Андрей Могучий поставил свой первый спектакль для детей

В Александринском театре состоялась премьера с недвусмысленным названием «Счастье» — первый спектакль Андрея Могучего для детей. Постановка по мотивам пьес Мориса Метерлинка вызвала разноголосицу: малыши хохотали, взрослые пускали скупую слезу, местами все дружно вздрагивали от ужаса. Впрочем, дети пугались мало. Ведь удивить их сложно, если не сказать невозможно.

Театры терпят сокрушительное поражение в битве за восторженный детский взгляд и приоткрытые от удивления рты. Большинство утренников с пожилыми Золушками, небритыми Буратино и хриплыми Винни-Пухами окончательно и бесповоротно дискредитировали театр как вид искусства для детей и форму досуга подрастающего поколения. Вооружившись арсеналом новейших театральных трюков, Андрей Могучий с художником Александром Шишкиным доказывают прелесть театра самой, казалось бы, потерянной возрастной категории зрителей (от 9 до 12 лет). И кажется, у них это получается.

Драма-феерия Метерлинка «Синяя птица» в адаптации Андрея Могучего и Константина Филиппова преобразилась в музыкально-мультипликационное действие: из первоисточника остались герои и мотив смерти; перипетии сюжета и уморительные диалоги — порождения фантазии создателей. Для выработки общего языка признали власть спецэффектов, силу ярких красок и заразительность глупых шуточек. На сцене появились летающий под потолком красный кот, герои в объемных трехметровых, будто пластилиновых костюмах (чтобы «взрослые» были больше) и загробный мир с гробами игрушек, трясущимися скелетами и разваливающимися старушками, напоминающими персонажей «Трупа невесты» Тима Бертона (родители вскрикивают, а дети хихикают). Есть и поднебесная фабрика, откуда выскакивают в мир взрослых, как из лотерейного автомата, младенцы. Много захватывающих видеопроекций: два опущенных полотна превращаются в двухстворчатое окно, через которое и вылетает заветная Синяя птица (условно душа); показывают едущую по городу реальную машину скорой помощи (на сцену въезжает уже плоская, картонная); на белые, вырезанные будто из огромной раскраски силуэты проецируется двигающееся яркое изображение героев. Масштаб, разнообразие технологий поражают. Сложносочиненный «Изотов» того же Шишкина был разгоном, сценическое же решение «Счастья» — полет фантазии. Все аттракционы смотрятся сколь современно, столь театрально, стильно и в меру.

Красочностью поймав детей на крючок, театр держит леску внимания натянутой до самого конца, подключая главное — сопереживание. По мере развития сюжета (девочка не хотела, чтобы мама рожала третьего ребенка, но потом отправилась спасать их души) на первый план выходит тема смерти и последующего взросления. Капризная Митиль в чудесном исполнении Янины Лакобы (ее движения — набор выпукло преувеличенных детских жестов) преображается: сначала это задиристая девчонка, доводящая своего сентиментального брата-неврастеника Тильтиля (фактурный Павел Юринов) до обмороков, потом — смелая и упрямая в разговоре с Царицей Ночи, у которой и находится мамина птица. Митиль предлагает взамен своих слоников, горный велосипед, мамины тени («старые, правда, но интересного оттенка»), от безысходности — свою птицу. Ее гнусаво-скрипучий голос становится звонким и одновременно безапелляционным. Вслед за девочкой прибегают брат, дедушка (гротескный Николай Мартон) и даже две зеленые собаки (Виталий Коваленко и Степан Балакшин) с предложением своих птиц. Ночь, конечно, уступает перед силой их любви («это когда ты можешь все отдать»). Победа одержана! Полная победа «Счастья» во всех смыслах.