К 200-летию восстания декабристов

200 лет прошло с того утра, как они вышли на Сенатскую.
Мы попросили наших коллег ответить на два вопроса:
1. Что для вас лично декабристы?
2. Что за «код» были декабристы для советского театра и советского человека? Почему к ним так часто обращался театр?

«Орестея». По мотивам пьес Эсхила и Жан-Поля Сартра.
Театр на Садовой.
Режиссер и автор инсценировки Глеб Черепанов, художник-постановщик Михаил Гербер.

Режиссер Глеб Черепанов — большой шутник. Всем сказал, что поставил «Орестею», а сам поставил «Гамлета». Затаился и сидит там где-то, наблюдает, как в откровенном Шекспире будут искать древних греков, припудренных Сартром. Вдруг у кого-то получится, кто-то найдет? Будет весело. И вполне в духе спектакля. Даже точнее — заявленной игры.

«Козинцев. Гоголиада». А. Федорова и А. Оконешников.
Александринский театр.
Режиссер Никита Кобелев, автор идеи и ассистент режиссера Антон Оконешников, сценография Анастасия Юдина.

Сцена представляет собой поворотный круг: его вращают при помощи специально установленного для этого рычага. Так изображается течение времени. Одна мизансцена сменяется другой, оказываясь то вдали, то прямо перед нами. Круглая сцена усыпана черными помятыми листами бумаги, намекающими на сгоревшие труды автора. Как Гоголь сжег второй том своих «Мертвых душ», так и Козинцев в этом спектакле уничтожит свой фильм.

«Одиссея». М. Букин и К. Гашева по мотивам поэмы Гомера.
Театр «Красный факел» (Новосибирск).
Режиссер Марк Букин, художник Евгений Терехов, художник по костюмам Анастасия Терехова, художник по свету Евгений Козин, композитор Евгения Терехина.

Возвращение Одиссея домой в спектакле Марка Букина происходит быстро, почти в самом начале, как только боги разрешают ему покинуть остров влюбленной в него Калипсо. Но вернуться — значит не только физически оказаться на Итаке, но и суметь внутренне пережить полученный опыт, встроиться в новую жизнь и решить, кем можешь в ней стать. И вот здесь оказывается, что по-настоящему вернуться Одиссею не удается: прежний Одиссей остался под стенами Трои вместе со своими врагами и товарищами, а новый не понимает, кто он и что ему делать дальше.

«Риголетто». Д. Верди.
Нижегородский театр оперы и балета.
Режиссер Сергей Новиков, художник Мария Высотская, дирижер Дмитрий Синьковский.

«Сердце красавицы склонно к измене...» напоет вам даже сантехник, стоит упомянуть «Риголетто». Есть некая ирония в том, что самой известной арией из знаменитой оперы Верди стала ария злодея — герцога Мантуанского. Но незлодеев в опере ведь и нет: шута Риголетто, дочь которого становится очередной жертвой любящего половые развлечения герцога, героем точно не назовешь — в первой же сцене оперы он издевается над другим отцом, чья дочь попала в объятия правителя государства, не догадываясь, что через час сам будет метаться в ужасе и ярости.

«Лекарь поневоле». Ж.-Б. Мольер.
Самарский Художественный театр.
Режиссер Максим Меламедов, художник Александр Карпов.

Самарский Художественный театр отпраздновал 30-летие. В детстве своем он назывался «Витражи», потом переименовался в СХТ, став муниципальным: негосударственному было не осилить аренду. Я попала туда три года назад и писала о нем, о его жизни и спектаклях.

«Доктор Живаго». Б. Пастернак.
Театр «Около дома Станиславского» (Москва).
Режиссер Александра Толстошева, художник Надежда Бахвалова.

Вдоль рампы, слегка шаркая и неловко кивая в сторону зрителей, пробирается человек в белом плюшевом костюме кролика. Костюм потерт, уши висят. Поверх — широкополый плащ, на голове под кроличьим капюшоном — синяя бейсболка с надписью «USA», на шее — не в меру длинный и некогда стильный черный галстук. Небрежное «хай» в публику, пара кивков, шаркающая походка. На лице усталое выражение застрявшего между миров, людей, событий персонажа.

«Святая Анна». М. Дунаевский.
Центральный академический театр Российской Армии.
Режиссер Юрий Александров, дирижер Евгений Загот, художник Сергей Новиков.

Шел всю жизнь он единственным курсом — вперед,
Ни врагов не страшась, ни трудов.
Чтоб прорваться в кольцо заполярных широт,
Он вморозил корабль в дрейфующий лед.
Где-то в морозном краю,
Таком немилосердном к его кораблю,
Не уберег он «Святую Марию» свою!

Эти строки из либретто мюзикла «Норд-Ост» — незримая эстафета, которую самый трагически известный проект российского музыкального театра передает новому спектаклю: драматическому мюзиклу «Святая Анна».

«Парад Эрика Сати».
mader nort и Театр-лаборатория Анны Белич на площадке «Узел».
Хореограф-постановщик Анна Белич, художник Мария Лукка.

«Парад» Анны Белич и mader nort — миниатюрный спектакль, в который уместился по-настоящему глобальный, если не сказать «глобалистский» замысел. Балет под звуки авангардистской музыки играется буквально на свернутой газете — на камерной сцене площадки «Узел», а прежде прошел несколько раз в аудитории Театрального института.

О Первом театральном фестивале «Ружье Чехова»

Удмуртский Глазов — местечко совсем небольшое (немногим более восьмидесяти тысяч населения). Но в этом маленьком, уютном «городе атомного присутствия», то есть с предприятием профильной промышленности, есть не только свой легендарный театр «Парафраз», но и — теперь — свой театральный фестиваль. Называется он вполне драматургично: «Ружье Чехова». По легенде, именно в Глазове родилась Ольга Книппер-Чехова.

«Восемь женщин». Р. Тома.
Русский драматический театр «Мастеровые» (Набережные Челны).
Режиссер Константин Соя, драматург Лиза Булаева, художник Елена Сорочайкина.

«Константин Соя ставит „Восемь женщин“ Робера Тома!»

Звучит как сенсационная новость в желтой прессе. И тем не менее — поставил. И сделал это бережно, современно и даже без издевки над материалом. Все благодаря работе с драматургом Лизой Булаевой, которая помогла режиссеру сделать из пошлой пьесы повод поговорить о важном и насущном. Но обо всем по порядку.

«Пуаро». Э. Низамов.
Татарский театр оперы и балета (Казань).
Хореограф Александр Сергеев, художник Леонид Алексеев.

Татарский театр оперы и балета — один из самых консервативных в нашем отечестве. Собрав блистательную коллекцию артистов, лириков и виртуозов, театр из года в год предлагает им репертуар, в котором почтенная русская классика соседствует с несколькими проверенными национальными спектаклями. Никаких экспериментов, никаких попыток сотворить что-то новое — самой громкой премьерой последнего десятилетия стал прошлогодний «Грек Зорба», перенесенный его автором Лоркой Мясиным в двадцать восьмой театр (со дня премьеры в Италии в 1988 году). Соответственно, артисты вынуждены заботиться о себе сами — и премьер Олег Ивенко (небалетному народу запомнившийся ролью Нуреева в фильме Рэйфа Файнса «Белый ворон») уже почти десять лет подряд проводит свой небольшой фестиваль #Stageplatforma.

Скончался сэр Том Стоппард — великий. Классик. Ведущий драматург Великобритании, а, возможно, всего европейского мира. Более полувека он задавал тон цивилизованному театру — с тех пор как написал «Розенкранц и Гильденстерн мертвы». Принадлежал к числу немногих авторов, в честь которых, как пишут «источники», в Оксфордском словаре английского языка существует отдельное прилагательное — stoppardian («стоппардский»). Он был Командором ордена Британской империи (1978), Рыцарем-бакалавром (1997), кавалером Ордена Заслуг (2000), лауреатом Премии Дэна Дэвида (2008) и Императорской премии (Япония, 2009). Он был Почетным доктором Оксфорда (2013), Йеля, Кембриджа и других университетов. Он сделал новый перевод «Чайки»... Три «Оскара» и пять «Тони» (или наоборот?). Нет, кажется, ни одной награды, обладателем которой не был бы сэр Том...

«Старший сын». А. Вампилов.
Театр им. Ленсовета.
Режиссер Галина Зальцман, художник Семен Пастух.

Впрочем, с трубами как раз все ясно. Вальс № 2 (Сочинение 99, или «Русский вальс»), талантливая стилизация Д. Шостаковича, написан в стиле садового духового оркестра. А спектакль точно, тонко и глубоко организован прежде всего средствами музыкальными и пространственными. Мелодия вальса пронизывает и объединяет целое, словно являясь кровеносной системой живого организма, самой его кровью. С помощью повторяющегося музыкального мотива, напеваемого друг другу, выявляют «кровное родство» и Сарафанов (Александр Новиков) с Бусыгиным (Александр Крымов). По способу включения музыки в действие «Старший сын» Г. Зальцман напомнил мне совместную работу Олега Каравайчука с Ильей Авербахом в фильме «Монолог». Музыка — едва ли не главное средство драматургии спектакля, как и пространство.

«Цветы для Элджернона». Е. Иоос по роману Д. Киза.
Белорусский государственный молодежный театр.
Режиссер Егор Равинский, художник Мария Бутусова.

Каково быть человеком, IQ которого не превышает 70? Наверное, намного легче, чем иметь высокий интеллект: ты не видишь всей правды, способной тебя ранить. На подобные мысли провоцирует постановка «Цветы для Элджернона» Егора Равинского, замысел которой родился еще в 2024 году в рамках режиссерской лаборатории Центра поддержки русского театра за рубежом СТД РФ. Спустя год эскиз превратился в трехактный спектакль Белорусского государственного молодежного театра.

О фестивале-лаборатории «Крыша» в Центре развития режиссуры Большого театра кукол, завершающем исследование «Божественной комедии» Данте «Раем»

Клер Бишоп определила наше рассеянное внимание как норму — когда скользишь взглядом от экрана телефона к перформансу, то лучше видишь связи и контекст, схватываешь суть. Возможно, сегодня легче рассмотреть перформанс, перекидываясь фразами с рядом стоящими людьми, чем погружаться в происходящее в темноте, тишине, индивидуально. Может быть, произведение, которое сложно целиком схватить сразу, как раз сделано с расчетом на периферийное зрение. Новые формы внимания предполагают нового коллективного зрителя, для которого социальная активность, создание контента в момент просмотра — норма.

О пермском краевом фестивале-конкурсе «Волшебная кулиса — 2025»

Алиса Фельдблюм — Максиму Каменских

Привет, Максим! Сегодня, говорят, подводили итоги конкурса «Волшебная кулиса», который я покинула, не дождавшись результатов. Всю фестивальную неделю думала: лучшая режиссерская работа — точно лысьвенские «Головлевы» Дмитрия Акимова, лучшая мужская роль — однозначно Иудушка (Михаил Тихомиров), сценография — конечно, Елена Сорочайкина (как ты уже догадался — «Господа Головлевы», любимый мой из представленных на «Кулисе» спектаклей), женская роль — Элен (Мария Сидорова) в спектакле «ва-ва» Петра Незлученко, лучший спектакль — «Илиада v.2.0» Дмитрия Вихрецкого в Пермском театре кукол, ну и так далее... Однако мучают меня подозрения, что члены жюри в лице Олега Лоевского, Ларисы Барыкиной, Анны Степановой и Милы Деневой решили как-то иначе... Не томи! Кому что дали?

«Торф». К. Зорина по мотивам повести М. Пришвина «Кладовая солнца».
Независимый театральный проект Ксении Зориной.
Постановка и сценография Ксении Зориной.

Спектакль называется «Торф», хотя создан по повести Михаила Пришвина «Кладовая солнца». Кажется, ее до сих пор проходят в школе, мы, старшие, точно проходили, и Пришвин навечно укоренился в сознании как подробный, скучноватый, часто благостный описыватель природы. Однако в спектакле Ксении Зориной он выглядит неким русским Киплингом, или Метерлинком, или Джеком Лондоном. А порой отзывается даже Андреем Платоновым. Название же «Торф», оттолкнувшись от реальных пришвинских указаний на торфяные болота, приобретает широкий метафорический смысл. В финале девочку, которая, соблазненная не хуже лешего ярко-алым видом растущей клюквы, едва не погибла в болотистой чащобе, вымазывают черной жижей, и это похоже на торф, но не менее — на какой-то (целительный? смертельный?) шаманский обряд.

«Дубровский». Д. Богославский по роману А. С. Пушкина.
Красноярский ТЮЗ.
Режиссер Мурат Абулкатинов, художник-постановщик Софья Шнырева.

Встретились как-то в театре Александр Пушкин и Брэм Стокер, и получился спектакль Мурата Абулкатинова — такой анекдотической формулой можно описать «Дубровского» в Красноярском ТЮЗе. Троекуров здесь очень уж похож на графа Дракулу, его сопровождает свита из приспешников и мертвых невест; Владимир Дубровский — конечно, Абрахам ван Хельсинг, взявший на себя миссию победить всю эту нечисть; а Маша Троекурова — вероятно, Мина Харкер, именно ей доступны и мистический мир отца, и реальность возлюбленного. Сюжету Пушкина это не мешает, мало что добавляет содержательно, но позволяет развести персонажей по разные стороны баррикад и найти сценический эквивалент жанру разбойничьего романа. Вот только анекдотом происходящее не назовешь — режиссер не в первый раз разбирается с экзистенциальными вопросами: существует ли предопределение, можно ли отказаться от губительной цели, и в какой момент наступает точка невозврата, когда человек теряет сам себя?

О второй лаборатории Воронежской школы драматургии «Драмкружок»

Полтора года назад в Воронеже образовалось особенное драматургическое комьюнити — «Драмкружок», создателями которого стали четыре энтузиаста: Станислав Смольянинов, Екатерина Рыжкова, Анна Колтырина и Арик Киланянц. Год назад они провели первую лабораторию, о которой подробно, включая историю попыток создания Воронежской драматургической школы, мы переписывались с Мариной Юрьевной Дмитревской. Насколько это событие стало уникальным, теплым и светлым воспоминанием — в тексте.