Лев Додин в последние сезоны решал экзистенциальные проблемы бытия, ставя сложные философские спектакли, такие как «Жизнь и судьба» Василия Гроссмана или «Три сестры» Чехова.

В былые времена Додин ставил Володина, и обращение к его творчеству сегодня, на первый взгляд, кажется неожиданным. Казалось, что режиссер будет продолжать свои изыскания в сложных концептуальных формах. Но он обратился к сценарию «Портрет с дождем», создав свою сценическую композицию со стихами Володина, в «Оптимистических записках» которого есть чудесный фрагмент про дождь: «…моему подавленному состоянию отвечал дождь. Я любил стоять под навесом и слушать. Вот так однажды я понял стихи Пастернака про дождь.

Ужасный! — капнет и вслушается, Все он ли один на свете…

Эта мысль и пронизывает спектакль. Дождь, действительно, занимает важное место в его образном строе. Он начинается неожиданно и так же неожиданно прекращается. В сценографии Александра Боровского, на удивление легкой и прозрачной, присутствует единственная деталь — зонтики. Их много и расположены они, как в фотоателье. Начинается спектакль с того, что все персонажи позируют перед невидимым фотографом. Кто этот невидимый фотограф? Каждый его представляет по-своему. Фотограф запечатлевает персонажей в той позе, с тем выражением лица, которое для них характерно и отражает их внутренний мир.

Вот позируют трое забулдыг (Александр Кошкарев, Александр Колибянов, Олег Рязанцев). Они отнюдь не зловещи, определенно не хулиганы, скорее симпатичны и смешны, занимая свое место на коллективном портрете. Далее чередой проходят остальные, и, наконец, выделяются двое, вокруг которых строится повествования. Это Клавдия (Татьяна Шестакова) и Анатолий (Сергей Курышев). Она далеко не первой молодости с двумя вполне взрослыми детьми, у которых разные отцы. Он — «морской волк», всю жизнь проживший с матерью, на похоронах которой их и свела судьба. Почему с точки зрения обывателей не задалась жизнь Клавдии? По одной-единственной причине — она мягкосердечна и сострадательна к людям, будь то незнакомый Анатолий, официантка Зина или беременная женщина, у которой болен ребенок и запил муж. Она добра, потому что обладает редким качеством — «видеть сердцем» других, ничего не требуя взамен для себя. Основную черту своей героини Татьяна Шестакова тонко передает, слегка посмеиваясь и иронизируя над ней: нелепая шляпка, ярко-красные, кричащие одежды. Но все эти нелепости затмевает добрая, понимающая улыбка и какая-то девическая застенчивость, чистота, казалось бы, навеки ушедшие из нашего театра, что и привлекает сердца зрителей.

Анатолий-Курышев показал себя в новом качестве. Красавец, интеллектуал, создатель образов Достоевского, Чехова, О’Нила, он вдруг преобразился в симпатичного, непутевого, почти всегда в подпитии парня. Он явно чего-то ищет в жизни, не отдавая себе в этом отчет.

Как-то сложатся судьбы этих двух? Спектакль ответа не дает, как часто не дает его и жизнь.

Вокруг этих двоих идет повседневная жизнь обыкновенных людей. Вот казалось бы благополучная сестра Клавдии Ирина (Наталья Акимова) и ее муж-подбашмачник (Сергей Власов). Оба актера создают далеко не однозначные образы. Драматургического материала для создания образа Акимовой явно не хватает, но она блестяще выходит из положения. Она — сестра Клавдии, а значит одной с ней крови. Поэтому в ее обывательских советах сестре нет императива, потому что она любит сестру, в глубине души понимает ее. Сердце болит за сестру. Внешне актриса точно воссоздает тип тех, прошедших времен — подведенные со стрелкой глаза, губы бантиком, муж под боком, но в этом столько юмора!

Сергей Власов создал неоднозначный, глубокий образ человека, пожираемого комплексами. У Володина есть миниатюра «Все наши комплексы». Актер развивает эту тему в прекрасно прочитанном стихотворении Володина. Гротеск и щемящая боль в этом внешне нелепом «человеке в футляре».

Очень хорош дуэт детей Клавдии — Лены (Дарья Румянцева) и Кости (Алексей Морозов). Лена — дочь своей матери, но другого поколения. Где Клавдия растворяется в доброте, там юная девушка проявляет волю, защищая гонимую подругу-одноклассницу Марину, поэтессу. Тема поэта явственно прослеживается в образе сына Клавдии. Костя — интеллигентный мальчик, поэт, конечно же, влюблен в женщину-вамп, которая таковой видится только ему одному. В действительности предмет его воздыханий — всего лишь молоденькая красотка-официантка Зина, прозаичная и твердо стоящая на земле (Елена Калинина).

Алексей Морозов великолепно интерпретирует стихи Володина. В спектакле заявлена тема поэта, художника не только в образе Кости, но и в образе подзащитной Лены, поэтессы Марины Куликовой (Екатерина Клеопина). Ее роль немногословна, всего несколько реплик, но ее неординарная красота, античный профиль, строптивость, бунт против матери-мещанки (Наталья Калинина) укрупняют важную для режиссера тему поэта, ибо это тема самого Володина, поэта, драматурга, эссеиста, человека. Коллективный портрет с дождем дан на фоне реалий быта 60-х. Эти реалии ненавязчивы, проявляясь в костюмах, гриме и, разумеется, в песнях, которые задушевно исполняет Сергей Курышев.

Прелесть и обаяние спектакля не в воспроизведении быта и характеров так называемых простых людей, но в поэтической атмосфере. Недаром в финале после каскада моментальных фотографий персонажей возникает портрет Александра Моисеевича Володина, грустного оптимиста, оставшегося навсегда нашим современником и собеседником.

Додин избрал открытый финал, в духе позднего Володина, вслушивающегося «все он ли один на свете». На этой лирической, тихой ноте, под шум дождя заканчивается спектакль.