Главным героем экспериментального спектакля Александринского театра стал гастарбайтер.

На примере «Невского проспекта» худрук Валерий Фокин попытался воплотить коллективный принцип завтрашней Александринки, где молодые драматурги, режиссеры и актеры станут готовить спектакль общими усилиями, не имея явного лидера, эдакой коммуной.

Эта постановка — и правда беспрецедентная менеджерская работа: здесь задействованы 48 из 66 актеров труппы, студенты, работники театра, 11 человек постановочной группы, еще столько же помогало с идеями и решениями. Сбор такого разнообразия в единый массив потребовал колоссальных управленческих способностей. Замысел теперь полностью реализован, а после такой победы уже неважно, что суть его потерялась где-то по дороге.

Авторы «Невского проспекта» иногда оговариваются и называют свое создание бессмысленным словом «проект». Их логика понятна — нужно хоть как-то смягчить шок публики, собравшейся лицезреть инсценировку знаменитой повести Николая Гоголя в бывшем императорском театре.

Огромная белая сцена вторгается в позолоченный зал Александринки с той же наглостью, с которой зычные аниматоры оккупируют исторические площади Петербурга во время праздничных народных гуляний. Зрители сидят вокруг, как в цирке: одни на сцене, другие в амфитеатре за креслами, третьи выглядывают из-за белых полотен, спущенных вдоль ярусов для видеопроекций.

Это театр наизнанку — даже мобильный телефон можно не отключать, о чем специально уведомляют по громкой связи перед началом представления. И еще предупреждают о присутствии в спектакле ненормативной лексики. Дважды. Когда со сцены начнут материться, предупреждение издевательски прокрутят в третий раз. Чтобы самых недогадливых апологетов классики перестали смущать Гоголи, стоящие на квадратном планшете в задумчивых позах.

Весь спектакль состоит из громкоголосых, уморительных сценок, со смелыми абсурдистскими шутками на разные современные темы. Типажи выбраны с пониманием жанра — тут тебе и туповатый чиновник, осматривающий здание театра вместе с коллегами, и прыткий «эффективный менеджер», разглагольствующий об инновациях, и гопники, которые случайно встречают на проспекте самого Александра Сергеевича («Ты че, Пушкин что ль?»), и полицейский, пресекающий несанкционированный митинг. Каждая сцена сыграна громко, напористо, с воодушевлением, не хватает, пожалуй, только юмористических песен.

В центре сцены, в яме с землей, весь спектакль сидит главный герой «Невского проспекта» — гастарбайтер с обязательным узбекским акцентом и комедийным гримом. Позже он вылезает из своего окопа и начинает бесноваться: «Это мой город! Это я его построил!». Происходящее снимают на видеокамеру и транслируют на все белые плоскости.

Интернет-технологии, которые станут ключевыми на новой сцене Александринки, «обкатали» для начала при помощи прямого включения с Малой Садовой улицы. Инженеры выполнили свою работу наилучшим образом — спутниковая связь работала без перебоев. Однако с художественной точки зрения объяснить этот жест невозможно.

Можно только гадать, чем мог стать новый александринский «Невский проспект» — сюрреалистическим клипом, физиологическим трипом, гротескным очерком про уродов и людей или лоскутным перформансом. На самом же деле он сродни тому сорту телевизионных развлекательных программ, что в разные годы выходили из чрева Клуба веселых и находчивых, а ныне составляют основу прайм-тайма.

Неловкие попытки обогатить финал задумчивым экзистенциалистским настроением успехом не увенчались. А главный вопрос и обворованного карманником интеллигента, и всего действа: «Зачем я здесь?» хотелось задать себе разве что в самом тривиальном смысле.