«Летучий голландец». Р. Вагнер.
Московский концертный зал «Зарядье».
Режиссер-постановщик Дмитрий Отяковский, музыкальный руководитель и дирижер Иван Рудин, художник-постановщик Ирина Сид, видеохудожник Мария Варахалина.

На сцене «Зарядья» — аэропорт-призрак: скамейки зала ожидания и витрины дьюти-фри укрыты пленкой, на табло сплошь сообщения об отмене рейсов. Рёрвик не принимает, и виной не пандемия, просто непогода.

Сцена из спектакля.
Фото — Лилия Ольховая.

Крошечный городок на побережье Норвегии выбран местом действия двух показов оперы «Летучий голландец», приуроченных к дню рождения Вагнера, а сама опера выбрана для демонстрации достижений участниц и участников «творческого вызова OperaCall», который «Зарядье» проводит уже второй раз. Первый такой образовательный интенсив проводился в 2023 году для молодых оперных режиссеров, нынешний — для певцов.

OperaCall проводится под руководством генерального директора «Зарядья» Ивана Рудина, чей опыт в качестве оперного дирижера практически исчерпывается немногочисленными исполнениями в рамках этого проекта. Московский государственный симфонический оркестр под его управлением исполнил Вагнера с ученическим прилежанием, по возможности тщательно артикулируя лейтмотивы, но этот разбор партитуры по слогам в итоге складывался в одну главную лейт-фразу: «ма-ло ор-ке-стро-вых», которую подчеркивала параноидальная необходимость в визуальном контакте дирижера с певцами — как с солистами, так и с хором радио «Орфей».

Среди солистов к премьерным показам из восьми финалистов OperaCall остались только трое: две сопрано — Мария Лобанова из труппы Большого театра и Юлия Ситникова из Нижегородского оперного, и меццо-сопрано Екатерина Курбанова из санкт-петербургского театра «Зазеркалье». Соответственно, две первых чередовались в партии Сенты, а последняя оба дня исполняла партию Мари.

Сцена из спектакля.
Фото — Лилия Ольховая.

Остальной состав тоже был неизменен. Заглавную партию исполнил бас-баритон Владимир Байков. К счастью, его портретное сходство с Энтони Хопкинсом не сподвигло режиссера сделать Голландца серийным убийцей, как в постановках Василия Бархатова, Дмитрия Чернякова, Константина Богомолова и иже с ними. Даланда спел бас Алексей Антонов, который исполняет эту партию в репертуарном спектакле «Новой Оперы», а Эрика — его коллега по той же сцене тенор Хачатур Бадалян.

Действие происходит здесь и сейчас, и реально существующему норвежскому аэропорту придан вымышленный масштаб операций: каждые пять минут рейсы по всей Северной Европе. Даланд — что-то вроде директора аэропорта, а Голландец — всплывший из непонятно каких глубин капитан подводной лодки, который ходит по закрытому для пассажиров аэропорту с прикованным наручниками к запястью чемоданчиком с неведомыми сокровищами. Вдвоем (задвинутый к дальней стенке хор с пюпитрами не в счет) они проводят мучительно статичный первый акт, заключая абсурдную для XXI века договоренность насчет руки Сенты. Безвременье шторма заканчивается, аэропорт наполняют пассажиры — статистов бюджет не предусматривал, а хор радио «Орфей» не умеет играть на сцене, поэтому массовку набирали по объявлению среди волонтеров.

А дальше появляется сама Сента, и абсурд происходящего становится множителем, который можно вынести за скобки. Только такие договоренности и возможны с такой Сентой: она безнадежно не от мира сего, она гуляет по стерильной зоне среди пассажиров, рисуя на планшете свой выдуманный идеал. Сенту травят стюардессы (участницы вокального ансамбля ARIELLE под руководством Эльмиры Дадашевой сценические задачи решать не боятся) во главе с Мари. Сента неуязвима.

Сцена из спектакля.
Фото — Лилия Ольховая.

Ибо Сента в постановке Дмитрия Отяковского — структурообразующий персонаж оперы. Она созидает в своем воображении весь этот мир зловещих легенд, лишь ее вера наделяет образ Голландца мистической силой, сам же Голландец оказывается лишь поводом для нее реализовать собственный синдром спасателя. Вагнер в кошмарном сне не предвидел бы такой трактовки — он-то писал про непонятого себя, нуждающегося в человеческих жертвоприношениях, — но ничто в партитуре ей не противоречит. А фактура певцов лишь подчеркивает: стертое звучание Байкова стирает и любую рельефность его персонажа (хотя у того в спектакле есть собственная хитрая миссия); зато свежий голос Юлии Ситниковой, бесстрашно бросившейся на явно великоватый ей пока вагнеровский репертуар, идеально транслирует нездешнее вдохновение Сенты — каждый раз, стоит ей возвести очи горе, признаваясь в любви к мечте, как скромная девочка в нелепой бескозырке преображается в повелительницу грез. Это сценическое присутствие такого уровня, на котором артист или артистка могут собрать вокруг себя разваливающийся, плохо поставленный или, как в данном случае, компромиссно произведенный спектакль, вдохновить вышедших «отбыть номер» коллег и вопреки всему дать зрителю ощутить тот самый волшебный театральный опыт, в надежде на который мы и ходим в оперу.

Сцена из спектакля.
Фото — Лилия Ольховая.

Сменяя табло вылетов и прилетов, на экране отображаются (сгенерированные нейросетью) картины Сенты: она рисует в стиле аниме приключения отважного капитана, который сражается с морскими чудовищами, смело встречает цунами и в итоге встречает свою любовь. Естественно, Сента идет за случайно подвернувшимся ей в реальности живым воплощением своей мечты, и не нужны ей никакие сокровища — так что ими капитан в итоге расплачивается за контрабанду оружия. Опасные проходимцы вообще хорошо подходят на роли героев девичьих грез. Свадьбу устраивают прямо в аэропорту, а гвоздем ее программы становится пантомима в исполнении статистов-волонтеров, оказавшихся обладателями актерской подготовки: элегантно и при этом комично трое юношей и девушка разыгрывают выдачу замуж по сговору некой мечтательной девы и следующие за этим тройное убийство из ревности и одно самоубийство.

Убийство из ревности и впрямь происходит, но лишь одно: Эрик — охранник аэропорта — убивает Голландца из табельного пистолета, которым затем завладевает Сента, чтобы застрелить себя. Она давно была готова к такому, у нее столько картин на тему парного самоубийства двух влюбленных; в японской культуре эта практика имеет собственное название — синдзю. Избитый контрабандистами Эрик лежит без чувств, а оставшийся без охраны аэропорт, похоже, атакуют террористы, как положено в суровой к мечтаниям реальности. Но под картиной, на которой моряк и девица обрели друг друга за пределами этого грешного мира, соединяются души Голландцы и Сенты, прожившей жизнь так, как сконструировала для себя сама.