«Нейроинтегрум».
Александринский театр.
Постановочная команда: Юрий Дидевич, Евгений Черный, Алексей Олейников, Patrick K.-H., Олег Макаров, Татьяна Гордеева, Станислав Капулкин, Дмитрий Кильдюшкин.

Лучше всего о проекте «Нейроинтегрум»— его технологии, «закулисной» подготовительной части — рассказано профессионалом, одним из создателей проекта, здесь..

Человек, хотя бы мало-мальски не сведущий в области science art, наверное, не должен брать на себя такую ответственность. И все-таки я попробую.

По окончании перформанса (а он трехчастный: презентация, показ, обсуждение) Дмитрий Булатов, художник, теоретик искусства, куратор Государственного центра современного искусства, чья лекция в этот день предваряла «Нейроинтегрум», сказал, что обычно при оценке принципиально нового, экспериментального явления мы используем уже сложившиеся паттерны. И это значительно суживает горизонты этого нового, его действительную ценность. Для меня такими паттернами, наверное, стали искания художников-модернистов первой четверти XX века.

«Антигона». Ж. Ануй.
Канский драматический театр.
Режиссер Адгур Кове, художник Кирилл Мартынов.

Март. Прозрачная капель и мутные лужи. Солнце шпарит, будто светит не над Сибирью, не над Канском, а над Древней Грецией. А ты идешь в зал, огибая черную ширму перед входом, и попадаешь на... евромайдан?.. Антрацитовая, выжженная земля, дым из воронки, завалы из автомобильных шин и тарных ящиков. Женщины сушат на веревках окровавленные бинты. Мрачные мужчины в халатах санитаров и антивирусных масках методично разбирают баррикады, деловито цепляют оборванные провода к покореженной согнутой вышке электропередачи. Самое страшное свидетельство войны — одинокий детский башмачок, висящий высоко на проводе, до которого не допрыгнешь.

Все те недели, что мы делали № 75, который только что увидел свет, из головы не шел когда-то напечатанный в «ПТЖ» рассказ.

Известный искусствовед, много младше актрисы Грановской, друживший с ней много лет, однажды спросил ее:
— Елена Маврикиевна, вы помните, как началась революция?
— Ну как же, отлично помню, — ответила Грановская.
— Ну, пожалуйста, расскажите.
— Утром лежу я в постели, входит горничная и говорит: «Мадам, к вам пришел человек из французской прачечной и умоляет его принять». — «Хорошо, пусть войдет». Входит человек и говорит: «Мадам, я огромный поклонник вашего таланта, я давно мечтаю попасть на сегодняшний спектакль, помогите мне в этом!» Я говорю: «Хорошо». На следующее утро лежу я еще в постели, входит горничная и говорит: «Мадам, пришел человек из французской прачечной и умоляет его принять». — «Хорошо, пусть войдет». Он входит и долго и восторженно расточает комплименты и говорит: «Мадам, если бы это было в моих силах, я бы усыпал ваш путь к театру розами...»

Известный искусствовед наконец перебивает ее рассказ:
— Елена Маврикиевна, а как же революция?
— Так вот, душенька, как раз тогда она и происходила.

Примерно в этой исторической ситуации мы делали номер, центральный раздел которого — «Театр-музыка-театр-музыка». Беседы с Л. Десятниковым, А. Бакши, А. Маноцковым, В. Тонковидовым, А. Хрущевой, желание понять законы музыкального строения и оформления (беседа с В. Бычковским) спектакля, понять вообще текст спектакля как музыкальную партитуру — что могло быть лучшим аккомпанементом к русско-украинским событиям зимы-2014?..

Но, конечно, есть еще и «Процесс» с российскими и зарубежными премьерами, есть отдельный большой раздел «Шапито» — о цирке, во главе которого стоит нынче Слава Полунин. Да что долго говорить — читайте!

Предлагаем вашему вниманию Содержание нового номера, а также обращение к читателям и коллегам.

Нашему легендарному учителю, Лидии Аркадьевне Левбарг, сегодня было бы 100 лет. С одной стороны — не верится, с другой — еще 40 лет назад она казалась нам величественно старой и точно — из более ранних эпох: в ней, в ее седых волосах светился серебряный век. Клубы дыма от ее вечной папиросы, казалось, тоже принадлежали утерянным культурам. Она была петербурженкой. Сосредоточенность, строгость, академическая несуетность, достоинство, гордая осанка этого города отразились в ней. Нам, учившимся позже, уже только в преданиях достались рассказы о том, скольких защитила, оградила, даже спасла она в нелегкие, «несеребряные» времена рубежа 40–50-х годов, работая в институте, которому отдала 50 лет и по которому в те поры гуляли ветры борьбы с космополитизмом.

«Тщетная предосторожность».
Михайловский театр.
Музыка Луи Герольда, хореография Фредерика Аштона.

После семилетнего перерыва в репертуаре Михайловского театра снова появилась «Тщетная предосторожность», на этот раз в хореографии Фредерика Аштона (1960). Прежняя постановка — Олега Виноградова (1971) на музыку Луи Герольда — продержалась в афише до 2007 года. В 2002 году балет Аштона был перенесен в Большой театр, но сейчас в его репертуаре осталась только версия Юрия Григоровича.

«Тщетная предосторожность» — лирическая комедия (редкий жанр в классическом балете), чудесным образом пережившая все реформы и потрясения XIX и XX веков, считается старейшим балетом, дошедшим до наших дней.

Одним из первых откликов на спектакль Юрия Бутусова стала рецензия Алексея Вадимовича Бартошевича, опубликованная у нас в блоге. Предлагаем перечитать ее.

Спектакли Дмитрия Волкострелова выдвигались и выдвигаются на «Золотую Маску». А критики выдвигали, выдвигают и будут выдвигать полярные мнения. Вот два из них — Николая Песочинского и Софьи Козич.

«Продажная любовь». По новелле Ги де Мопассана «Пышка».
Автор пьесы Валерий Семеновский.
Музыкальный театр Кузбасса им. А. Боброва (Кемерово).
Композитор Николай Орловский, режиссер Евгениюс Волис, балетмейстер Евгения Смелова, художник Игорь Капитанов.

Спектакль по хрестоматийному рассказу Мопассана был задуман в театре больше года назад, музыка и пьеса написаны еще раньше. Известных событий вокруг Украины и Крыма тогда никто не мог предвидеть. И, разумеется, создатели спектакля ни сном ни духом не планировали выступать с программным высказыванием насчет охватившей две страны волны патриотизма — то горделивого, то уязвленного. Тем не менее, у них получилось.

«Осенний марафон». А. Володин.
Новосибирский Академический молодежный театр «Глобус».
Режиссер Лариса Александрова, художник Анастасия Григорьева.

Что-то случилось с погодой. Очевидно, дождит: все бегут ставить «Осенний марафон». Балтийский дом... Старый Оскол... Новосибирский «Глобус»... Театр Маяковского тоже что-то объявлял, но потом затих...

В новосибирском «Глобусе» премьеру сыграли совсем недавно. В центре малой сцены художник Анастасия Григорьева подвесила сооружение из спутанных, завязанных узлами телефонных проводов: то ли дерево, под сенью которого можно осознать свои связи с жизнью (разноцветные кабели тянутся ко множеству звонящих телефонных аппаратов: куда ни сунься — телефон), то ли многофункциональная веревка для повешения. И больше на этой сценической земле практически ничего нет. Ну, если не считать каких-то мелочей...

«Когда я снова стану маленьким». По произведениям Я. Корчака.
Большой драматический театр им. Г. А. Товстоногова совместно с Творческим объединением Культпроект.
Режиссер Евгений Ибрагимов.

БДТ продолжает наращивать детскую ветвь репертуара. Вслед за проектом «Театр изнутри» в афише появился кукольный спектакль «Когда я снова стану маленьким». Евгений Ибрагимов, в последние годы проживающий в Чехии, нечастый гость в нашем городе. Последняя его петербургская постановка относится к 2006 году. За это время в кукольной жизни города произошло много изменений, в том числе появилась мастерская Руслана Кудашова, где актеры, воспитанные именно как кукольники, участвуют в драматических спектаклях, пластических композициях. Но вот приезжает Ибрагимов и ставит свой по-доброму старомодный спектакль, и на главную роль мальчика Владека берет актера Тараса Бибича, до этого никогда не работавшего с неодушевленными партнерами. Артист существует исключительно в живом плане, кукол он использует только для того, чтобы разыгрывать истории. Пока эта работа далека от виртуозной, но спектакль становится «кукольным» вне зависимости от того, как Бибич взаимодействует с предметами. Чудо оживления неживого происходит параллельно, почти без его вмешательства. И в этом состоит парадокс спектакля.

«Оркестр». Ж. Ануй.
Театр «Святая крепость» (Выборг).
Режиссер Кирилл Сбитнев, художник-конструктор Владимир Волынцев.

До недавнего времени выборгский театр «Святая крепость» следовал политике изоляционизма. Несмотря на то, что театр исправно приглашал критиков и вел довольно активную гастрольную жизнь, большинство фестивальных и лабораторных троп, связанных, в том числе, с современной драматургией, проходили мимо. Пока однажды «Святая крепость» не попала в программу Театра Наций по поддержке театров малых городов России. Далее — хорошо знакомый сценарий. Десант из трех молодых режиссеров. Около 50 современных текстов — на выбор художественному руководителю Юрию Лабецкому. Пять дней на знакомство с труппой, разминку и подготовку. Три эскиза. И — через какое-то время — три полноценных спектакля в афише театра. «Бесконечный апрель» Кирилла Сбитнева, «Тестостерон» Георгия Цнобиладзе, «В тени виноградника» Дениса Хусниярова.

Театральное сообщество, конечно же, любит Международный день театра. 27 марта служители Мельпомены слышат в свой адрес еще больше разных ласкающих слух слов. Им, как и всем, впрочем, остальным обитателям планеты, становится в этот день в очередной раз ясно: театр — почитаем, любим, демократичен и элитарен одновременно, и ему на самом деле ничего не грозит. Он разный: иногда — развивающийся с бешеной скоростью, иногда — впадающий в консервативно-традиционное. Но — живой. Потому что сделан из материи, не подлежащей тлену. Он — вечен.

Есть люди, которых с удовольствием можно назвать «человек театра».

«Глазами клоуна». Г. Бёлль. Инсценировка Дениса Хусниярова.
Театр на Васильевском.
Режиссер Денис Хуснияров, художник Николай Слободяник.

Молодой актер-неудачник Ганс Шнир, потеряв последний ангажемент, расставшись с единственной своей любовью Мари Деркум, еще и вынужден сидеть дома: на гастролях в Бохуме, выпив, он поскользнулся, упал и расшиб колено. Нога болит, голова гудит, сердце саднит. Денег нет. Жить не хочется. Играть тем более. К 27 годам у Ганса фактически ничего не осталось. Все, что у него есть, — воспоминания. Потихоньку, постепенно, имя за именем Шнир воскрешает в своем сознании тех, с кем можно поговорить, к кому можно обратиться за помощью. Герой составляет список и обзванивает приятелей, друзей, родных. Повод — материальные затруднения. Гансу не на что жить: в кармане пара пфеннигов, в холодильнике — с десяток яиц, несколько ломтиков сала и две банки фасоли. Но не столько денег ждет от слушателей Шнир: звонки — попытка наладить, восстановить потерянные родственные и общественные связи.

«Поминальная молитва». Г. Горин.
Театр на Литейном.
Режиссер Александр Кузин, художник Кирилл Пискунов.

Два действующих лица — раввин в широкополой шляпе, в черном в пол пальто, талесе/бороде/пейсах и батюшка в черной в пол рясе/кресте — на поклон выходят дуэтом. Смотрят в зал. Весело пожимают друг другу руки. Ничего дурного не вижу в этом братском рукопожатии. Исключительно хорошее. И всецело его разделяю. Понимаю, как трудно, мучительно оно дается, если случается, в реальной жизни. Но коробит его шутовской фальшсценический эквивалент. Для небольшого числа людей, с которыми говорю на общем языке, этой мелочи достаточно... Дальше просят не рассказывать.

«Конец игры». С. Беккет.
Александринский театр.
Постановка, сценография, свет, костюмы Теодороса Терзопулоса.

Спектакль Терзопулоса воспринимать сложно, он выглядит очень замысловатым, не вписывается ни в какие традиции, знакомые нашим зрителям. Он очень абстрактен. Распредмечено, лишено подобия реальности почти все, что мы видим и слышим: действующие лица, текст, сюжет, пространство. Элементы «человеческой» реальности на фоне абстрактного пейзажа здесь поражают, как гром среди ясного неба. Так вдруг после звука удара-выстрела закричит-заскулит-завоет голова старика Нагга (живущая автономно, без тела, высовывающаяся из гроба, или могилы, или земли) — после этой минуты больше не откроются глаза Нелл, второй автономной головы, идиотским диалогом с которой было наполнено существование головы Нагга. Исполнение ролей этой пары голов Николаем Мартоном и Семеном Сытником — удивительное!

О Старооскольском театре и володинских спектаклях.

Над театром в Старом Осколе вечерами сияет огромный православный крест, который однажды ночью привинтил на крышу этого дома, бывшей Духовной семинарии, тоже бывший (и, слава Богу, недавно сплывший) глава города. Этот Павел Шишкин часто ездил,как рассказал мне уже сразу шофер по дороге из Воронежского аэропорта, в Иерусалим на богомолье и тихо ушел с должности за три месяца до очередных выборов, по причине недостачи в казне города полутора миллиардов (то есть, Шишкин находился в тренде: молиться и тырить, молиться и тырить, нам в Питере это знакомо). В театре он не бывал, больше интересовался, как видим, привинчиванием креста, не войдя ни разу в здание, стоящее бок о бок с городской Администрацией. На благородном фоне тотальной молитвы что ему было до обвалившегося внутри этого здания зала, в котором стало нельзя играть по причине аварийности?..

«Руслан и Людмила». А. С. Пушкин.
Мастерская Петра Фоменко. Режиссер Михаил Крылов, руководитель постановки Евгений Каменькович, художник Владимир Максимов.

Год назад в «Мастерской» в рамках проекта «Пробы и ошибки» был показан отрывок из поэмы «Руслан и Людмила». Режиссером выступил Михаил Крылов. Отрывок вырос в полноценный спектакль, в котором текст поэмы сохранен практически без сокращений. Михаил Крылов не впервые обращается к Пушкину. Почти 15 лет назад он выпустил спектакль «Евгений Онегин. Пушкин», возобновленный в 2006 году под названием «Онегин@точка. ru». Это был совсем неожиданный Онегин — ироничный, колкий, с забавной перекличкой с сегодняшним днем.

Спектакль «Руслан и Людмила» сделан в схожей манере.

В архиве появился № 72. Новые номера регулярно будут пополнять сайт,
приглашаем читателей и коллег не терять из виду этот процесс!

«Мой волшебный носок» и «Зайцы в детском саду».
Авторы спектаклей — Анна Иванова-Брашинская, Саша Полякова.
Красноярский театр кукол.

...В четвертом часу ночи (или уже утра), возвращаясь с одного берега Енисея на другой после замечательной премьеры Красноярского ТЮЗа «Окна в мир» о падении нью-йоркских башен-близнецов (роман Фредерика Бегбедера, инсценировка Александра Вислова, постановка Романа Феодори), я потерял в такси перчатку. Безвозвратно. Так что, оказавшись уже в десять утра того же дня на премьере Красноярского театра кукол «Мой волшебный носок» и поняв (это потребовало некой сосредоточенности), что главное событие спектакля состоит в пропаже носка главного героя, ощутил глубоко личную связь с рассказываемой историей. Самое удивительное, что 15 годовалых красноярских ангелов-зрителей и их прелестные мамы (папа присутствовал в единственном экземпляре) прониклись всем увиденным с не меньшей заинтересованностью, хотя их ночные обстоятельства явно не были столь драматичны.