В рамках специальной программы III Театрального фестиваля LOFT в Театре на Васильевском прошла режиссерская лаборатория «Коридор рассуждений»

Темой режиссерской лаборатории «Коридор рассуждений», инициированной Театром на Васильевском, стала современная проза. Участникам было предложено поставить эскизы по произведениям, написанным после 2000-х годов. Выбор материала отдавался им на откуп, здесь не было никаких ограничений. Приглашенные режиссеры работали с труппой Театра на Васильевском.

«ZAVIST'».
Площадка «Скороход».
Режиссер София Никифорова, художник Полина Хамраева.

В чем сложность зависти как чувства? Как рождается творчество? Пьеса «Моцарт и Сальери» больше, чем про зависть? Какова природа зависти? Природа — это буквальное понятие с тропическими лесами, или это про что?

Можно ли уместить модный показ, лакшери-образы, кроссдрессинг, гимны природе Таиланда, отсылки к режиссуре Евгении Сафоновой («Пиковой даме», «Медее»), полный текст маленькой трагедии Пушкина в одном спектакле за полтора часа? А еще — полновесную работу над сложным звуковым ландшафтом спектакля, танец Вог, видеоконтент в духе музыкальных клипов, доведенные до абсурда сцены из жизни райских птиц или бесов, сцены-выступления актера в образе Завистника или вовсе Зависти во плоти, удивительно напоминающем ведьму Урсулу из диснеевской «Русалочки» 1989 года? А гротесковый юмор, перемешанный шутками о йога-практиках, а пластическую игру артистов, а речи бизнес-тренера Тони Роббинсона? До какой степени всеобъемлемости можно или нужно дойти, чтобы поговорить про зависть со всех-всех сторон, в бесконечном ассоциативном ряду, возникающем у творческого человека в связи с этим понятием?

«Исход». П. Бородина.
Московский еврейский театр «Шалом».
Режиссер Петр Шерешевский, художник Надежда Лопардина.

Режиссер Петр Шерешевский любит обращаться к новым пьесам и умеет поставить их так, что всякая бытовая свинцовая правда окрашивается у него театральным вымыслом, обрастает культурными ассоциациями, отталкивается от замызганного пола или замусоренной земли и летит, куда ей вздумается. Короче, и табуретка, и забор, и старая ванна обязательно становятся не тем, чем кажутся.

«Бесчестье» по роману Дж. М. Кутзее.
БДТ им. Г. А. Товстоногова.
Режиссер, автор инсценировки и художник-постановщик Евгения Сафонова.

Два месяца я не могу заставить себя написать что-то о новых театральных впечатлениях. Разноцветье костюмов, роскошь декораций, манипуляции со сценическим пространством, мастерское мизансценирование, фееричная сказочность, парадоксы абсурда, театральные трансформации, гротескная характерность, драгоценные прежде, фиксируются глазом, но воспринимаются холодно, рационально, не попадают в нерв чрезвычайно нервного времени. «Живой» театр живет какой-то другой жизнью, не совпадающей с моей собственной. Я не имею в виду посредственные спектакли. Даже театральная «Елизавета Бам» Оскараса Коршуноваса (БДТ), многократно порицавшегося мной за отход от театральности, скользнула мимо. Спектакли, создававшиеся в другой реальности, в ней и остались. А критические отклики на них были бы заведомо несправедливы.

«Будь здоров школяр». Б. Окуджава.
МДТ — Театр Европы.
Сценическая композиция, инсценировка и сценография — Яна Тумина.

Марина Дмитревская — Елене Вольгуст

Привет, не школяр!

Есть, конечно, что-то несколько абсурдное в перспективе нашей переписки, поскольку эту чашку чая наливают точно не нам: спектакль «Будь здоров, школяр» Яны Туминой самым очевидным образом адресован скейтбордистам и молодым людям из соседних с МДТ бистрошек.

Открытие конкурса «Арабеск-2022». Вечер современной хореографии «Дягилев. Hommage» на музыку Мориса Равеля, Анатолия Лядова, Клода Дебюсси и Николая Черепнина.

Театр оперы и балета им. П. И. Чайковского (Пермь).

Художественный руководитель и режиссер проекта Владимир Васильев, музыкальный руководитель постановки и дирижер Владимир Ткаченко.

Вероятно, до объявления планов на сезон 2022/23 хотя бы у части людей будет действовать мыслительная инерция: как теперь, с чем остаемся, что будут играть? По крайней мере, я пока ищу для себя ответ на эти вопросы в каждом спектакле. Хорошо, что на «провидение» не замахиваются сами театры и хореографы: работают, выпускают то, что должны были. И все же: если сцена — зеркало, что можно разглядеть?

«Кошкин дом». По сказке С. Маршака.
Детский музыкальный театр «Зазеркалье».
Режиссер Александр Петров, композитор Анатолий Шух.

Психологическая напряженность, которой взрослым сейчас не избежать, по возможности не должна влиять на жизнь детей: к очередным школьным каникулам театр «Зазеркалье» выпустил спектакль «Кошкин дом».

«Алиса в стране чудес». Ж. Оффенбах.
Театр русского балета имени Анны Павловой.
Хореограф Олег Игнатьев.

Летом в Петербурге (впрочем, уже поздней весной; как говорил Сергей Вихарев, «сошла корюшка — пошел турист») резко увеличивается количество «Лебединых озер» и «Жизелей». Танцуют еще не ушедшие в отпуска Мариинский и Михайловский, честно представляет классику Театр балета имени Леонида Якобсона. А рядом с ними — заполняя все возможные сцены, от Эрмитажного театра до полуразрушенных ДК, — возникают бродячие труппы, зимой или распускаемые (тогда артисты разъезжаются по своим дальним провинциям, а Одетта встает в четвертый ряд кордебалета в одной из столиц), или окучивающие окраины Китая. Рассчитана эта продукция именно на туристов, причем туристов несведущих. Ну, короткая программа «Эрмитаж — Медный всадник — „Лебединое озеро“».

«Душа моя Павел». А. Варламов.
Российский академический Молодежный театр.
Режиссер-постановщик Алексей Бородин, художник-постановщик Станислав Бенедиктов.

Крупноформатная проза на театральных подмостках — явление всегда программное, многотрудное и выстраданное, обещающее не только эпичную масштабность, но заявляющее главным образом принципиальные корреляции с нервом дня сегодняшнего. Алексей Бородин и театр РАМТ выпускают свою свежую премьеру после годичных поисков и репетиций, и на вопрос «зачем?» предъявляют спектакль, в котором горькое осознание уроков прошлого пробивается тревогой за день грядущий.

«Волна». По роману Т. Штрассера. Режиссер Г. Зальцман.
«Эзоп». По пьесе Г. Фигейредо «Лиса и виноград». Режиссер В. Мирзоев.
«Душа моя Павел». По роману А. Варламова. Режиссер А. Бородин.
Российский академический молодежный театр.

Весной РАМТ выпустил несколько премьер — отличных друг от друга по материалу, режиссерскому решению, стилю и характеру, но объединенных общей темой, вернее даже — общим дыханием. Одним месседжем, хотя и поданным в совершенно разной форме.

Первый большой юбилей празднует сегодня Яна Тумина. Ей всего 50 — а сколько уже родилось и состоялось при ее активном содействии, сколько десятков текстов о ее спектаклях вышли на страницах ПТЖ! Плотность ее активности последних лет при высочайшем художественном качестве результата зашкаливает. Ее — режиссера, педагога, а главное, вдумчивого и чуткого человека — ждут с постановками, лабораториями, мастер-классами и просто лекциями по всей стране. Потому что там, где Тумина — всегда событие и открытия, всегда разговор о важном, всегда — кусочек подлинной радости и искренности. Сегодня ее поздравляют актер и ученик Ренат Шавалиев, театральный критик Алексей Гончаренко и актриса Марина Солопченко. Редакция от всей души присоединяется к поздравлениям!

«Overtime».
«Театр. Акт» (Казань) в рамках конкурсной программы фестиваля и премии «Золотая Маска».
Авторы Ангелина Мигранова и Родион Сабиров, перформеры Ангелина Мигранова, Родион Сабиров и Аскар Галимов.

Ангар, в середине — круг из нескольких тонн песка. В песке — дорожка. Ее прокладывают двое, мужчина и женщина, оба в простенькой униформе «офисного планктона» — белых рубашках и черных брюках. В руках катки. На лицах отрешенность или мучение. Они идут по кругу босиком, бесконечно оставляя следы и тут же их уничтожая. У стены еще один мужчина, в той же униформе, читает с листа данные опроса. В нем тысячи людей просыпаются и засыпают в разное, иногда дикое время. Так 16 часов 27 минут: с 3:36 утра до 8:03 вечера.

«Лаборатория — Биржа». Под таким названием в конце марта стартовал недельный совместный проект Городского драматического театра Нижневартовска и Российского института театрального искусства.

В рамках проекта трое студентов режиссерского факультета ГИТИСа получили возможность побороться за право постановки на сцене профессионального театра, а театр, в свою очередь, смог пополнить свой репертуар наиболее интересной интерпретацией классического произведения. Собственно, классика как тема лаборатории была заявлена изначально: Шекспир, Мольер и Островский. Показы эскизов проходили 2 и 3 апреля, причем все они были сыграны дважды, а в обсуждении принимали участие не только зрители, но и студенты театроведческого факультета все того же ГИТИСа.

Не время театра.
Не время эстетической рефлексии.
Не время текста.
Может быть, время исторических штудий. Но не время театральной критики, которая — эстетическая рефлексия и текст.
Эстетические разногласия надолго закончились.

Но мы почему-то решили выпустить номер, сделанный, в основном, еще до 24 февраля. Первый номер нашего (по иронии судьбы) юбилейного, тридцатого года. Будет ли второй? Будет. Будет ли он последним? Не знаем...

Этот не делался как последний. И написанные в последний момент эссе каждого члена редакции мы не стал пока печатать. Будет последний — напечатаем.

А этот номер был собран до того, как 24 февраля сломался хронотоп и мы стали жить одновременно во всех временах, попали под одну обложку всех книг и учебников сразу, под одну судьбу — то ли Томаса Манна, то ли Стефана Цвейга, то ли Густафа Грюндгенса. Он верстался перебежками и из точки паники. Как и зачем писать сегодня о театре? С какой оптикой? Нужны ли описания цветочков с их тычинками и пестиками? Бывают периоды, когда музы должны замолчать, а уж театральные критики точно...
Сперва мы не принимали никаких решений, потом принимали, потом сами отменяли их. Понадобился месяц, чтобы мы решили продолжить работу. Чтобы что?...

Пока не знаем. Но помогает историческая память. Помните (а вы, конечно, помните), после восстания декабристов, в 1826 году был принят новый цензурный устав? Его прозвали «чугунным», и прожил он совсем недолго, года два, потому что в якобинском духе стало возможным истрактовать даже «Отче наш». И даже Третьему отделению стало ясно, что с ним жить нельзя... И устав отменили, возник более свободный и лояльный, и театральная критика пошла в рост, и эстетические дискуссии возобновились... С надеждой на это мы пока отражаем реальный театр в режиме реального времени.

Содержание номера
Марина Дмитревская. К читателям и коллегам

«История от Матвея» (урок от звонка до звонка). Н. Беленицкая.
Кемеровский театр драмы.
Режиссер Олег Липовецкий, вещественное оформление Василисы Шокиной.

Конечно, мы смотрим сегодня спектакли, находясь в аномальном состоянии. То, что еще вчера показалось бы общим гуманистическим посылом, сейчас вызывает слезы, поскольку живем в ежечасном переживании краха гуманизма. Это теперь наше бытовое, как хлебец с сыром на завтрак...

Конечно, все оголено, обострено, прошлое и будущее бьют под дых, настоящее бомбит. Мы смотрим все спектакли в аномальном состоянии, открыто и беззащитно.

Но, думаю, и на недавней премьере («до» — это теперь такая первая нота новой гаммы) спектакль Олега Липовецкого «История от Матвея» по пьесе Нины Беленицкой заставлял зал страдать или раздражаться.

«Мертвый город». Э. В. Корнгольд.
Театр «Новая опера имени Евгения Колобова».
Режиссер Василий Бархатов, дирижер Валентин Урюпин, сценограф Зиновий Марголин.

В театре «Новая опера» прошли премьерные показы первой российской постановки оперы «Мертвый город»: прогремевшая на весь мир в 1920-е, когда оперы еще бывали популярны, сто лет спустя эта работа числится по разряду редко исполняемых.

Хейфец никогда не искал теплое место, ему нужно было облить себя холодной водой, завопить, покраснеть, лопнуть, объясняя нам, как играть суть. «До предела», «а если в самом деле», «до конца» — главные термины хейфецевской педагогики. Любимые сцены из кино: Лапшин сует руку в кипящее белье, пытаясь пережить отказ женщины, мрачные будни генерала Плоточкина из «Хрусталев машину» и т. п. Натуралистичный, ненавидящий ложь, принципиальный, жесткий мастер. Говорят, нам он еще достался добреньким.

Вечер современного танца в рамках конкурсной программы фестиваля и премии «Золотая маска».
«Дюймовочка».
Театр современного танца, Челябинск.
Хореографы Ольга Пона и Татьяна Крицкая, художник Ольга Пона.
«Премьера».
Танцевальная компания «Zonk’a», Екатеринбург.
Хореографы и артисты Анна Щеклеина и Александр Фролов.

Безымянный вечер, соединивший номинантов «Золотой маски» в современном танце из разных городов, вероятно, был собран по техническим параметрам. Вещи на одного-двух человек идут недолго, занимают скромную площадь. Тематически постановки не должны были сойтись: где «Дюймовочка», соло Татьяны Крицкой про «женское», а где «Премьера» компании «Zonk’а», в буквальном смысле говорливый спектакль про расставание. Однако на сцене они срифмовались: в каждой вещи высветился мотив, который, возможно, не был очевиден — изобретение себя, поиск, что составляет конкретного человека.

«Сын». Ф. Зеллер.
Челябинский Камерный театр.
Режиссер Алексей Янковский, художник Евгений Зорин.

...Всегда играет одинаково актриса Лия Ахеджакова, а ставит режиссер Алексей Янковский. Валентин Гафт, автор первой половины прозвучавшего утверждения, всегда уточнял, что Ахеджакова играет неизменно хорошо. А спектакли Алексея Янковского, добавлю уже от себя, неизменно интересны. Поставлены ли они в Петербурге, Хельсинки или в Камерном театре Челябинска, где с успехом шли и идут его работы по Климу, Чехову, Венедикту Ерофееву, а теперь вот и по финальной части трилогии модного французского драматурга Флориана Зеллера «Папа» — «Мама» — «Сын».

«Шиле». А. Букреева.
Театр ненормативной пластики на сцене Александринского театра.
Режиссер Роман Каганович, сценография и костюмы Любови Мелехиной.

Театр ненормативной пластики в альянсе с Александринским театром смотрится диковинно и тянет на эксперимент года. К тому же его прибежищем становится даже не Новая сцена, в достатке располагающая сценами-трансформерами и давно нацеленная на неожиданные режиссерские решения, но давно забытая площадка Седьмого яруса основного здания. Режиссер Роман Каганович осваивает это пространство на материале, далеком от фарватера основных интересов российской публики. Ни рисунков, ни тем более картин Эгона Шиле нет в нашей стране, а первая в истории выставка датируется аж 2018 годом. Российские знатоки и ценители оригиналов Шиле все сплошь обладатели загранпаспортов — главные коллекции его произведений можно увидеть в Вене и Нью-Йорке.