Мариинский театр показал сценическую версию «Реквиема» Джузеппе Верди, сочиненную швейцарским режиссером Даниэле Финци Паской. Обладатель национальной премии за церемонию закрытия ХХ зимних Олимпийских игр в Турине и постановщик знаменитого шоу «Кортео» в цирке Дю Солей щедро снабдил «путешествие» в подсознание, названное им самим «диалогом со смыслом», спецэффектами и трюками, удержавшись в пределах хорошего вкуса.

Вердиевский «Реквием» не впервые привлекает внимание режиссеров: в его сценической летописи есть даже постановка с участием артистов театра кабуки. Сама же музыка таит в себе столько энергии и смыслов, что интерпретировать ее можно бесконечно. Несомненное достоинство версии швейцарца в том, что, создавая визуальный ряд и очерчивая каждую музыкальную фразу вполне отчетливо, он счастливо избежал однозначности и прямолинейности, выстроив на подмостках не драматическое действие в его классическом понимании, а набор ассоциаций, отсылающих к личному опыту и внутренним переживаниям.

Вступление оркестра предваряют приглушенные звуки колокола. И маленькая девочка в легком голубеньком платьице проходит через зал в сопровождении ангелов — то ли ребенок, отправленный на «экскурсию» на границу между мирами, то ли чья-то душа, сбросившая путы грехов и горестей и представшая в своей изначальной первозданности. Поднимающиеся один за другим занавесы обнажают кирпичную сцену и огромную арку, из зияющей пустоты которой брызжет «свет в конце тоннеля».

Хористы наряжены в одежды начала прошлого столетия и обозначены в программке как «представители различных сословий». Их лица полускрыты под лоскутами алого цвета. Внешняя обезличенность вкупе с временной привязкой и детальной проработкой костюмов превращают хор в скопление имяреков, приносимых на алтарь грядущих мировых войн. Появляющиеся в зрительном зале ангелы добавляют ноту тревожности, внимательно вглядываясь в темные лица людей, оказавшихся по иную сторону рампы, словно отыскивают кого-то, задержавшегося на этом свете. Таким образом, зал и подмостки сливаются в единое целое, и только помещенные на авансцену солисты (Виктория Ястребова, Злата Булычева, Сергей Семишкур, Александр Морозов) обретают собственные лица и голоса. Их личные, сотканные фантазией режиссера «истории» не поддаются расшифровке, но привносят реальные очертания в умозрительные размышления о смерти, как способна это сделать вырванная из многотысячной статистики частная судьба.

…Полет девочки на белоснежных воздушных шарах и «разверзшиеся» небеса (огромное матовое зеркало, в котором отражаются плавные передвижения ангелов) в финале заупокойной траурной мессы словно уравновешивают жизнь со смертью, даря надежду на тот самый пресловутый свет.