«Лето одного года» (фантазия на темы пьесы Эрнеста Томпсона «На Золотом озере»).
БДТ им. Г. Товстоногова.
Режиссер Андрей Прикотенко, художники Петр Окунев и Ольга Шаишмелашвили
Спектакль, показанный в канун Нового года, блистательно сыграл роль доброй рождественской сказки. В основу положена американская драма Эрнеста Томпсона «На Золотом озере», повествующая о том, что все и было-то неплохо, а стало еще лучше. Два главных героя — семейная пара «среднего возраста»: Этель (Алиса Фрейндлих) за семьдесят, Норман (Олег Басилашвили) на пороге восьмидесятилетнего юбилея. Их главная драматическая проблема — дочь. Челси (Варвара Владимирова) долгих восемь лет не переступала порог родительского дома. Сложные отношения с отцом. На самом-то деле они глубоко любят друг друга, но разговор-дружба-понимание не клеились с детства. С появлением Челси, наконец, завершается полуторачасовая экспозиция спектакля.
Вызванная тайным письмом матери, дочь является на юбилей. Да не одна, а с женихом-дантистом (Василий Реутов) и его 13-летним сыном (Андрей Хржановский), которого благополучно сплавляют старикам на постой, пока сами делают вояж в Европу. От общения с мальчиком старик оживает, и хотя в финале его ждет сердечный приступ, свежее воссоединение с семьей не дает ему покинуть этот мир до срока.
Нет повода для насмешки: отец переживает из-за непонимания с дочерью. Король Лир тоже переживал. Но когда в драматургическом материале нет конфликта, получается борьба тотального благополучия с благополучием, отягощенным некоторыми драматическими элементами.
Сюжет для одноактной семейной мелодрамы растянули на пять долгих действий, соответствующих всем пяти летним месяцам: в Америке, как известно, все гораздо лучше, чем у нас, поэтому лето начинается в мае, а кончается в сентябре.
Смена названия, сделанная театром, добавляет в зашкаливающую сентиментальность еще и ноту пафоса. Большие артисты преодолевают ее с улыбкой, младший же актерский состав усердствует всерьез. Особенно удивил Василий Реутов, который выдержал с величайшей серьезностью и неподдельным нервом сцену, где его герой (мужчина за сорок) испрашивает у отца невесты (невесте — сорок два) позволения поместиться с ней на ночь в одной кровати. Или почтальон Чарли — Федор Лавров, простодушный нескладный добряк, сыгранный артистом на одной краске давнего сердечного влечения к Челси.
Спрашивается: зачем тащить на сцену такой пьесообразный хлам? Вероятно, чтобы дать нам возможность увидеть двух больших артистов в новых ролях.
Мне вспоминается рассказ нетеатрального человека про виденный им когда-то спектакль (в главной роли — Басилашвили), ни названия, ни содержания которого он не мог вспомнить. Ему было скучно, но он ждал. Ждал, что от встречи с большим артистом с ним что-нибудь произойдет. Когда у терпения наступил финал, Басилашвили вышел на финальный монолог. И все случилось. Любой театрал после такого события вышел бы из зала с чувством глубокого удовлетворения. Моему же знакомому было жалко двух часов потраченного времени ради десятиминутного инсайта.
Но публика любит своих кумиров, даже когда они не дотягивают до инсайта. Чем объяснить? Вероятно, нашей большой тоской по переживаниям, которые дарит старый добрый психологический театр. Публика привыкла к недоношенным ролям средних артистов и любая полностью освоенная и обжитая роль (а большой артист как бы гарантия качества) для нее источник благодарности.
Благоразумному режиссеру здесь остается только заранее умереть в великих исполнителях. Андрей Прикотенко был полностью благоразумен. Разве позволил себе незначительные пометы на полях. Например, грустная мелодия и проекция изображения девушки на стену комнаты в ту секунду, когда отец думает о дочери. И так 14 раз. В разных модификациях. Вплоть до финального мультфильма, о котором не хочется рассказывать. Он сделан во имя чистой красивости.
От нее, к счастью, оказались далеки большие артисты. Ни один сантиметр пластика и дерева статичной многофигурной насквозь бытовой декорации не остался необжитым. Фрейндлих и Басилашвили наполнили пространство любовью и заботой друг о друге. Они, конечно, не совсем старосветские помещики, но, глядя на них, все равно чувствуешь, как «душа принимала удивительно приятное и спокойное состояние». И хотя сюжет почти сказочный в наших широтах, но мы безоговорочно верим в любовь между этими людьми, прожившими вместе почти полвека.
Играть старость немудрено. Жалкую — легче, достойную — труднее. Не соглашаться на собственную старость, проживая ее — труднее всего. Сначала Басилашвили стар и только. Рассеянный взгляд, замедленные движения, тяжесть, бессильный старческий гнев. Но с появлением младших артистов он оживает, как оживает его герой от дружбы с ребенком. Появляется сарказм, едкость, вдруг мелькает беззащитность и тут же мудрость, тоска, и горечь, бесконечная горечь старого умного человека. Не делая ничего особенного, Басилашвили несет в десять раз больше информации, чем все молодое поколение вместе взятое.
Говоря «молодое поколение» я не имею в виду самого юного участника спектакля, двенадцатилетнего Андрея Хржановского. Удивительно: мальчик получал настоящее удовольствие от пребывания на сцене. Ему правда было интересно, он ничего не изображал, а жил два часа своей собственной детской жизнью в предлагаемых обстоятельствах.
Басилашвили привносит в сладкую сказку вкус горечи и перца. Алиса Бруновна — свое немеркнущее обаяние. Мальчик — потрясающую органичность. Режиссер добавляет ноту элегической грусти. Все остальные добросовестно исполняют роли, работают над продвижением сюжета. Со зрителем много и порой остроумно шутят.
Театр прописывает адрес спектакля вплоть до индекса. Это почтенная буколическая публика с небольшими вкраплениями чудаков, готовых высидеть три часа ради пятнадцати минут настоящего театрального удовольствия.
В американском фильме «У Золотого озера» с Кэтрин Хепберн и Генри Фонда — прекрасная старость на фоне прекрасно сохраненной прекрасной природы, прекрасная золотая гладь воды и две прекрасные гагары, столь же красивые и элегантные, как и прекрасные герои-люди.
В американском фильме прекрасная Этель ходит в прекрасный лес по грибы в элегантнейшей белоснежной рубашке, а укротить оставленного на месяц мальчика им помогает не только благородство, но и прекрасный катер, на котором Норман и Билли рыбачат, а порой Билли и самостоятельно гоняет на большой скорости по водной глади. Этель на другой прекрасной моторке привозит им обед, если они задержались.
В американском фильме опорная фраза Этель дочери — о том, что надо двигаться по жизни дальше, не засиживаясь в детских комплексах (чисто американская, бодрая такая, фраза). И Челси делает сальто назад с мостков! И доказывает отцу, что комплекс изжит! И они обнимаются. И никакого «люблю» по телефону со стороны дочери, как в нашем спектакле, там, в американском кино, не нужно.
А у нас нужно. И нужно, чтобы дочка узнала на маме не кофту, которую помнит с детства, а халатик (мамины халатики — это особое дело). И нужны сапоги для рыбалки, и плащи, потому что отечественная рыбалка не ассоциируется с катерами. И нужно, чтобы Этель сделала на наших глазах уборку дома и обжила его, и чтобы мальчик был не юным ковбоем, как в американском кино, а еще ребенком, как Андрей Хржановский (тогда не нужны катера, можно обойтись удочками), и чтобы почтальон Чарли с детства был влюблен в Челси и выглядел прихрамывающим романтиком. И не нужна катастрофа, свойственная американскому кино, когда катер Нормана ночью разбивается о камни, Чарли и Этель ищут пропавших, и 70-летняя женщина прямо в одежде ласточкой прыгает с катера в воду…
Все это я к тому, что пьеса «На Золотом озере» правильно адаптирована к отечественным условиям, хотя вряд ли это называется «фантазиями на темы», как заявлено в программке.
У этого спектакля все данные для «антрепризного» успеха, какой сопровождал «Калифорнийскую сюиту», а до того – «Пылкого влюбленного».
Новое время – новые песни, «Карифорнийская сюита» свое отыграла. А вот А. Фрейндлих
и О. Басилашвили – явно нет. Если в американском фильме дочь Челси играла Джейн Фонда (папина дочка), то у нас ее играет Варвара Владимирова (мамина дочка), что для успеха тоже не лишнее, а чудный мальчик Андрей Хржановский — сын актрисы А. Куликовой, продолжатель династии кино-Хржановских, и это тоже кому-то любопытно…
Но я, видимо, я из тех «буколиков», кто готов отсидеть спектакль не ради «фишек» и иногда реально погружаясь в дрему (потому что пока что действие ритмически не выверено совсем и часто падает в «ямы»), а ради того, чтобы с близкого (!) расстояния наслаждаться тем, как работают Алиса Бруновна и Олег Валерьянович. Так практически уже не играют. Хотелось бы видеть рядом с собой ВСЕХ студентов Театральной академии, пусть бы Академия купила им билеты за свой счет в ближние ряды и они смотрели. Смотрели не только на то, как 80-летий герой снимает сапоги (и КАК это делает Басилашвили, как вообще он играет старость), но и на то, как эти артисты играют любовь (Фрейндлих это умела всегда и как никто, Басилашвили стал играть с годами). На то, как эти последние из могикан не оставляют пустым ни одного сантиметра «жилой площади» спектакля: и пространственной, и психологической, и партнерской. Ощущение, что иногда Фрейндлих нетвердо знает текст… и даже эти ее паузы Басилашвили мгновенно превращает в психологические. Он вообще абсолютно виртуозен здесь в «освоении» предлагаемых 80-летнего возраста, их физиологических (провалы памяти) и психологических (завтра умирать) проявлениях.
Это, в общем, конечно, спектакль не про «ЧТО» (потому что он не про что, нет там ни проблем, ни сложностей), это спектакль про «КАК». Как играть вообще и как играть любовь.
Марина, я абсолютна с Вами согласна. Мне тоже хотелось бы, чтобы нынешние студенты театрального увидели этот «высший класс игры на патефоне», потому что — завораживало! И как Фрейндлих протирает стулья, и как она слушает разговор мужа из-за двери, и как Басилашвили снимает сапоги — умели держать зрительское внимание корифеи БДТ, умели наполнять сценическое время. И так отважно играть старость, близкий конец жизни! Где такое еще увидишь? И у кого не перехватило дыхание в последней сцене (сердечного приступа Нормана)!
За такие цены(билеты стоят на этот спектакль от 400 до 5000 рублей) -пусть ходят олигархи! БДТ лишил простого рядового зрителя посмотреть на игру великих артистов!
Кирилл, скажите, а сколько по-вашему должны были стоить билеты на премьерный спектакль и при данном актерском составе?Сейчас билет в, прости Господи, кинотеатр на вечерний сеанс стоит 300-400 рублей, уж не говоря в принципе про ежегодную 15-20% инфляцию «на все». А при желании «посмотреть на игру великих актеров» можно вполне купить билет на существующий уже 5 лет спектакль «Квартет»
Господа, а вы не забыли, что в МДТ есть не менее прекрасные народные артисты, только менее медийные, чем Басилашвили и Фрейндлих? И студентам также стоит смотреть на то, как стареет великий Игорь Иванов.
Кирилл, сходите в МДТ, там никогда не накручивают цены/
Анна, в киноцентре «Родина» и Доме кино билеты не превышают 200 рублей)
Если бы в «Квартете» кроме великих актеров была еще хоть какая-то режиссура… В нынешнем БДТ великих актеров просто жалко
Стоимость билетов действительно заоблачная, Вдвоем сходить ползарплаты отдать. А за что? Да, школа у Фрейндлих и Басилашвили старая, добротная, но ведь еще важна режиссура, а у Прикотенко она никакая.Его спектакли не имеют ни концепции ни целостности.Один «Марат…» чего стоит.Или гондолы в «Слуге…» спасибо ПТЖ, объяснил,а то сколько знакомых не ходили на спектакль не могли понять, что он хотел сказать.
А насчет имен, в коллективе/финансовая сфера,люди с высшим образованием и хорошим доходом/, даже Андрея Миронова не знают,а Вы говорите Фрейндлих. Прошли те времена, когда по имени можно было понять о каком актере идет разговор, и на улицах узнавали. Теперь в зале только и слышишь, вот этого я где-то по телику видел,и все. Ни имен, ни ролей. Печально господа.
Илья! Цены в МДТ, конечно, не накручивают… Чего их накручивать? От 200 до 2000, хорошие цены, можно оставить как есть. Входные — по 80 (для студентов театрального вуза при заоблачной стипендии в 1000 рублей в месяц на всё про всё — ходить и ходить в МДТ, прямо каждый вечер!). А с недавнего времени и некоторых критиков (про непроверенным данным) стали за деньги пускать… Но это я так, а пропо… 2000 — это, с одной стороны, не 5000. Но, с другой, — этот тот уровень, на который человеку с «обычной» зарплатой взлететь очень непросто.
Так что, лучше — об искусстве, не о деньгах.
Спасибо Марине за статью о спектакле.
К сожалению, живу не в Петербурге и спектакль видеть не могла, но очень надеюсь, что во время приезда в Петербург-посмотрю. Хотя прекрасно понимаю, что от А.Прикотенко, как режиссера ожидать нечего Он не дорос до уровня таких артистов, как Алиса Фрейндлих и Басилашвили, чтобы работать с ними. И тем, не менее, согласна полностью, что этот спектакль должны посмотреть ВСЕ студенты театральных ВУЗов. Как Мастер-класс игры уникального актерского дуэта А.Фрейндлих и О.Басилашвили.
Я давний зритель театра БДТ. В 70-х года, в эпоху расцвета этого театра была замечательная практика, когда студенты творческих ВУЗов, прежде всего театрального, посещали так называемые «прогоны» перед премьерой. Очень жаль, что сейчас такая практика отменена, судя по комментариям.
Но вот, что грустно,господа, разговор о спектакле как -то скатился от разговора о Любви до коммерции. Грустно становится от этого…