Такого ленсоветовская сцена еще не видела. Такой ленсоветовскую сцену мы еще не видели. Программка там, где обычно перечисляется постановочная бригада, лапидарна: «Спектакль Юрия Бутусова». Справедливо — не потому, что это авторское произведение, когда сценограф, художник по костюмам и прочие служат выражению режиссерского замысла. А потому, что их просто нет: сцена абсолютно обнажена, пустой черный куб, технические лестницы и батареи отопления на задней стене тоже стали игровым пространством. Нехитрая мебель и костюмы — из подбора (можно вспомнить, что в какой пьесе видел), так что для завсегдатаев это еще и ностальгическое путешествие по репертуару Театра им. Ленсовета лет за тридцать. Новая эстетика, предложенная новым главным режиссером Бутусовым, вырастает из прошлого, как из перегноя.

Впрочем, завсегдатаи, скорее всего, сбегут в первом же антракте (всего их три — 4 акта, около 5,5 часа). Боюсь, от любителей сценических пирожных — понятных жизнерадостных историй, всегда составлявших здесь изрядную часть афиши, фирменной смачной актерской игры — этот «Макбет» требует слишком многого. Во—первых, категорически, — знания самой трагедии: если вы не в курсе шекспировского сюжета, вряд ли поймете, кто кому тут дядя. Это совсем не нарративный театр, и то, что он сообщает, он сообщает не фабулой и диалогами. Его результат не знание, но впечатление и переживание.

Так же, как в фигуративной живописи кому—то интересно, как симпатичные мишки резвятся в сосновом лесу или старцы облизываются на дебелую Сусанну, а в живописи абстрактной смысл картины — в отношениях линий, объемов и цветовых пятен. Или еще одна аналогия. Изумительное таинственное стихотворение Мандельштама: «Что зубами мыши точат / Жизни тоненькое дно, —/ Это ласточка и дочка / Отвязала мой челнок…» Трудно расшифровывать, что сказал поэт (да и надо ли?), зато нельзя это не почувствовать: в ритме, в волшебных аллитерациях, в печали, возникающей будто ниоткуда, из интерлиньяжа (пробела между строк).

Вот и спектакль Бутусова, как поэзия, устроен по законам музыки, его логика —, логика сна. И не нужно допытываться, почему в пустоте стоит дверь без стен с надписью мелом «Школа № 1»; кто таков смешной уютный обыватель, у которого злобная спутница выдергивает из уха наушник с привычной музычкой; почему сцена, когда придворные с утра обнаруживают убитого короля, превращена в издевательский пир накрашенных уродов, на который является еще и плюшевый медведь (ростовая кукла), вальсирует с одной из дамочек, а потом ее насилует; почему на труп Банко из—под колосников долго и опасно сбрасывают автомобильные камеры, почему… Какая разница почему, если — завораживает.

При этом «по профессии» «Макбет» исполнен виртуозно, режиссер растягивает сценическое время так, что оно почти рвется, и сжимает до головокружительных скоростей. Вдруг течение эпизодов сменяющихся монтажно, как в кино) прерывается, все участники вместе с самим Бутусовым выскакивают на сцену и под отбойный молоток Jam Майкла Джексона пляшут в экстатическом мелькании лучей — 8 минут!

Исступленные конвульсии подхватывает часть публики: молодые люди рубятся прямо в проходе партера.

Когда это веселое и тревожное безобразие наконец кончается, наступает тянущая жилы маята Макбета и леди Макбет: она отправляет мужа убивать короля, потом мучительно долго ждет его. Играющая эту роль прекрасная Лаура Пицхелаури крепко держит паузу, но тягостное напряжение приуготовлено еще и предыдущей оргией: после грохота тишина особенно звенит…

Так сделан весь этот оглушительно талантливый спектакль.