В БДТ имени Г.А. Товстоногова режиссер Геннадий Тростянецкий создал четко срифмованный гимн ленинградской коммуналке, посвящение людям ушедшей эпохи, в которой было место вере, надежде и любви.

Деревенская девушка Тоня Беспалова (Елена Шварева) приехала в конце 50-х в Ленинград, поступила на завод и… принесла в подоле. Мать, женщина строгого нрава, обратно с приплодом принять ее отказалась, вот и пришлось Тоне доверить своего проблемного немого ребенка соседкам по коммунальной квартире — жилплощади, данной матери-одиночке заводом. Соседки — обычные бабки, вполне в духе ленинградских коммуналок — разношерстные и своенравные, но за плечами у каждой своя судьба, свое горе, своя жизнь, частью которых станет и маленькая дочка Тони, что осиротеет раньше времени.

Такова фабула, сохраненная для постановки Еленой Чижовой, получившей за роман «Время женщин» в 2009 году премию «Русский букер». История, разворачивающаяся на сцене — это история не только конкретных людей, но и история самого Ленинграда, история страны, в которой, в сущности, ничего не меняется уже на протяжении ста лет — все те же женщины, стоически переносящие жизнь на своих плечах, все те же мужчины, трусливо уходящие от ответственности, все те же хрущевы, обещающие светлое будущее…

Анализировать спектакль, который не затрагивает твое «я», просто: холодный рассудок легче запрограммировать на «разбор полетов». Труднее, когда увиденное на сцене «режет по живому», пробирается в тебя сквозь броню опыта и задевает те струны, которые ты сам считал давно оборванными. Причиной тому — три стоические старухи в союзе с немолодым, но верным в дружбе и любви гинекологом Соломоном Захаровичем (Василий Реутов) — единственная сила, способная сворачивать житейские горы и совершать «обыкновенные чудеса» в мире слабых мужчин и помешанных на своих полномочиях женсоветов.

Но сплошного мелодраматизма Тростянецкий мудро избегает, как и избыточной реалистичности, хотя в спектакле есть и бочковой кофе за 22 копейки и китайский детский костюмчик, купленный в 60-е на галерее Гостиного двора ради похода в Кировский театр. Режиссер периодически подсмеивается над героями, то заставляя их запеть в духе советских «производственных опер», то разбавляя живых пролетариев манекенами, явно позаимствовавшими свои костюмы из мхатовских «Сталеваров». А время, как координата действия, «гуляет» постоянно: в переплетении судеб и людей порой и не сразу поймешь, в каких годах произносят герои свои реплики.

Конечно, найдутся циничные реалисты, которые обвинят создателей спектакля в давлении на жалость и впадении в сантименты, но секрет постановки Тростянецкого, вызывающей поголовные слезы в зале, вполне объясним. Указанное на программке определение жанра — «ленинградская история», можно считать как частным случаем вымысла, так и сжатым до частности повествованием о «великом городе с областной судьбой» (недаром над фуркой, на которой живет на почти пустой сцене столь узнаваемая коммуналка, сценограф Олег Головко «поселил» ангела, венчающего в реальности Александрийскую колонну). Но независимо от масштаба рассмотрения истории спектакль получился о каждом, молодом или старом, кто обливается слезами в финале, нет, не над вымыслом — над своей судьбой или узнаваемой судьбой кого-то близкого. Ведь «Время женщин» по Тростянецкому — категория непреходящая, вечная для нашего города и всей страны. Оно же «время перемен», оно же «время жить и время умирать». Книга Елены Чижовой не дает такого четкого понимания — в ней все подчинено детскому взгляду на события, прояснять которые вопросами взрослым или комментировать маленькая дочь главной героини спектакля не могла (именно так — у книги и спектакля главные героини оказались разные).

Неожиданное открытие: спектакль Тростянецкого перекликается с премьерой театра «На Литейном», спектаклем Александра Кузина «Семейный портрет». Но, несмотря на совпадение ключевых фраз обоих спектаклей (в «Портрете»: "«Дети, простите, что я вас родила, я не знаю, что с вами будет», во «Времени»: «Рожаем, а потом не знаем, как им погибать»), имя Софии, матери Веры, Надежды и Любови (любви у Тростянецкого-Чижовой) в одном случае носит зрелая героиня, загубившая своих детей, а заодно и три одноименных им нравственных категории, а в другом таким именем нарекают девочку, которой суждено вырасти и оправдать чаяния крестивших ее старух.

В недостоверной игре нельзя обвинить ни одного актера: «плоских» героев здесь нет, и это касается как маленькой дочери Тони, которую играет юная Полина Тимошилова, так и коммунальных «фей», роли которых исполняют Татьяна Бедова (Ариадна), Екатерина Толубеева (Гликерия) и Ирина Соколова (Евдокия). Последней, бесспорно, принадлежит в игре первенство. Приглашенной Соколовой, оказывается, самое место на сцене БДТ: харизма и мастерство актрисы настолько всемогущи, что периодически парализуют зрителя, завороженно следящего за каждым жестом, движением, гримаской актрисы, играющую саму суть и душу подлинно ленинградских коммунальных квартир.

Но добивает зрительный зал, безусловно, «Город над вольной Невой», исполняемый в финале с помощью азбуки для глухонемых. Этот нехитрый и часто эксплуатируемый в театре прием в контексте частной истории «Времени женщин» становится иносказательным, обобщая судьбы жителей великого города, которые были не раз растоптаны на «поворотах» истории страны.