Мотыгино — это поселок городского типа в Красноярском крае. Чтобы добраться до него, нужно долететь до Красноярска, а потом ехать в машине, переправляясь летом и осенью на пароме, а зимой по «зимнику», намороженной изо льда дороге, через три реки: Енисей, Тасееву и Ангару. Если повезет с паромами и очереди из большегрузов не будет, то доберешься за шесть часов. А не повезет, то за семь. Зимой мы добирались восемь. Жителей в Мотыгино всего 4800 человек.

Первый деревенский театр в России

И в этой земле обетованной работает профессиональный театр, который был создан в 1993 году. Сейчас у него 27-й театральный сезон. Кажется, что тут такого? Есть в малых городах театры и постарше. Есть, конечно. Только надо помнить, что Мотыгино — даже не малый город. Театр этот — первый деревенский театр в России. Этим, прежде всего, он и уникален. Удивительно само его здание: маленький деревянный теремок с миниатюрным зрительским фойе и зрительным залом из 78 мест. В этом театрике все крошечное.

Только проблемы — большие. Как «держать» в репертуаре спектакли при таком количестве жителей? Как добыть деньги на очередную постановку? Чем удерживать приезжих режиссеров и труппу? Театр муниципальный. А Мотыгинский район — не из самых богатых в крае. И горнообогатительный комбинат работает, и рассыпное золото добывают, а денег в район идет мало. Вот получил театр автобус на деньги «Единой России», а ставки водителя в театре нет. (И на бензин тоже денег нет.) При мне на совещании с будущим главой района решался вопрос о выделении этой ставки. Но я еще не знаю, получилось ли. Если получится, то театр сможет ездить по району. А если нет — то автобус отберут.

Все эти вопросы постоянно решает бессменный директор театра Татьяна Ткачук. Хотя нет, не бессменный. В мой первый приезд туда, шесть лет назад, Татьяна Васильевна была отставлена местной депутаткой, которой она чем-то не угодила, и на ее месте оказалась совершенно не готовая к этому растерянная преемница, которая работала в театре помощником режиссера. Чем это обернулось для театра? Кто-то из немногочисленной труппы уехал, кто-то решил поруководить, режиссеры менялись каждый сезон, а то и вовсе некому было ставить. Это была катастрофа. Но, слава богу, в районе сменилась власть, и всесильная дама была отлучена от возможности воспринимать театр, как свою собственность.

Мотыгинский драматический театр.

Между тем, театр старается удерживать профессиональную планку. Коллектив стал дипломантом Всероссийского молодежного форума — фестиваля «Артмиграция», дипломантом Красноярского фестиваля «Театральная весна», лауреатом XII Фестиваля театров малых городов России. Художественные руководители меняются довольно часто. Но это как раз неминуемо — приезжают молодые режиссеры, «оперяются» и летят дальше. Хорошо уже то, что они приглашают своих молодых коллег, готовых рискнуть и поехать за тридевять земель в такое экзотическое место. А Мотыгино действительно стало «модным» местом. Когда-то его начал «раскручивать» Олег Лоевский, первым побывав там, ну и все приезжающие режиссеры и критики тоже не молчат, создавая театру в Мотыгино серьезную репутацию в профессиональных кругах. Разумеется, возникает главный вопрос: а как там с искусством?

Сейчас художественный руководитель — Дмитрий Турков, режиссер молодой, но уже известный в сибирском театральном сообществе. В планах у него — приглашение режиссеров, создание подростковой студии при театре с помощью молодых петербургских артистов Николая Горлова и Александры Есауленко, приехавших вслед за ним из Петербурга. Странно? Где Петербург и где Мотыгино… Но давно известно, что биографию лучше делать во глубине сибирских руд. Крепче получается. В этот приезд я посмотрела два премьерных спектакля: «Горку» Алексея Житковского в постановке самого Туркова и «Несчастье» по рассказу Чехова в постановке московского режиссера Ирины Керученко.

«Угрюмый, тусклый огнь желанья»

Начну с «Несчастья». Рассказ по-чеховски точен, психологичен, с прекрасными диалогами. В нем речь идет о молодой, скучающей на даче женщине, Софье Петровне Лубянцевой (Елена Золотарева), в которую влюбляется сосед, присяжный поверенный Иван Михайлович Ильин (Николай Горлов). Ничего в рассказе не происходит напрямую. Его объяснение в любви, ее нерешительный, не без кокетства отказ, ее встреча с приехавшим из города мужем, которого она уважает и даже любит, острое ощущение вины, досада на вялого, уставшего мужа и внезапное решение пойти в ночь к соседу. Она идет, не любя, а потому что не может больше противиться. Скорее всего, и у Ильина это не любовь. Это тютчевское: «Угрюмый, тусклый огнь желанья…» И тогда это, конечно, несчастье, с которым невозможно справиться.

Художник спектакля Елена Турчанинова создала на сцене ушедшую в небытие русскую дачную жизнь. С таинственной внутренностью дома с застекленными террасами, из глубины которого появляются то Варя, маленькая дочь Лубянцевых (Юля Беломесяцева), то служанка (Дарья Миллер), или вечером вдруг слышатся голоса гостей и музыка. А Ильин прекрасно играет на фортепьяно Дебюсси, и как не очароваться таким соседом, который очень выигрывает рядом с бирюком-мужем (Денис Коновалов). Выстроена атмосфера легкомысленного ничегонеделания, в которой только и возможен дачный роман. То есть все создано для настоящего психологического этюда. И должно бы возникнуть тонкое кружево игры молодой женщины с влюбленным в нее мужчиной. Ей и страшно, и приятно, и стыдно, и угрызения совести мучают, а он не может уйти, потому что чувствует: сопротивление ее фальшиво. Все вроде бы выстроено, рисунок абсолютно точен. Но, к сожалению, драматического напряжения не возникает. Все показывается, а не проживается. Действие требует от актеров бесстрашия, игры подробной, по принципу «петелька-крючочек». Хотя финал истории, последняя надежда героини удержать себя, сыгран очень точно.

«Несчастье». Елена Золотарева (Лубянцева), Николай Горлов (Ильин).
Фото из архива театра.

Кажется, таких спектаклей в Мотыгино не было. Деревенские жители с удивлением наблюдают жизнь, которую они никогда не видели, потому что из поколения в поколение на этой земле изо всех сил трудились пришлые из разных земель люди. А хотелось бы, чтобы женщины в зале, затаив дыхание, вспоминали свои тайные искушения, а мужчины — свои. Словом, хочется, чтобы этот спектакль был не про «прошлую жизнь». И важно, чтобы он подержался в репертуаре, чтобы артисты освоили этот сложный, непривычный для них рисунок, требующий преодоления своих привычных амплуа.

«Настя, подари мне счастье…»

Это второе название спектакля по пьесе Алексея Житковского «Горка», которая, похоже, «пожаром» пойдет по театрам России. Драматург в ней угадал пошлость и драму повседневности, изматывающее беличье колесо жизни и невозможность справиться с ним. Ежедневная тоска детского сада показана в пьесе изнутри, с точки зрения воспитательницы Насти. Глядя на эту абсурдную, сюрреалистичную действительность, похожую то на анекдот, то на ночной кошмар, ты начинаешь понимать, что из этого внутреннего концлагеря наша явь и состоит. Неважно, где ты работаешь. Детский сад, он и в Африке детский сад, и в Мотыгино тоже.

«Горка».
Фото из архива театра.

Режиссер вместе с художником Софьей Тюремновой (Санкт-Петербург) придумали светящуюся рамку, обрамляющую мир, внутри которого идет действие. Ведет его Музыкант в виртуозном исполнении Николая Горлова. Он же и композитор спектакля, и исполнитель своей музыки на самых разных инструментах: от пианино и аккордеона до трубы и металлического листа. А еще он извлекает из пианино восточные мотивы наперстком и ножом. Словом, в этом спектакле Музыкант — настоящий человек-оркестр, дирижер этой фантасмагории. В каждом эпизоде он слышит «свою» музыку и творит ее из чего угодно. Действие благодаря этому звуковому куполу остраняется, переходит из быта в иную реальность, в сны, которые иногда грезятся Насте. (Ее очень искренне, с полным проживанием играет Дарья Миллер.) Переходы от яви в виртуальный мир происходят и с другими героями. Родители детей группы «Пчелки» живут, в основном, в вайбере, они вообще почти манекены; парень Насти, Олег (Денис Коновалов), не видит ничего, кроме экрана. Измученный опостылевшей работой, он живет по правилам экранной жизни. И по-своему любит Настю, только не слышит ее совсем. А она в этом спектакле самая живая и самая замученная жизнью молодая женщина. Одна из тех «правильных» девочек, которые будут стоять в карауле, пока их не сменят, а не сменят, так и простоят до утра. Она не может бросить мальчишку Озода, забытого родителями, она не знает, как отказать маме Димы, у которого глисты. Она не может заставить родителей построить горку для детей. Словом, Настя — человек, не способный справиться с жизнью именно потому, что хороший. Выжить такому человеку сегодня почти невозможно. То, что принято сегодня называть эмпатией, а по-русски состраданием, приводит Настю к полному опустошению, к невозможности перенести уже свою собственную боль. Мир вокруг нее отлично придуман художником и режиссером. Костюмы у всех обитателей детского сада как будто прорисованы в альбоме. Они как бы настоящие, но на самом деле — это маскарад. Именно так Настино сознание представляет всех окружающих людей.

Артисты исполняют по несколько ролей, мгновенно преображаясь в разные маски. Татьяна Федорова сначала остроумно играет медработника Жанну Борисовну, ходящую по прямым линиям и требующую беспрекословного повиновения правилам. Позже она неузнаваема в роли туповатой, бесконечно бормочущей что-то мамы глистатого Димы. А в самой важной сцене, когда затравленную неудачами Настю вызывают к заведующей садиком Зульфие Фаридовне, актриса надевает маску и этого «всеобщего ужаса». Вызвав Настю «на ковер», на ковре же сама заведующая и лежит, задрав ноги для отдыха. Обаятельная, но опасная Зульфия Фаридовна угощает Настю коньяком, расслабляет, а потом бьет в поддых. В этой сцене сыграно такое упоение властью, что каждый может подставить на это место своего героя.

«Горка».
Фото из архива театра.

Три роли и у Николая Горлова. Помимо Музыканта, дирижирующего этим призрачным миром, он играет решительного восточного мужчину, дядю Озода, и прекрасно травестирует в роли музработника Марины, дамы, явно случайно оказавшейся в этой детсадовской дыре. Сцены, где группа «Пчелка» поет классические детские тексты, получаются умопомрачительно смешными. «Пчелок» абсолютно серьезно, не изображая детишек, играют Николай Борзов, Владимир Зайцев, Денис Коновалов и Эрик Каарт, и их испуганный строй заставляет сжиматься сердце.

Сцена, где Настя воображает себя уже матерью Озода, происходит, конечно, во сне, решенном в эстетике индийского кино. Сон прекрасен, но когда наяву появляется брутальный и явно опасный дядя малыша и уводит за собой испуганного Озода (Николай Борзов играет его деликатно, без нажима), это становится последней каплей в борьбе Насти с жизнью. В финале она сидит одиноко на стуле, засыпанная идущим снегом, и кажется, пресловутая горка, из-за которой были все неприятности, хоть и построена, но уже не может оживить замерзшую снегурочку. Иногда бывает поздно.

В этом спектакле достигнут редкий сейчас «эффект присутствия». Несмотря на условность основного приема, театральную иронию, пронизывающую все действие, люди узнают свою жизнь. В деревне слухи распространяются быстро. Думаю, что это поможет спектаклю «продержаться» хотя бы какое-то время, чтобы он вырос и окреп. А потом — «дальше, дальше, дальше», как говорилось в одной забытой пьесе. Этому маленькому театру останавливаться нельзя ни на минуту.