Умер Кирилл Датешидзе — когда-то очень значимый для театра и его независимых студийных ответвлений человек. Кажется, он совершил рейд по всем драматическим сценам: с одной стороны — играл в «Похожем на льва» у Гинкаса, с другой — в «Победительнице» Владимирова в Театре Ленсовета… При этом много играл в студийных, экспериментальных, молодых коллективах, мастерских…
Слова в его память пришли в редакцию…

Кирилл Датешидзе не был моим близким другом — в последний раз мы виделись более тридцати лет назад. Но когда я слышу словосочетание «театральный Ленинград», для меня он — один из тех, кто олицетворял это понятие. Он принадлежал к числу людей, для которых «служить театру» было не просто словами. Он не был кинозвездой, но был блестящим профессионалом, одним из тех артистов, на которых держится театральная культура.

К. Датешидзе (Марк Шестовский). «Победительница». Театр им. Ленсовета. 1983.
Фото — Виктор Васильев.

Когда мне было восемнадцать, одним из самых ярких моих впечатлений стал спектакль Николая Беляка в Интерьерном театре — инсценировка «Сцены из Фауста» Пушкина, которую играли в Доме Архитектора. Кирилл Датешидзе и Георгий Васильев исполняли один и тот же текст семь раз в разных интерьерах, каждый раз по-новому. Кирилл играл беса — это было невероятно эмоционально, необычно и запоминающе. До сих пор в памяти всплывают фрагменты того спектакля.

К. Датешидзе (Сосед). «Вы чьё, старичьё?». Театр им. Ленсовета. 1984.
Фото — Виктор Васильев.

Второй раз наши пути пересеклись, когда я, будучи студентом четвертого курса, ставил пьесу Злотникова «Бегун и Йогиня». Я был неопытным начинающим режиссером, а он — уже состоявшимся театральным артистом. И тем ценнее было то, с каким уважением он относился ко мне, к моим творческим поискам, как терпеливо выслушивал мои косноязычные объяснения, старался понять мои замыслы и искренне поддерживал.

Позже, когда я уже сам руководил Театром Комедии, он играл Петруччо в «Укрощении строптивой» и в чеховских одноактовках. Кирилл был артистом-романтиком, человеком не от мира сего. Театр был для него смыслом жизни — другой жизни у него просто не существовало. Он работал с разными режиссерами и всегда оставался их верным союзником.

Без таких людей, как он, не было бы величия русского театра. Именно такие труженики, даже если они не на первых ролях, и создают настоящий театр. Он играл и у молодых, и у маститых постановщиков, редко снимался в кино, но я запомнил его роль адвоката в «Улице разбитых фонарей» — настолько яркой и мощной была его игра.

Я благодарен судьбе за то, что мне довелось с ним работать. Он был далек от театральных интриг — для него важнее всего было творчество. Грустно, что уходят такие люди: вместе с ними уходит и старый театральный Петербург… Светлая память.