В Воронежском Камерном театре прошел МАНДЕЛЬШТАМФЕСТ

Фестивали бывают разные: тематические, именные, идейные. Кажется, на этом их классификация исчерпывается. Как правило, один фактор определяет структуру программы. Случай с МАНДЕЛЬШТАМФЕСТом — сложнее. Именем Осипа Эмильевича Мандельштама, проведшего три года в Воронеже в ссылке, фестиваль не только не ограничивается — создается определенное информационное поле, вокруг которого спиралью идут смежные темы и имена, при этом ничего не сыпется, не выпадает из общего ряда. Фестиваль стратегически продуман и математически выверен с точностью до минуты. Несмотря на то что это самый небольшой проект организатора — Камерного театра, — насыщенностью и качеством он не уступает своим старшим братьям: детскому МАРШАКФЕСТу и тотальному ПЛАТОНОВСКОМУ (тенденция именовать фестиваль в честь прославившихся земляков нисколько не лишает оригинальности программу каждого года).

Поэзия понимается тут в самом широком смысле, исследуется не литература как таковая, а категории поэтичности и театральности. Поэтому три дня включили 15 мультижанровых событий (театр + музыка + литература + кино), из них — 6 спектаклей, 3 концерта, 2 лекции и 1 выставку. Когда едешь на фестиваль, где хедлайнерами заявлены Дмитрий Быков, Александр Маноцков, Клим (личности медийные, но каждый — в определенном кругу), невольно ждешь, что программа, как и в большинстве случаев, будет похожа на синусоиду. Говорят, фестиваль удался, если есть хотя бы несколько предельно удачных событий. Однако жизнь не готовила меня к фестивалю, где нет точки спада, а каждое событие — открытие, будь то студенты или признанные мастера. Это, признаться, даже пугает.

«Крум». По пьесе Х. Левина.
Александринский театр, Новая сцена.
Режиссер Жан Беллорини, сценография Михаила Кукушкина и Жана Беллорини.

«Жизнь — это трагедия, когда видишь ее крупным планом, и комедия, когда смотришь на нее издали», — говаривал Чарли Чаплин. «Крум» предоставляет зрителю право увидеть обе стороны жизни, и значит, посмеяться и поплакать. Французский режиссер Жан Беллорини не скрыл чувственное за лоскутным одеялом сценических эффектов, напротив, он подчинил ему зрелищность. Бытовая история 40-летнего неудачника, погрязшего в ожидании лучшей жизни, в глазах зрителя оказывается лирической фантасмагорией. В пьесе «Крум», написанной и поставленной впервые в 1975-м году, даны колоритные образы обитателей квартала на окраине Тель-Авива. Попытка написать роман и устроиться за границей не увенчалась успехом, и главный герой вернулся домой, где все осталось по-прежнему: стареющая мама перед телевизором, бывшая девушка, готовая возобновить отношения, лучший друг, которого только и заботит, в какое время лучше делать зарядку, и соседи, вечно спешащие то на свадьбу, то на похороны.

Вышла в свет юбилейная книжка «Петербургского театрального журнала». Он дожил до 25, на пять лет обогнав по возрасту житья «Театр и искусство», а М. Дмитревская, соответственно, перекрыла рекорд А. Кугеля...

На страницах № 90 много мемориального — и герои нашего начала, и статья о пражурнале — «Представлении», с которого все началось, и Э. Кочергин с интервью, и Р. Габриадзе, и сама «нулевка», прочитанная сегодняшними глазами О. Кушляевой. За 25 лет выросли дети, так что большой раздел «Крошка сын к отцу пришел» тоже логичен: М. Трегубова пришла к И. Райхельгаузу, К. Васильева к А. Алексахиной, а Д. Егоров к М. Дмитревской. При этом не отменены базовые рубрики «Процесс» и «Актерский класс», а в «Музыкальном театре» пером В. Гаевского мы отмечаем конец сценической карьеры У. Лопаткиной.

В нем есть цвет, в этом номере. Потому что невозможно без цвета говорить с С. Бархиным и вводить читателей в красоты кутаисских предместий, где жили-были герои рассказов Габриадзе...

«Король Лир». В. Шекспир.
Русский драматический театр Удмуртии.
Режиссер Петр Шерешевский, художники Александр Мохов и Мария Лукка.

Говоря о шекспировских Хрониках, польский шекспировед Ян Котт описывал действие Великого Механизма королевской власти: «...история у Шекспира словно не движется — каждый из периодов начинается и заканчивается на одном и том же месте. В каждой из Хроник история словно описывает круг, после чего возвращается к исходной точке. Каждый такой неизменно повторяющийся круг, который описывает история, — это очередное королевское правление».

Средневековый аналог механизма — Колесо Фортуны, на котором правитель возносится вверх, достигает зенита, и с которого низвергается.

Анатолий Миронович Смелянский свободен от социальных сетей и вряд ли знает сайт «ПТЖ». Несколько лет назад он даже изумился — неужели журнал все еще выходит, ведь «ушли со сцены и существуют в трудно просматриваемом режиме основные театральные журналы, бытование театральной критики перешло в совершенно иную сферу, и она мало на кого влияет»... А он-то привык, что влияет. Он-то влиял!

Так что поздравлять Смелянского с 75-летием — все равно что писать письмо в космос из несуществующей реальности...

Собственно, он довольно давно живет в театроведческом космосе. И когда с юности я читала его, именно это пленяло — объем пространства, в которое он помещал спектакль или проблему, воздух времени и истории. До сих пор, отвечая на вопрос о «любимых критиках», я говорю, что когда не пишется — открываю наобум что-то «из Смелянского».

Наталья Носова и ее «Самарская площадь»

13 декабря празднует свое 30-летие небольшой театр «Самарская площадь». Пять лет назад я коротко писала об этом театре, созданном несколькими энтузиастами, первый из которых — режиссер Евгений Дробышев, а вторая (не по роли в истории, а просто по сроку работы) — его жена, ведущая актриса и директор Наталья Носова. Она пришла когда-то из зрителей, которые тридцать лет назад с замиранием сердца смотрели остросоциальные работы дробышевского СТЭМа: запретят или не запретят? Как рассказывает теперь Евгений Борисович, его отец, большой партийный самарский начальник, выразительно молчал, мама была испугана, а он — «мажор», радующийся перестройке — мало чего опасался.

Сегодня на фестивале «Школа. Студия. Мастерская» «Гроза» Михаила Бычкова. О ней материал Марины Дмитревской из ПТЖ № 87-88

«Гроза». А. Островский.
Воронежский Камерный театр.
Режиссер Михаил Бычков, художник Эмиль Капелюш

Прошлая «Гроза» М. Бычкова (см. «ПТЖ» № 49) была похожа на рассказ Андрея Платонова. Рабочий шахтерский поселок, угольный бассейн (советская «геенна огненная»?), примерно 1920–1930-е годы.

«Синяя синяя птица». Мюзикл по пьесе М. Метерлинка.
Театр Наций.
Либретто Олега Глушкова, Вадима Воли, Ольги-Марии Тумаковой. Режиссер и хореограф Олег Глушков, художник-сценограф и видеохудожник Вадим Воля, композиторы Сергей Боголюбский и Дария Ставрович.

Спектакль начинается в зале, когда зрители (и маленькие, и постарше) еще не отдышались и только рассаживаются поудобнее, пока не готовые воспринимать искусство. Нарядные и заметные барабанщики во главе с Синьором Гастролли не спеша проходят по партеру к сцене, попутно знакомясь с детьми и обращая на себя их внимание. Сказка, которую они представляют, — сложносочиненная и яркая, им необходимо заручиться доверием.

На фестивале «Школа. Студия. Мастерская» показали спектакль «Мастерской Петра Фоменко»

«Проклятый Север». Театральное сочинение 3-й стажерской группы «Мастерской П. Н. Фоменко» по мотивам рассказов Ю. Казакова.
Автор идеи Денис Аврамов, режиссер Полина Айрапетова.

Стажеры 3-й группы «Мастерской П. Н. Фоменко» выбрали для самостоятельного театрального сочинения и для фестиваля «Школа. Студия. Мастерская» прозу «первого стилиста нашей литературы» (по словам А. Битова), «лучшего прозаика нашего времени» (по словам В. Аксенова), писателя с обостренным обонянием, способного словом передать запах, узаконенного наследника Бунина в советские 60-е. Выбрали прозу Юрия Казакова.

«Горе от ума». По мотивам комедии А. Грибоедова.
Русский театр Эстонии (Таллинн).
Режиссер Степан Пектеев, художник Александр Барменков.

«Это спектакль о Чацком.
Спектакль о Грибоедове.

Это спектакль в Русском стиле
о русском гении комедия
о русском духе мистерия
о русском уме трагедия
о горе русском
о русском герое
о русском герое гор
о Чацком, который был в горах (in rocks)
о Грибоедове, который был в горах (in mountains)
о Грибоедове, который в горах (in highlands)»

В Петербурге сейчас проходит фестиваль «Школа. Студия. Мастерская» — фестиваль молодых и не очень театров, выросших из педагогических «мастерских», из студенческих курсов. В афише спектакли «Мастерских» Петра Фоменко, Григория Козлова, Мастерской Дмитрия Брусникина, Воронежского Камерного театра, петербургских «Городского» и «Социально-художественного» театров. Сегодня же на сцене Театра на Литейном — впервые в Петербурге прозвучит очень петербургский сюжет по мотивам «Наводнения» Евгения Замятина — «Колыбельная для Софьи» Минусинского драматического театра. О нем — статья Оксаны Кушляевой.

«Недетские разговоры». По мотивам детских стихов Д. Хармса и А. Введенского.
Режиссер Борис Павлович; артель художников: Катерина Андреева, Ольга Павлович, Ксения Бодрова, Ольга Никанорова, Анастасия Котова, Мила Гогенко, Мария Спроге; художник по свету Стас Свистунович, композитор Анна Вишнякова.
Продюсер Ника Пархомовская.
Пространство «Квартира». Фонд поддержки арт-инноваций «Альма Матер» при поддержке Центра «Антон тут рядом» и СТД РФ.

Дойдя от метро «Адмиралтейская» до дома № 40 по набережной Мойки, я стала озираться по сторонам так, словно первый раз в жизни совершаю этот популярный маршрут, и тут же заметила нескольких таких же, переминающихся с ноги на ногу, курток и плащей. Пожалуй, мы выглядели так, будто где-то здесь, посреди самого наипараднейшего Петербурга, должен обнаружиться секретный ход или лаз, и обнаружить его нужно, не нарушая секретности. Впрочем, лаз очень скоро открылся посредством кодового замка на арочной решетке, и одна из курток, очевидно, бывавшая здесь раньше, неуверенным шагом повела остальных мимо помпезного служебного входа Театра Эстрады в самую колодезную глубину, к невзрачной двери, ведущей в непарадную питерскую парадную, попав в которую и миновав несколько совершенно бесквартирных этажей, мы, наконец, оказались у двери той самой «Квартиры».

«Граф Монте-Кристо». Мюзикл по мотивам романа А. Дюма.
Театр музыкальной комедии.
Композитор Фрэнк Уайлдхорн, либретто и стихи Джека Мерфи, русская версия Сусанны Цирюк. Музыкальный руководитель и дирижер Алексей Нефедов, режиссер-постановщик Kero (Миклош Габор Кереньи).

«А сюжет-то, сюжет... В пятнадцать лет такое, может, и неплохо», — первое, что поймало ухо после аплодисментов, уже вне зала. Хотя только пару минут назад партер стоя поздравлял — артистов с премьерой, театр с новым названием в афише. Как будто спала ветреная магия музыки, подретушированной усилителями, эстрадно-ровно звучащих голосов и парадных платьев...

Утро красит нежным светом… На Урале посверкивает наст, а многочисленные народы и народности России идут с цветами и шарами на поздравительную демонстрацию: у Николая Коляды нынче юбилей. Так и вижу его, в тюбетейке, у дверей своего театра, приветствующего демонстрацию трудящихся и наливающего суп в походный котелок каждого (любит Н. В. Коляда кормить людей супом, даже на гастроли своим артистам возит, наварит супу — и в Пермь)… Собственно, наст посверкивает исключительно в его лучах, потому что на Урале солнце только одно и есть — он…

«Сибирь». Ф. Миттерер.
Театр (Не)нормативной Пластики.
Режиссеры Роман Каганович и Максим Пахомов.

Зритель ищет, как ему кажется, удобное место в зале и замечает, что в глубине сценического пространства, которое уже находится в каком-то тумане, среди тусклых зеркал из стороны в сторону ходит человек… Это спектакль-нерв. И актеру Сергею Азееву нужно достичь такого состояния, когда этот нерв будет обнажен, потому что пролога нет. Спектакль начинается сразу, возникает из этого, собранного актером еще до начала, напряжения. «Семь-я!» — нарочито отделяя букву «я», неоднократно, визгливо, отталкивающе произносит главный и единственный герой. Слово «семья» не будет иметь своего привычного значения и ассоциаций. Здесь нет любви, теплоты, уюта, взаимопонимания. Все эти качества перевернуты, и, что страшно, это воспринимается, как норма. Перед зрителем зеркало, в котором он может отразиться сам. И эта, казалось бы, банальная мысль здесь приобретает другую природу. Как и темы, которые поднимаются в спектакле. Казалось бы, что принципиально нового можно сказать об отношениях отцов и детей? Однако можно заострить проблему так, что вопрос не оставит равнодушным никого. Равнодушие. Это слово тоже приобретает особое, глобальное, всепоглощающе страшное значение. Из него соткано смысловое наполнение спектакля. Холодное слово «Сибирь».

«Солнца ьнет». По мотивам либретто А. Крученых и В. Хлебникова к опере «Победа над Солнцем», поэме В. Маяковского «Хорошо!» и другим произведениям русских футуристов.
Александринский театр.
Сценическая версия Анастасии Букреевой и Анны Соколовой.
Режиссер Антон Оконешников, музыкальный руководитель Иван Благодер, сценография и костюмы Елены Жуковой, видеохудожник Мария Варахалина.

Словцо «опера-руина» вообще-то появилось для другого композитора, другой музыки, и та вещь, строго говоря, не разрушилась, а не была закончена. Вот «Победа над Солнцем» — настоящая руина. Первая футуристическая опера, начинание молодых и лихих, желавших построить новый мир. Строительство начали с искусства и с самых неповоротливых вещей. Что может менее располагать к радикализму, чем оперность, услаждение ожиревших ушей и осоловелых глаз? Так и вышло — эстетический переворот прошел, да не состоялся — всего-то один спектакль, и тот плохо срепетировали. Потомкам от «Победы» остались жалкие крошки. Немного негативов и партитура Михаила Матюшина (а как с ней обращались, кто знает). Из целостного — часть, принадлежавшая Казимиру Малевичу, эскизы костюмов и декораций, среди них первый «Черный квадрат». И, конечно, либретто Алексея Крученых, то, что изобретало новый язык, больше похожий на птичье пение.

«Дни Турбиных». М. Булгаков.
Свердловский академический театр драмы.
Режиссер Александр Баргман, художник Владимир Кравцев.

Да, ни штор, ни уютного абажура у этих Турбиных нет. Из штор Елена сшила себе юбку. Вместо абажура — шикарная некогда, видимо, люстра с подвесками, которую полковник Турбин выносит, изящно кружась, на авансцену, да так и бросает там валяться.

Перформанс-аукцион «УТОПИЯ».
Инженерный театр АХЕ на площадке «Порох».

Многие помнят теплые крафтовые интерьеры актерского клуба «Антресоль», в котором Инженерный театр АХЕ базировался в конце 2000-х, превратив это место в одну из самых прогрессивных экспериментальных площадок города. Казалось, с ее закрытием ушла целая эпоха — мистического «Фауста в кубе», пост-новогоднего кабаре «Глория Транзит», сумасшедших провокативных акций Germinal с участием главного питерского панка Лехи Никонова.

«Левановка»-3: фестиваль современной драматургии памяти Вадима Леванова в Самаре

Четыре года назад блог ПТЖ писал про первую «Левановку» в Самаре. Фестиваль памяти тольяттинского драматурга и культуртрегера Вадима Леванова тогда только начинался. Планов строили громадье, но и опасения, что первый фестиваль может оказаться единственным, тоже были. Перечитываю теперь — что-то из запланированного получилось, что-то забылось. Спектакли к третьей «Левановке» в программе появились, а конкурс молодых драматургов — нет. Хотя, наверное, фестивалю памяти Вадима Леванова, создателя своей, «тольяттинской школы драматургии», было бы правильно открывать новые имена.

«Дзяды». А. Мицкевич.
Театр Народовы (Варшава, Польша).
Режиссер Эймунтас Някрошюс, сценография Марюса Някрошюса.

Более 100 лет отделяют друг от друга первое представление «Дзядов» Станислава Выспяньского на сцене краковского Старого Театра в 1901 году и спектакль Эймунтаса Някрошюса, созданный в 2016 году в Театре Народовы в Варшаве. Для постановки драматической поэмы Адама Мицкевича — одного из символов национальной польской культуры, не случайно был приглашен именно Эймунтас Някрошюс, владеющий редким даром эпического повествования, помноженным на уникальность и самобытность языка режиссуры. В юбилейный год 250-летия со дня основания польской национальной сцены литовский режиссер создает на ее подмостках «Дзяды», коих еще не существовало в истории польского театра.