В этом году фестиваль «Александринский», десятый по счету, открылся не «привозным» спектаклем, а «доморощенным» — на сцене театра венгерский режиссер с мировым именем Аттила Виднянский поставил главное для всех иностранцев русское произведение — «Преступление и наказание» Достоевского. Теперь этот спектакль станет в Александринке репертуарным — то есть отечественный зритель в любой удобный момент сможет и школьную программу вспомнить, и попытаться понять, почему же иностранцы так любят Достоевского. Нет, мы его тоже любим, а некоторые даже возвели в культ, но Пушкина с Чеховым наши сограждане любят не меньше. А вот у иностранцев — именно Достоевский номер один. Им очень близки проблемы, поднятые в «Преступлении и наказании», как сказал сам Виднянский. Вопросы свободы и веры, по словам того же Виднянского, сегодня на Западе — актуальнейшие. А отнюдь не вопросы санкций и борьбы с родиной Достоевского — но это уже не режиссер сказал, сами догадаться можем.

Спектакль-глыба

Подошел же Виднянский к роману Достоевского со всей серьезностью. К тому же венгр хорошо знает русский язык и читает наших авторов в подлиннике. Что немаловажно, ведь некоторые языковые нюансы теряются при переводе. Серьезность подхода сказалась во всем — роман почти в полном объеме был перенесен на сцену. Никаких «по мотивам», «отрывков» и прочих «обрезаний» не случилось. Роман-глыба стал спектаклем-глыбой. Длящимся, между прочим, пять с половиной часов. И здесь опять хочется вернуться от Достоевского к современности — к общественному транспорту культурной столицы, который вымирает еще до того времени, когда Раскольников сказал свое: «Я убил!» В связи с этим в дальнейшем театр предполагает начинать спектакль раньше. Потому как сокращать художественное произведение — это кощунство.

От беса к ангелу

Хотя, естественно, далеко не всем будет близок подход венгерского режиссера к русской классике. Которую он увидел в черно-белых тонах. Только два ярких пятна за все время спектакля вспыхнут на сцене — красная шапочка Порфирия Петровича да пестрое пальтишко Свидригайлова. Да и герои эти тоже — два ярких пятна на фоне черно-белой толпы. Вернее — черной. Хотя у каждого в этой толпе есть свое лицо, и даже небольшие актерские работы становятся значимыми. Ну а белые здесь только стены, на фоне которых все остальное выглядит еще более мрачным.

Кажется, кошмарный морок накрывает этот город, неся горе в его дома. Страдают Мармеладовы, страдает Раскольников, его мать и сестра, страдают случайные знакомые. Нет выхода, нет надежды…

Петербург всегда занимал особое место в произведениях Достоевского. Именно этот город, мрачный и фантастический, мог родить таких же мрачных и фантастических героев писателя. «Редко где найдется столько мрачных, резких и странных влияний на душу человека, как в Петербурге! Чего стоят одни климатические влияния!» — говорит Раскольникову Свидригайлов. И слова эти вызывают смех в зале. Свидригайлов, которого фантастически играет Дмитрий Лысенков, вообще главная удача спектакля. Хотя в нем много и других достойных и талантливых работ — Валентин Захаров в роли Лужина, например. Но только с появлением Лысенкова — Свидригайлова весь легкий сумбур, все неясности, которыми грешит спектакль, становятся понятными, встают на свои места. Мелкий бес Свидригайлов становится то дьяволом-искусителем, то раскаявшимся грешником. И в самоубийстве находит единственный выход, успев перед этим загладить грехи и стать для окружающих ангелом-хранителем.

Есть ли жизнь после финала?

А что же Раскольников, персонаж, имя которого давно стало нарицательным? Раскольников в исполнении молодого актера Александра Поламишева, как ни странно, мало выделяется из толпы. Высокого красавца, каким видел его Достоевский, нет. Есть небольшой несчастный человек — «обыкновенный». Который все никак не может определиться — «тварь он дрожащая» или «Наполеон». Для того и убивал старуху-процентщицу — чтобы самому себе доказать, что «необыкновенный», что «право имеет».

И только когда «обыкновенная» Соня Мармеладова, образ которой признан критиками неудачей Достоевского из-за ее чрезмерной идеальности и назван «рупором для произнесения нравственных проповедей», появляется в его жизни, что-то в душе Раскольникова переламывается. Ему, может, этой «чрезмерной идеальности» и не хватало. Актриса Анна Блинова для такой роли как будто родилась — ее героиня несчастна, смиренна и тверда одновременно. Раскольников еще ни на что не решился, а она уже собралась с ним в Сибирь. Стоит в сторонке, ждет. И дождется.

Свидригайлов выстрелит в себя. Раскольников крикнет: «Я убил!» Свет погаснет. Финал — самый сильный момент спектакля. И в то же время это финал открытый. Режиссер не дает автору рассказать дальнейшие события, которые есть в романе. Для него они уже не важны. Для него важен шаг от преступления к покаянию.