Парад музыкальных премьер в Екатеринбурге

Весенний показ большинства премьер последних сезонов прошел в Екатеринбурге. Один к одному подобрались спектакли, формирующие облик театра после смены административного и художественного руководства, ухода из жизни знаковых для театра и отечественного искусства в целом фигур — М. Сафронова и К. Стрежнева. Эпоха, длившаяся почти три десятилетия, завершилась. Как положено в театре, искусстве процессуальном, начались неизбежные в таком случае изменения, что-то продолжилось, что-то сдвинулось в сторону от привычного. Понятно, что это тоже процесс. Показанные спектакли его отражают. Но пока ясно, что по пути радикализации репертуарных и постановочных средств театр не пошел. Все-таки работает традиция не рубить с плеча, взвешивать и решать не с налету, а с сознанием своей ответственности перед прошлым и будущим.

Три предъявленных постановки — три значимых для театра направления, по которым он двигался и прежде.

В архиве появился № 117. Новые номера регулярно будут пополнять сайт,
приглашаем читателей и коллег не терять из виду этот процесс!

«Инстинкт самосохранения». М. Кадацкая.
Таганрогский камерный театр.
Режиссер Руслан Маликов.

Спектакль «Инстинкт самосохранения» минималистичен по средствам. Белый задник, порой заливаемый красным. Несколько театральных кубов на сцене. И пять человек. Они будут здесь и рассказчиками, и силуэтами в контровом свете — полем, памятником, трактором... Воображение зрителя воссоздаст картинку точно так же, как по дневнику местного жителя будет восстановлена картина суровой эпохи 1920–1930-х годов.

«Маленькие трагедии». А. С. Пушкин
Саратовский ТЮЗ им. Ю. П. Киселёва.
Режиссер Владимир Чухланцев, художник Александр Храмцов.

Со стильной, благородного красного цвета программки «Маленьких трагедий» смотрит улыбающееся всеми белыми (созданными нейросетью) зубами лицо Александра Сергеевича. По страницам разбросаны черные кляксы — и по списку действующих лиц, и по словарику незнакомых слов и забытых имен. Программка разъясняет, что же такое «епанча» и «вента», да и «диравые карманы» заслужили комментария, а заодно и Глюк с Бомарше представлены. Вот так иронично и даже задорно начинается знакомство зрителей со спектаклем, который местные СМИ назвали хулиганистым, экспериментальным, дерзко осовременивающим классику... Хотя, по-моему, он просто весёлый! И живой. Молодой режиссер не принял почтительную позу и не склонился перед Пушкиным в глубоком поклоне?.. Это так. Ну, и слава богу.

«Камень. Зверь. Человек». По роману С. Сьона «Скугга-Бальдур».
Театр «Открытое пространство».
Режиссер Яна Тумина, художники Кира Камалидинова и Яна Тумина.

Из всполохов света, из игры теней, из шепотов и криков рождается мифопоэтический мир Сьона — Туминой. Театру художника, театру предмета исландская легенда-притча органична — визуальный язык способен передать соединения природного и мифологического, бытового и сакрального.

В истории превращений и перевоплощений каждый камень, зверь и человек означает не только сам себя, так и в театре Яны Туминой за каждой тенью и образом кроется нечто иное.

«Диалоги. Государство». Платон.
Кабаре ШУМ.
Режиссер Александр Худяков.

Алиса Кудлай — Алисе Витковской

Привет, Алиса! Заметила ли ты, что в последнее время в театре возник интерес к философии? Появление «Диалогов» (две части — «Справедливость» и «Государство», авторы Александр Худяков и Иван Вальберг), основанных на «Государстве» Платона, явление закономерное и уже не вызывающее удивления. Вспомним, например, спектакль-грибницу «Лес», выросший из философии Владимира Бибихина, как самый масштабный пример замеченного мною явления. Части «Леса» можно увидеть (почти) по всей России — от Калининграда до Тюмени и от Санкт-Петербурга до Краснодара. Опыты подобных постановок, популяризирующих философию, уже утвердили, кажется, возможность сценической интерпретации любого замысловатого текста. Авторы спектаклей часто осмысляют их иронически и включают в действие диалог со зрителем.

Дорогие читатели и коллеги!

Весь этот год «ПТЖ» живет благодаря вашим донатам / пожертвованиям / спонсорским вливаниям, каждый день испытывая благодарность тем, кто помогает. Ситуация почти стабилизировалась, прошлогодние проверки Минюста и прокуратуры мы прошли без штрафов и нынче были почти уверены, что дотянем до Нового года.

Но расскажи Господу о своих планах...

«Возвращение». И. Васьковская. По мотивам повести И. Грековой «Вдовий пароход».
Театр на Литейном.
Режиссер Егор Чернышов, художник Николай Слободяник.

«Возвращение» — навсегда рассказ Андрея Платонова. Загадка — почему так назван спектакль Егора Чернышова по пьесе Ирины Васьковской, инсценировавшей «Вдовий пароход» И. Грековой (с самого начала ее публикаций в журналах, помню, все обсуждали, что И. Грекова — это Игрекова, явный псевдоним, но имени советского математика, автора учебников по теории вероятности Елены Сергеевны Вентцель, конечно, никто не знал). С этой загадкой названия ты и садишься в зал Театра на Литейном. Ну, то есть, в принципе понятно, что у Платонова — драма возвращения с войны Иванова, а у Грековой возвращается с войны Анфиса Громова. Да, тексты роднит исследование послевоенного синдрома, но это не повод на клетке с енотом писать «бобр»: «Возвращение» — навсегда рассказ Платонова...

«Сирано де Бержерак». Э. Ростан.
Театр «Сатирикон» им. А. И. Райкина.
Режиссер Константин Райкин, художник Дмитрий Разумов.

Не раз зарекалась писать про «Сирано...», ведь мной уже сказано столько на эту тему, что запас слов, кажется, исчерпан. Но премьера в театре «Сатирикон» — особый случай. Когда встречаешь человека, который не на шутку увлечен тем же, что тебе самой дорого, нет возможности равнодушно пройти мимо. Для Константина Райкина обращение к пьесе Ростана не случайно, это не очередной репертуарный спектакль, а личное высказывание большой эмоциональной силы... Нет, стоп! Не те слова... не те. Как ищет герой спектакля рифмы для «Баллады о дуэли», а еще — музыку на магнитофоне, чтобы помогала слагать монолог о Носе, так и мне надо искать словесный эквивалент увиденному.

«Осень». А. Стриндберг.
МХТ им. А. П. Чехова.
Режиссер Андрей Гончаров, художник Константин Соловьев.

Художественные поиски Андрея Гончарова не в первый раз происходят в поле малоформатной прозы. «Маленький господин Фридеман» по новелле Томаса Манна в МТЮЗе, «Чрево» по короткому рассказу Евгения Замятина, а теперь и «Осень» по еще более короткому рассказу Августа Стриндберга в МХТ им. Чехова обнаруживают умение режиссера видеть и выстраивать драматическую коллизию, сочинять свою пьесу поверх прозы умело, тонко и с полным осознанием механизмов преображения литературных образов в театральную ткань спектакля.

«Смерть Тарелкина». А. Сухово-Кобылин.
Коми-Пермяцкий национальный драматический театр (Кудымкар).
Режиссер Рустем Фесак, художник Ольга Васильева.

«Комедия-шутка». Именно так определен жанр «Смерти Тарелкина» Сухово-Кобылиным. Не фарс, не гротеск, нет, эти определения были не в ходу, когда писалась пьеса, опередившая свое время на несколько эпох. Этот текст долго ждал своего часа. Я сейчас даже не о цензурной вивисекции, не о смене названия на «Веселые расплюевские дни» на первом представлении пьесы, наконец-то допущенной до сцены в Суворинском театре. Последняя часть трилогии Сухово-Кобылина ждала не просто смены исторического контекста. Она ждала эпохи режиссерского театра. И с тех пор, как, наконец, это время пришло, режиссеры на все лады интерпретируют историю мнимой смерти Кандида Касторовича Тарелкина.

17 мая в Городском театре показали эскиз, созданный в результате работы режиссера Валентина Захарова с группой людей с зависимостью от психоактивных веществ в стадии ремиссии. Показ состоялся в рамках съемки видеокниги «Этюдный метод В. М. Фильштинского для социально-художественных проектов и социокультурной адаптации личности» (проект Социально-художественного театра при поддержке Фонда президентских грантов).

Эскиз назывался «Ничего особенного» (с подзаголовком «Рассказы из жизни бывших зависимых») и, собственно, ничего особенного из себя и не представлял.

За столом, накрытым для чаепития, собираются люди. Они изысканно одеты и несут к столу угощения. Затем, разлив чай по кружкам, они начинают вспоминать истории из своей жизни. Безусловно, выстроены и очередность, и драматургическая линия. Но все выглядит настолько органично и естественно, будто разговор течет сам собой. При этом следить за ним ужасно интересно. Невольно ловишь себя на мысли, что реальные истории реальных людей увлекательнее любого театра. И все-таки это театр. Почему?

Об этом с режиссером эскиза Валентином Захаровым поговорила Ольга Каммари.

«Случай в Виши». А. Миллер.
Малый драматический театр — Театр Европы.
Режиссер Артур Козин, художник Ольга Павлович.

В пьесе Артура Миллера о преследованиях и уничтожении французских евреев, действие которой происходит в 1942 году, нет кровожадных немцев. Единственному немцу, майору, отозванному с фронта по ранению и прикомандированному к местному участку, эсэсовские акции и методы французских полицейских отвратительны. Главным же обличителем и оппонентом фашизма выступает арестованный по недоразумению австрийский князь, жертвующий собой в противостоянии тотальному и разнузданному хамству, как сам он определяет природу фашизма. Случай имеет место в Виши, но может произойти где угодно. Виши — это везде. А хамство не имеет национальной принадлежности. Как и страх, насилие, доблесть. Я думаю, именно этими соображениями руководствовался и постановщик спектакля МДТ Артур Козин, обезличивая репрессивную машину, перемалывающую судьбы арестованных. В спектакле нет половины персонажей пьесы: майора, французского капитана, полицейских, сыщиков, профессора антрополога. Арестованным противостоит невидимая «машина», дающая бесстрастные команды по громкой связи и управляющая своими жертвами с помощью световых сигналов. Впрочем, обезличивание это в плане драматической действенности оказывается палкой о двух концах.

«Мой дедушка был вишней». А. Нанетти.
Театр «Мастерская».
Режиссура и инсценировка Сергея Агафонова и Дарьи Завьяловой, художник Елена Жукова.

«Запомни: ты не умираешь, пока тебя кто-то любит», — говорит внуку Тонино дедушка Оттавиано в книге Анжеллы Нанетти.

Любовь — необходимое для вечной жизни чувство. Вокруг этого всеобъемлющего понятия, к которому обращается почти любой текст или спектакль, строится сюжет детской книги итальянской писательницы. Но любовь здесь не абстрактна, а конкретна: она становится активным собеседником времени и даже его противником. Это противостояние делает ее разнообразной и многогранной: искренняя и бескомпромиссная любовь ребенка; нежная, сентиментальная, скучающая и пробивающаяся через время любовь стариковская; сопротивляющееся, но понимающее чувство дочери к отцу; противоречивые отношения супругов и их влияние на сознание ребенка. Память приобретает явно синонимичное этой невербальной связи между людьми значение: только она способна отпечатать нечто теплое и о(за)живляющее в сердце человека. Любовь — явление, освещающее жизнь, отбрасывающее искры памяти о славном времени, когда все живы и беззаботны, — простая, банальная, но необходимая истина.

О режиссерской лаборатории Театра Наций в Мордовском национальном театре Саранска

Как ставить на современной сцене русскую прозу золотого века, чтобы не впасть в унылую костюмную иллюстративность? На этот актуальный в эпоху Пушкинской карты вопрос искали свой ответ в Мордовском национальном театре — на режиссерской лаборатории Театра Наций, проводимой при поддержке Министерства культуры Российской Федерации.

О лаборатории «Experiment 123» в Прокопьевском драматическом театре

«Поиск героя» — именно такой в этот раз была тема лаборатории «Experiment 123», которую Олег Лоевский ежегодно проводит в Прокопьевске. Театр, конечно, всегда занят поиском героя, близкого и понятного зрителю, но, пожалуй, сложнее всего оставаться чувствительным к тому, каким видит мир современный подросток. Лаборатория, подтверждая свое название, стала исследованием, позволив не только проверить на сцене тексты и познакомиться с новыми режиссерами, но и, что еще важнее, «прощупать почву» — узнать, совпадают ли представления взрослых с тем, какими подростки видят самих себя и что действительно их волнует.

«Пиноккио». К. Коллоди.
Театр на Таганке (Москва).
Режиссер Ярослав Жевнеров, художник Софья Шнырева.

На программке спектакля три березки. А еще — не мальчик и не девочка, человечек в красной вязаной шапке-туннеле, красных панталонах до колен, массивных ботинках с красными шнурками, белом худи на вырост и такой же безразмерной жилетке мастерового с дюжиной карманов будто с отцовского плеча вглядывается ввысь. В черно-белом принте вкрапления красного — в том числе и название, и логотип театра — навевают мысль о затушеванном хорроре общеизвестной сказки.

«Вещи и ущи». А. Горбунова.
Театр «Практика» (Москва).
Режиссер Кирилл Люкевич, драматург Настасья Федорова, художник Александр Мохов.

В одном черном-черном городе, на одной черной улице...

Нет, не так. Город в миниатюре, который мы можем рассмотреть до начала спектакля, приглушен в ультрафиолете. Он кажется бездонным в прямом смысле отсутствия дна и корней, потому что в его основании — только коробка с прорезями для хранения реквизита. Крошечный и гигантский одновременно, город не выглядит жутким. По крайней мере, не жутким в открытую, скорее прячущим в себе какую-то тайну...

Сегодня в Театре-фестивале «Балтийский дом» состоялось прощание с актером Александром Кабановым. Прощаемся с ним и мы голосами его коллег и учеников.

Саша... дорогой однокурсник!.. Поверить, что больше не позвонишь, невозможно. А как же споры о профессии, новые замыслы, идеи, педагогические открытия?.. Всегда в беде первый приходил на помощь — отважный, убежденный. Как сейчас помню дипломных твоих героев: Николая Потехина в «Чудаках» Горького, Шангина в окуджавском «Школяре» — все как вчера. Ты любил нашу актерскую школу — «школьность» твою ценил З. Я. Корогодский, — ты искал и воплощал ее идеи неустанно, услышал продолжение и смысл ее в праудинской философии театра и дышал воздухом Экспериментальной сцены — творил, преподавал, был центром каждого творческого начинания, и некогда было тебе заниматься собой.

Очень рано ты ушел, Саша.

«Обломов». По мотивам романа И. А. Гончарова.
Новый молодежный театр (Нижний Тагил).
Драматург Артем Казюханов, режиссер Митя Мульков, художник Анна Красоткина.

Начиная писать этот текст, я рассуждала примерно так: отчего бы не примерить в качестве антиэпиграфа к нему строчку «Еще я жив, я только-только начал»? Но чью строчку — Башлачева, Летова, запрещенной или около того группы «Курара»? Не помню. Тогда, думаю, возьму не анти-, а просто эпиграф. Пусть это будут слова доктора из романа «Обломов» о том, что жизнь есть короткий сон, — получится почти Кальдерон, и будет всем красиво. Как там оно звучало на латыни? Vita somnium breve? Не помню. Я честно искала, я в два дня перечитала весь роман, я задействовала в своем ноутбуке поиск по словам и ничего не нашла. В конце концов, я начала сомневаться, доктору ли принадлежат в романе эти слова. Ладно, сдаюсь. «Не помню», «ничего не помню», «сон», «я спал, или это дни повторялись», «все блекнет» — звучит в спектакле Мулькова и Казюханова лейтмотивом. Так тому и быть — не помню, все сон.