Премьера «Невского проспекта», без преувеличения, войдет в историю Александринского театра. И не только. Как спектакль-провокация, оставивший позади всю «Новую драму» и Театр.doc вместе взятых.

Настроений Хармса в этом театральном перфомансе Александринки существенно больше, чем упоительной мелодики одноименного гоголевского текста. Мало что осталось от классического: «Нет ничего лучше Невского проспекта, по крайней мере в Петербурге; для него он составляет всё. Чем не блестит эта улица — красавица нашей столицы! Я знаю, что ни один из бледных и чиновных ее жителей не променяет на все блага Невского проспекта…».

Идея была — пройтись сегодня по Невскому от Дворцовой до площади Восстания, записать монологи и диалоги его постоянных обитателей и случайных прохожих. А потом из этой городской мозаики сделать в репетиционных залах Александринского театра портрет современного Невского.

Этот театральный эксперимент с использованием все-таки фрагментов произведений Гоголя и почти дословных цитат из сегодняшнего Невского стал актом коллективного творчества. Поэтому там, где на афишах обычно стоит имя режиссера, — целый список из 19 фамилий, в том числе: Владимира Антипова, Александра Артемова, Ивана Благодера, Дмитрия Егорова, Алексея Забегина, Дамира Исмагилова, Игоря Качаева, Семёна Пастуха, Валерия Фокина, Настасьи Хрущевой, Дмитрия Юшкова.

А там, где слева направо обычно указываются роли и исполнители, — перечень практически всей молодежи Александринского театра.

Внутренняя сверхзадача ставилась: сделать все легко, с юмором и без пафоса. Удалось им это даже более чем.

Весь пафос Александринского театра действительно оказался безнадежно сбит, да так, что разве позолота с ярусов не сыпалась и бархат на креслах не съеживался. Пожалуй, впервые в этих стенах так смачно, часто и концептуально звучала ненормативная лексика. Мат, который, может, на Невском и щадит уши приезжих, не смог остаться незамеченным для местных жителей. Для которых Невский по причине его постоянной доступности — не столько красивейшая в мире улица, сколько проявляющая лакмусовая бумага: а все ли так здесь прекрасно? И вообще: все ли так красиво в этой жизни и в этом городе?

Отношение Валерия Фокина к ненормативному молодежному творчеству было определенным: «Если мы заявляем современную жизнь и современный Невский проспект, без этого нам не обойтись. Другой вопрос — в количестве и концентрации. Но делать вид, что этого нет, будет просто нечестно».

Так вот портрет Невского получился принципиально безжалостным. С зашкаливающим количеством человеческого безумия. С колоритнейшими питерскими типажами, с мечтами-обманками и с «ходячей» по Невскому живой культурой, давно ставшей рекламой.

Гоголь и Достоевский становятся рекламными людьми-гамбургерами. Изящная девочка из ХIХ века оборачивается грубой старухой в капоре. Хлестаков — гастрабайтером Нуриком с такими наполеоновскими комплексами, что его сюжетная линия в исполнении актера Валентина Захарова могла бы сама по себе стать отдельным спектаклем. Загримированный под Пушкина юный товарищ со взором горящим и изящными манерами — карманным вором.

Артистов и зрителей тоже поменяли местами: публика сидит на сцене, актеры играют на помосте в зале. А в царской ложе вообще оказывается бордель. С шестом для стриптиза…

В общем, не Невский, а сплошной обман. А это уже — прямо по Гоголю: «…Он лжет всякое время, этот Невский проспект, но более всего тогда, когда ночь сгущенною массою наляжет на него… и когда сам демон зажигает лампы для того только, чтобы показать все не в настоящем виде».

Все подробности — позже. А пока — к Гоголю претензии есть?