О режиссерско-драматургической лаборатории «О этот новый дивный мир!» в Театре на Васильевском

В Театре на Васильевском, в рамках Пятого театрального фестиваля LOFT прошла лаборатория, на которой были показаны шесть эскизов по романам-антиутопиям. Конечно, подготовка лаборатории по такой теме требовала ответственности и отваги. Шутка ли — показать на сцене антиутопии, написанные в двадцатом веке, от Уэллса до Уэльбека. Руководитель лаборатории Алексей Исаев отбирал романы. На первом этапе молодым драматургам были заказаны пьесы по ним. В декабре прошлого года прошли «Антиутопические читки» по этим пьесам. Ну а потом драматурги их дорабатывали вместе с режиссерами, участниками лаборатории.

«Паралимпиец».
Театр «Пара» на площадке театра «Открытое пространство».
Режиссер Роман Габриа.

Наверное, сейчас в театре особенно хочется бережности и честности. Моноспектакль «Паралимпиец» Романа Габриа, первый проект нового театра «Пара» — фикшн о жизни параспортсмена. Выдуманный герой Паша Кондратьев, которого исполняет артист Виталий Ярош, становится альтер эго Габриа, и режиссера, и сценографа, и автора сценического текста спектакля. Искалеченный несчастным случаем молодой человек — выразитель внутренних противоречий сегодняшнего россиянина. Не слишком ли эгоистично?

«Кроткая. Монтаж». По мотивам повести Ф. М. Достоевского.
ТЮЗ им. А. А. Брянцева.
Режиссер Артем Злобин.

Если я умру, то только потому что не могу любить тебя.
Из фильма Ларса фон Триера «Рассекая волны»

«Кроткая» Артема Злобина кинематографична в том смысле, что рождает эффект подглядывания за чужой личной жизнью, спрятанной от соседей за закрытыми жалюзи. Большая двуспальная кровать становится главным местом действия — Кроткая начнет свою жизнь с кровати, упав на нее за деньгами, под кроватью же ее и закончит. Режиссер практически не отходит от текста классика, едва заметно переставляя местами фрагменты, но помещает героев в современную квартиру. Века идут, неравный брак остается неравным браком — спасительной тростинкой для одних девушек и пожизненным приговором для других.

«Молодость». По одноименному роману Я. Гэлин.
Театр Наций.
Режиссер Галина Зальцман, художник-сценограф и художник по костюмам Анастасия Юдина, хореограф Ольга Васильева, композитор Ванечка (Оркестр Приватного Танца).

Важнейшим из искусств для нас является кино, если, конечно, его перевести на язык театра, — решили в Театре Наций и взялись переводить сразу несколько фильмов. В основе идеи — проект «Слой», предполагающий художественное осмысление реальности через разные виды искусства.

Впору спеть песню безумству храбрых режиссеров, вписавшихся в этот проект. Они, априори работающие в координатах метаязыка XXI века с перекрестным цитированием и рефлексией, берутся за постановку киносценариев и обрекают себя на еще более жесткое и экзистенциальное сравнение — на этот раз с уже законченным художественным произведением иных инструментария и приемов. В основе — не столько диалог с другим видом искусства, сколько поиск истории. Складывать ее из сценария, рассчитанного на визуал кинематографа, — экспериментальная задача с ускользающим смыслом.

«Месяц в деревне». По мотивам комедии И. С. Тургенева.
Театр им. В. Ф. Комиссаржевской.
Режиссер Роман Габриа, художник Анвар Гумаров.

«Все пройдет и позабудется, как дурной сон», — сказала Наталья Петровна Ракитину в третьем действии пьесы Ивана Тургенева «Месяц в деревне». Режиссер одноименного спектакля Роман Габриа сочинил этот самый «дурной сон»: тургеневские персонажи тут плетут любовные интриги, страдают, ревнуют, даже убивают — будто во сне.

«Золушка». Дж. Россини.
Мариинский театр.
Дирижер Валерий Гергиев, режиссер Екатерина Малая, художник Вячеслав Окунев.

Спектакль Мариинского театра «Золушка» на музыку Россини, премьера которого прошла на днях, из разряда скромных. По художественному результату — образу, облику и исполнению. Начнем с того, что оркестр Валерия Гергиева звучал как никогда приглушенно, без ожидаемого при обращении к музыке Россини блеска, лукавства, игривости интонаций, юмора. Без энергетики крещендо, которое редко не вызывает у слушателя желания встать и подвигаться, поддаться зажигательному приему, изобретателем и мастером которого был композитор (его даже называли «мистер крещендо»).

«Гордая». По мотивам романа Ф. М. Достоевского «Униженные и оскорбленные».
Театр на Бронной.
Инсценировка и постановка Кирилла Вытоптова, сценография Наны Абдрашитовой.

Когда слышишь «Униженные и оскорбленные», тут же просыпается эмпатия. Хочется протянуть руку, подставить плечо, грудью встать на защиту. То ли дело «Гордая». Совсем другое дело: гордой не нужны чужие руки-плечи-спины — она все сама. Заменяя изрядно уставшее за полтораста лет название Достоевского «Униженные и оскорбленные» на свежее и дерзкое «Гордая», режиссер Кирилл Вытоптов не отменяет при этом авторских смыслов. На сцене практически то же, что на бумаге: бесконечная любовь молодых и вечная вражда стариков, бесправие бедных и беспредел богатых, разврат, граничащий с преступлением, и праведность, доходящая до юродства, страшные тайны из прошлого и наивные мечты о будущем... Однако ко всему этому Вытоптов (для того и нужна переделка названия) кардинально меняет отношение. Хрестоматийной истории он дает новое эмоциональное наполнение.

О Всероссийском театральном фестивале российских театральных школ «Горячая пора» в Муроме

В Муроме, в здании городского театра прошел фестиваль спектаклей российских театральных школ под названием «Горячая пора». Небольшой по составу участников — так на этот раз сложилось по многим причинам; художественный руководитель театра и организатор этого смотра режиссер Василий Грищенко рассказал, что предыдущий был шире, охватил большее количество регионов. Но дело, в конце концов, не в количестве, а в самой инициативе, весьма важной для тихого, обаятельного, насыщенного историческими памятниками города Мурома.

«Акула года». И. Васьковская.
Лесосибирский театр «Поиск».
Режиссер Радион Букаев.

В Лесосибирском театре «Поиск» в марте состоялась премьера спектакля Радиона Букаева по пьесе Ирины Васьковской «Акула года». Так в пьесе назван городской конкурс на лучшее предприятие малого бизнеса. Название конкурса вполне соответствует нашему времени с его полностью сбитыми прицелами. А если задуматься: что значит звание «акула года»? Это, скорее всего, челюсти крепче, чем у всех? Это значит, что если вцепится в горло, то голову точно откусит? Или ногу оторвет? Нет, бизнес у тройки победителей вполне миролюбивый: сеть городских прачечных «Стирай, город», кондитерская фабрика «БУБЛиКО» и салон красоты «Виктория». Вот о хозяйке салона Виктории и пойдет речь.

«Добыть Тарковского». П. Селуков.
Пространство «Внутри».
Режиссер Денис Парамонов.

Лаборатория АРТХАБ в МХТ им. А. П. Чехова — как одуванчик, ее эскизы разлетаются пушинками и прорастают порой совсем на других площадках. Меньше года назад начинающий режиссер Денис Парамонов, ученик Олега Кудряшова и актер МХТ, выпустил эскиз «Добыть Тарковского», а сегодня это уже спектакль в репертуаре независимого театра Пространство «Внутри», созданного Олегом Карлсоном.

«ТРОГАТЬельный спектакль».
Казанский государственный цирк.
Режиссеры Борис Никишкин и Андрей Шарнин.

Привычное статус-кво трех китов отечественной цирковой индустрии — Росгосцирка, Цирка Никулина на Цветном и БМГЦ на проспекте Вернадского — грозит пошатнуться, причем самым решительным образом.

В триумвират законодателей цирковой моды врывается Казанский цирк. Его очевидное возрождение связано с магистральной политикой татарского минкульта, ориентированного на внимательное отношение к местным объектам культуры. Цирк в минкультовской иерархии — далеко не на последнем, как это часто бывает, месте.

«Чайка». По мотивам комедии А. Чехова.
Калининградский драматический театр.
Режиссер Евгений Маленчев, драматург Екатерина Августеняк, художник Анастасия Бугаева.

Молодые и немолодые режиссеры снова ставят «Чайку». В Тюмени идет спектакль Романа Габриа. В Театре им. Моссовета новую версию своего старого спектакля поставил Андрей Кончаловский. Два года назад — Лев Додин. Буквально на днях прошла премьера «Чайки» в Краснодарском театре драмы в постановке Андрея Гончарова. В конце марта состоялась премьера в Калининградском театре драмы в постановке нового штатного режиссера Евгения Маленчева. Наверное, снова что-то изменилось в химическом составе воздуха, которым дышат театры. А когда в театр приходим мы, зрители, то этим воздухом начинаем дышать и мы. Ну, или задыхаться. Это зависит от того, за чем мы пришли. Некоторые любят пыльный запах кулис. И тогда им подавай, как написано у Чехова. Как там у него, они точно не знают, да и не все его читали, но главное, чтобы платья и прически, и мебель, и жизнь — все оттуда. Некоторые не выносят сквозняка, и тогда бегут к выходу, боясь простудиться. Потому что сквозит сильно и непонятно откуда. Сквозняки обычно бывают у молодых. Пооткрывают все окна и двери, вот и сквозит отовсюду.

«Когда рот умер, другие части тела решали, кто будет его хоронить».
Ассоциация Microcrédit Василия Березина; Париж, станция метро «Сталинград».
Режиссер Василий Березин.

О, сколько в Париже удивительных фактурных пространств. Не пространства, а прямо-таки декорации к спектаклю. Чистая живопись. Готовая сценография. Бери и делай. В отличие от многих коллег, жалующихся на то, как сложно в Париже найти площадку, которая согласилась бы принять режиссера или готовый спектакль, — хотя это и правда сложно, — Вася Березин берет и делает. Делает он свои спектакли в разных неожиданных местах: в сквоте в парижском пригороде, или, к примеру, на заброшенном корабле, или вообще там, где (кажется) сто лет не ступала нога человека. А пункт назначения обозначает для зрителей координатами долготы и широты — гугл-карта в помощь. Иногда, чтобы добраться до места, нужно пройти отдельный квест, что всегда увлекательно, хотя сам спектакль (или перформанс) увлекательным получается не всегда. Но тут получилось. Все совпало: стихи поэта Горация на чистой, без примеси, латыни, сумрачное место действия, отсылающее уже не к Горацию, а скорее к дантову Вергилию, проводнику по аду и чистилищу, и вполне отдельный чужой мир вокруг, живущий своей вполне отдельной сегодняшней жизнью.

«Кабаре им. Мейерхольда». Документальная сказка.
Александринский театр.
Режиссер Кирилл Люкевич, драматург Настасья Федорова, сценография, костюмы, маски и куклы Леши Силаева.

Бесспорно: нечего и пытаться всерьез изобразить на сцене гениев искусства. А вот если устроить шутовскую игру в классиков, с вымышленным сюжетом — то да, авторские собственные фантазии о великих людях могут оказаться увлекательными сами по себе, независимо от их адекватности реальной фактуре. Видимо, это логично, объективно для мышления пост-театра: серьезное равнозначно трепу, факты — сплетням, собственная мысль — набору банальностей. Таким миксом является драматургия «Кабаре им. Мейерхольда», и это сознательный принцип.

Выставка «Театр художника» в Театральном музее

В Театральном музее — выставка «Театр художника», работы учеников школы «Креативные классы ТАК» (аббревиатура Театр, Анимация, Кино), приуроченная к пятилетнему юбилею, который случится осенью 2024 года.

ТАК — это место, где занимаются визуальным творчеством в сфере театра, анимации и кино молодые люди разного возраста (от 5 до18 лет). Занятия в классе «Театр художника» с ними проводят Яна Глушанок (основатель школы), Эмиль Капелюш, Ирина Чередникова и Наталья Дружкова.

Я шла на эту выставку, мало ожидая. Но если бы мне сказали, что выставлены работы выпускного курса постановочного факультета РГИСИ — я бы поверила: это работы зрелой фантазии, театрального мышления, свободы.

«Собачье сердце». М. Булгаков.
Театр МТЮЗ.
Режиссер Антон Федоров.

Спектакль начинается неспешно, рутинно — как давно идущий в репертуаре. Выходит световик, возится с прожектором. Дарья Петровна что-то роняет со столика у магнитофона, где-то в глубине мелькает черно-белый видеоряд, городские пейзажи. Преображенский, вернее, актер, которому вечером, видимо, в какой-то сильно не первый раз, предстоит сыграть главную роль в «Собачьем сердце», входит в декорацию, в стены с ободранными обоями. Пошатываясь, как будто с похмелья, он свойски, с кокетством старого пошляка щиплет Зину — молоденькую актрису, и кидает партнерам фразу, мгновенно выдающую его максимально серьезное отношение к себе в искусстве: «Я сегодня пустой...»

«Люблинский штукарь». И. Башевис-Зингер.
Московский еврейский театр «Шалом».
Режиссер Яна Тумина, художники спектакля Яна Тумина, Нил Бахуров, Кира Камалидинова, Кирилл Маловичко и Маша Небесная.

Поначалу думаешь, что если историю про фокусника, про человека, который работает с предметами и иллюзиями, ставит режиссер Яна Тумина, то лучшего союза автора и постановщика невозможно и вообразить. Ведь театр Туминой — это и есть театр иллюзии, где текст является далеко не самой важной персоной, где задействованы, в первую очередь, преображенные предметы и пространства, звуки и краски, и где невербальное зачастую говорит нам больше, чем слова. А между тем, основой нового спектакля становится сочная, подробно эпическая проза Башевиса-Зингера, герой которой хоть и штукарь, то есть фокусник, но нам рассказывается целая история непростой жизни. Сюжет, если хотите, библейский — с божьим даром человека, с его грехами и соблазнами, с уходом блудного сына от корней и возвращением к ним, с очевидной вертикалью ветхозаветной веры.

«Козлиная песнь». К. Вагинов.
Камерный театр Малыщицкого.
Режиссер Роман Муромцев, художник Екатерина Гофман.

«...А все же жизнь смертельно хороша» — сказано далее поэтом и автором четырех романов, умершим в 35 лет от туберкулеза.

Вот театр, как сказочная избушка, повернулся, наконец, к лесу задом, к автору «Козлиной песни» передом. Театр — в лице КТМ.

«Воскресение». Л. Н. Толстой.
Театр «Приют комедианта».
Режиссер и художник Семен Серзин.

Становится уже азартно.

Третье «Воскресение» за три месяца в Петербурге (Айдар Заббаров, Никита Кобелев, Семен Серзин) и одно в Самаре (Денис Хуснияров). По мере многократного воплощения силами режиссеров одного и того же поколения роман Толстого постепенно укорачивается: начав с 4 часов в Ленсовете, пришли к 1.30 в «Приюте комедианта»... Кто может еще короче, за 40 минут?)

Айдар Заббаров ставит именно роман, продираясь к собственно драматическому сквозь толстовские эпические толщи.

Никите Кобелеву и Денису Хусниярову пьесы написали Дмитрий Богославский и Алексей Житковский.

Семен Серзин — все сам: он и режиссер, и художник, и художник по свету, и автор инсценировки.

«Ленинградские сказки». Ю. Яковлева.
РАМТ.
Режиссер Филипп Гуревич, художники Анна Агафонова и Антон Трошин.

«Ленинградские сказки» Елены Яковлевой сделаны на стыке нескольких традиций, которые она смешала в уникальной пропорции.

Это война и блокада глазами детей. Тут и дневники Тани Савичевой и Анны Франк, и богатая беллетристика. В собственно ленинградской словесности стоит вспомнить повести Виктора Голявкина («Мой добрый папа») и Юрия Германа («Вот как это было»).

Это петербургские сказки-фантасмагории с западным колоритом. От Одоевского и Погорельского до Чуковского, Каверина и Шварца.

Это обэриутская линия, в диапазоне от «Безумного волка» до «Елки у Ивановых». Поздний ее плод — недавно опубликованные блокадные стихи Геннадия Гора, где ткань бытия истончается до простейших сущностей, выцветших картинок из букваря и анатомического учебника.