без исключения очевидцев (не у каждого за плечами студенческий опыт, подсказывающий без стеснения переместиться из законного кресла на ступенечки амфитеатра, чтобы усесться там и увидеть то, что помешали увидеть головы впереди сидящих обитателям первых пяти-семи рядов).

«Переворот». По пьесам Дмитрия Пригова.
Театр «Практика».
Режиссер Юрий Муравицкий, художник Катя Щеглова.

Спектакль «Переворот» — это сценическая композиция, сконструированная из двух небольших пьес Дмитрия Пригова и стихов, озвученная музыкой группы «Постанова», состоящей из студентов выпускного курса Дмитрия Брусникина в школе-студии МХАТ.

Пьеса «Я играю на гармошке...» — о гопниках, правящих бал, и пугливом смирении масс; «Переворот» — о стихии бунта, неизбежно разрушающего человеческую «отдельность», о революции, из которой вымывается смысл. Все в целом складывается в историю о невыносимости и паскудности настоящего и о тоскливом предчувствии будущего. Этот спектакль — о том, нашем, мире, который лишен контрастности: нет ни черного, ни белого, есть какой-то бурый и серый.

Только сегодня утром это меня догнало...

Потому что ведь уже так бывало ‒ Арсений Овсеевич Сагальчик исчезал. Внезапно уезжал в Москву к врачам. Или вдруг в Англию. Или к сестре в Израиль. А потом появлялся, и снова в трубке звучало: «Я двенадцатый, прием...»

«Тамара Степанна, когда меня не станет, вы же напишете обо мне вашим пером? Спектакли мои при жизни вас не интересовали, так хоть потом напишите! И укажите там...» Так много лет шутил Арсений Овсеевич, а за этим следовал мой традиционный ответ: «Напишу, не сомневайтесь, только диктуйте помедленнее... Да ну вас, Арсений Овсеевич!»

Сегодня исполнилось 85 лет Валерии Владимировне Чистяковой, петербургскому театроведу, кандидату искусствоведения, автору книг и статей о зарубежном театре и балете. Поздравляем и предлагаем вашему вниманию текст о ней из  сборника «Учителя».

«Одинокие». Г. Гауптман.
Театр на Васильевском.
Режиссер Денис Хуснияров, художник Николай Слободяник.

Ссылаясь на отзывы А. П. Чехова, считавшего драму Герхарта Гауптмана «Одинокие» «великолепной, превосходной и новой», «именно как новую и современную стремятся прочесть эту историю в спектакле Театра на Васильевском» — так анонсируется постановка на официальном сайте театра. Однако, по сути, новизны немного. Режиссер Денис Хуснияров сглаживает конфликт: его как бы и нет. У Гауптмана в центре — фигура ученого Иоганна Фокерата, научных устремлений которого не в состоянии понять окружающие: мать занята вопросами религии, жена Кэте — устройством быта, воспитанием недавно родившегося сына Филиппа. Единственной родственной душой становится пришедшая в дом Фокератов студентка Анна Мар. Она верит в талант Иоганна, поддерживает его идеи, при ней Ганн ненадолго становится другим — не одиноким.

«Юбилей ювелира». Н. МакОлифф.
МХТ им. А. П. Чехова.
Режиссер Константин Богомолов, художник Лариса Ломакина.

Олег Табаков — смелый человек. Я помню, как он водил меня по пустому ангару кинотеатра «Колизей» и объяснял, какой здесь будет замечательный театр («Современник» на Чистых прудах). Все так и случилось, но потом он оттуда ушел. Придя во МХАТ, не побоялся сразу призвать молодежь — и только Бог знает, какое сопротивление ему пришлось тогда и потом преодолевать. Одни только скандальные постановки Константина Богомолова чего стоят. А к своему юбилею (противное слово) Табаков решил сыграть смертельно больного человека, доживающего последние дни. И из коммерчески-сентиментальной пьесы актрисы Никола МакОлифф «Юбилей ювелира» (подозреваю, что писала она ее для себя, женская роль там эффектнее) в переводе Ольги Варшавер и Татьяны Тульчинской он сделал — вместе все с тем же Константином Богомоловым и двумя артистками — трагическую притчу о смерти, весне и бесконечности пути.

И если б я писала книжку,
А не верстала бы журнал,
Она звалась бы «Друг мой, Гришка»,
И ты бы в ней себя узнал...

— А вот когда ты была замужем за Козловым... — любил, бывало, начать разговор на каком-нибудь перекрестке наш легендарный правдолюбец и хроникер Александр Аркадьевич Белинский...

— Александр Аркадьевич, вы вообще о чем?

— Ты тогда, говорят, сильно пила...

«Самоубийца». Н. Эрдман.
Студия театрального искусства.
Режиссер Сергей Женовач, художник Александр Боровский.

Комедию Николая Эрдмана «Самоубийца» в СТИ сыграли в день 10-летнего юбилея, 1 марта 2015 года. Спустя 48 часов после убийства Бориса Немцова, человека, чье поведение было свободным, как у самоубийцы.

Подсекальников: «Вот в Союзе сто сорок миллионов, товарищи, и кого-нибудь каждый миллион боится, а я никого не боюсь. Никого. Все равно умирать. Все равно умирать. (...) Все могу. Что хочу, то и сделаю. Что бы сделать такое? Что бы сделать такое со своей сумасшедшей властью, товарищи? Что бы сделать такое, для всего человечества... Знаю. Знаю. Нашел. До чего это будет божественно, граждане. Я сейчас, дорогие товарищи, в Кремль позвоню. Прямо в Кремль. Прямо в красное сердце

«Братья Карамазовы». Ф. Достоевский.
Театр «Мастерская».
Режиссер Григорий Козлов, художник Михаил Бархин, музыкальное оформление Григория Углова и Вячеслава Шулина.

«А главное, кто ж теперь не в аффекте, вы, я — все в аффекте» — слов этих, сказанных в романе экзальтированной героиней, в спектакле нет, но сам аффект диагностируется с первых же мгновений. Явлен крайне земной Достоевский, надрывный, ярмарочный, площадной (ей-ей кулачный), характерный, острохарактерный, скандальный, запыхавшийся от страстей. Земной — это не только «атмосферное», но и жанровое определение. В спектакле горизонтальные отношения, он весь про людей и страсти. А не про отношения человека с Роком (или с Богом; или с пустотой вместо него). То есть из романа и из авторского мира вытягивается экстракт не трагического, а сугубо драматического потенциала. И пусть не обманывают придуманные Михаилом Бархиным многозначительные рыжие доски, устремленные к колосникам. Или сцены сна-мечты, где к живым спускаются по мшисто-мохнатому палевому пандусу то почивший Зосима, то Грушенька в образе богомолки. Все, естественно, в белом. Персонажи крепко сбиты из плоти, и если и разбираются с каким-то Духом, то только с местным, региональным, карамазовским.

Заметки православного активиста накануне судебного заседания, которое состоится в Новосибирске 4 марта

Я не шучу. Вполне считаю себя православным активистом, поскольку активно отстаиваю ценности, заповеданные Писанием, горячо радею о неслиянности сакрального пространства церкви и театра, а также глубоко оскорблена как верующий человек тем разжиганием страстей в Великий пост, которые позволил себе новосибирский митрополит Тихон, подавший в суд на режиссера Тимофея Кулябина и директора Новосибирского оперного театра Бориса Мездрича. Спектакля «Тангейзер» митрополит в глаза не видел, про «скандал» вокруг спектакля лукавит — и действия его, нарушающие заповедь «не лги», наносят в этом смысле оскорбление мне как части Русской православной церкви. Что может быть более греховным, чем разжигание розни в православном сообществе, да еще в пору наибольшего смирения, терпения и самоограничения, каким является Великий пост?..

Сегодня, 1 марта, Студия театрального искусства (СТИ Сергея Женовача) празднует свой первый юбилей. 10-летие театра пришлось на не очень подходящий для радости и ликования день траурных шествий, мрака, похоронно-отчаянного настроения в стране, пришедшей к какой-то очередной (кажется, что последней) точке невозврата, беспредела...

Но вот подумалось — это так правильно, что день рождения именно СТИ именно сегодня: среди бедлама, ужаса и раздора уже 10 лет стоит и работает уникальный (для меня любимейший) театр, занятый сохранением разбазаренного, утверждением забываемого, накоплением пущенного с молотка...

«30+». Ярослава Пулинович, Полина Бородина.
Прокопьевский драматический театр.
Режиссер Вера Попова, художники Леша Лобанов и Катерина Андреева.

Прокопьевский театр любит verbatim: «Горько!», «Соль минор» не один сезон украшали афишу.

«30+» ‒ это вторая часть трилогии о прокопчанах, начатая в прошлом году спектаклем «Подросток». Замечательная идея продолжить эту тему (она принадлежит заместителю директора театра Марине Сергиенко) выиграла в свое время грант фонда Михаила Прохорова. Суть ее в том, что театр готов поставить своеобразный документальный триптих — три спектакля о прокопчанах разных поколений. Пьесу для первого — «Подросток» — написал Вячеслав Дурненков, много дней интервьюировавший прокопьевских тинейджеров. Режиссер Вера Попова сделала спектакль, который успешно был показан на российских фестивалях. В основу третьего будут положены беседы с ветеранами...

«Рисунки на потолке».
ТЮЗ им. А. А. Брянцева.
Режиссер Семен Александровский, художник Шифра Каждан.

Когда заговорили о готовящейся в ТЮЗе имени А. А. Брянцева премьере, опыт сразу же подсказал возможные варианты развития событий. Спектакли, основанные на реальных воспоминаниях из детства исполнителей, — не редкость, прежде всего, в европейских фестивальных афишах, особенно среди театров, работающих для молодежи. Обычно такие истории бывают смешными и щемящими, а толчком для начала собственной исповеди является эмоционально похожая ситуация коллеги или принесенная из дома дорогая сердцу вещь.

«Плоды просвещения». Л. Толстой.
Театр им. Вл. Маяковского.
Режиссер Миндаугас Карбаускис, художник Сергей Бархин.

Не знаю, как вам, а мне в данный момент по душе, когда спектакль, сделанный на основе классической пьесы, одет соответственно — в классические интерьеры и костюмы. Дамы в длинных платьях с турнюрами, мужчины в сюртуках, слуги в ливреях, а деревенские мужики в армяках: на сегодняшний день, когда на сценах сильно примелькались пиджаки, джинсы и толстовки, в этой «аутентичности» явно что-то есть. Ну, во-первых, есть театр, решительно отделяющий себя от унылой повседневности. А во-вторых (хотя, понимаю, что второе существеннее первого), есть увлекательная возможность расслышать современные созвучия без специальных визуальных подпорок. Вот, черт возьми, Чехов-Тургенев-Толстой, попали же в яблочко, прямо в теперь и в сейчас! Без этих простых зрительских открытий вообще-то любой спектакль вещь бессмысленная, а уж классика тем более.

«Третий выбор». Вторая редакция спектакля Валерия Фокина «Живой труп» по одноименной пьесе Л. Толстого.
Александринский театр.
Художник Александр Боровский.

«Живой труп», шедший на сцене Александринки в течение восьми лет, сохранен для потомков в огромном количестве статей (на сайте театра — ссылки на почти полсотни материалов, а в «Петербургском театральном журнале» о первой редакции писал Юрий Николаевич Чирва — . Рецензировать новую версию так, будто это совершенно незнакомый спектакль, невозможно, ведь очень многое в нем осталось прежним. Интерес представляют, безусловно, актерские работы тех, кто был введен в «Живой труп», который стал «Третьим выбором». В центральной роли — актер МДТ Петр Семак (это его вторая работа на старейшей русской сцене, «второй выбор» режиссера Валерия Фокина).

«Эффект Чарли Гордона». По мотивам романа Д. Киза «Цветы для Элджернона».
«Такой Театр».
Режиссеры Игорь Сергеев и Варя Светлова.

Стерильное пространство операционной. Слишком яркий, бьющий в глаза свет. Громкие пульсирующе-тикающие звуки. В центре — длинный узкий стол, за которым сидят актеры. Позади — огромная белая стена, служащая время от времени экраном. Зрители спешно, суетясь и толкаясь, занимают места. Лица артистов не выражают ничего. Они еще не в образах, но уже во власти тотального абстрагирования и отстранения: вроде бы пристально смотрят, следят за нашими действиями, а вроде и нет. Единственное существо, что общается с публикой, отсчитывает количество звонков, произносит знакомый текст про «отключите телефоны», — Элджернон (Анна Кочеткова). Сначала слышишь голос — механический, холодный. Только потом замечаешь живую Элджи. Белое существо с глазами, подведенными фиолетовыми тенями, сидит в глубине сцены: ей накладывают белый грим на лицо и руки, поправляют прическу. Весь процесс транслируется на экран.

«Алиsа». По мотивам сказок Л. Кэрролла.
Красноярский ТЮЗ.
Режиссер-художник Даниил Ахмедов, художественный руководитель постановки Роман Феодори.

Маленькая Алиса Лидделл никогда не думала, что выйдет из ее просьбы записать сказку, сочиненную для нее и сестер доктором Чарльзом Доджсоном в лодке, которая медленно плыла по Темзе ярким днем. А профессор математики, бесконечно сочинявший забавные истории для дочерей ректора Лидделла, тоже не предполагал, что именно эта сказка, в которой он собрал «побольше глупостей» по просьбе своей любимицы Алисы, превратится в великую книгу, в которой долго будут разбираться физики и математики, философы и литературоведы. Девочки в тот чудесный яркий (а на самом деле хмурый) день все требовали продолжения, а уставший Доджсон устало повторял: «Остальное — после». «ПОСЛЕ уже настало!» — кричали девочки.

«Сон в белую ночь». По пьесе А. Яковлева «Островитянин».
Театр «На Литейном».
Режиссер Александр Рязанцев, сценография и костюмы Марии Рыковой.

Театральный Ритик слонялся в коридорах театра «На Литейном». Приятно радовал глаз небольшой оживляж в фойе. Неожиданным Мефистофелем, сверкая потертой кожаной курткой, пробегал взнервленный молодой режиссер примерно шестидесяти лет. И оживление стихало. Капельдинеры провожали его восхищенными взглядами. Администраторы смущенно улыбались. Предвкушение праздника витало в воздухе. Все ждали события. И вот небольшой зал новой Камерной сцены заполнился зрителями.