Фестиваль «Золотая Маска» подошел к концу, обязательства, данные членами жюри — публично не выступать со своими оценками, больше не действуют, и я могу коротко высказаться о том, что произвело наибольшее впечатление, что не забылось.

Меньше всего я хотел бы посмеяться над спектаклями, которые имею в виду, и над зрителями, которые эти спектакли принимали тепло, а в некоторых случаях и восторженно. Никакого намеренного обмана в мыс-лях создателей не было совсем, но был самообман, очень много самообмана. Так казалось не один раз, а особенно в том случае, когда взрослые люди с высшим инженерным образованием вынесли на суд публики нечто такое, что обнаружило, что эти уважаемые артисты ничего не умеют, вообще ничего — ни двигаться, ни произносить текст, ни шутить, ни петь, тем более — изображать в финале оркестрик, наподобие знаменитой финальной сцены фильма Феллини «8 1/2». И что же? Полный успех, вокруг многолетние поклонники с горящими глазами. И что им предлагается? Нечто непонятное, лишенное всякого смысла. И кажется, что именно это — то, что нужно. Непонятное — заветная цель, а бессмыслица — не порок, но установка. Слишком уж перекормили понятным, слишком уж перегрузили смыслами разного рода. Когда-то нечто подобное называло себя «Дада», теперь оно никак себя не называет. Участвует в конкурсе «Золотой Маски». Короче говоря, у нынешних дадаистов замечательные зрители.

И однажды похожих ребят нам показали на сцене — в волнующем, хотя и несколько затянутом спектакле «Молодая гвардия» (санкт-петербургский театр «Мастерская»). С моей точки зрения, хотя разделяли ее не все, это было человечески значимое событие «золотомасочного» фестиваля. В спектак-ле два режиссера и три акта. Первая часть, названная «Миф» (режиссер Максим Диденко), — о том, как показывали молодогвардейцев в романе Александра Фадеева, в спектакле Николая Охлопкова и в послевоенной пропаганде. Вторая часть «Документ» (режиссер Дмитрий Егоров) — о том, как все было на самом деле. Подобная конструкция обычно приводит к тому, что жесткая правда уничтожает прекраснодушный миф, но тут все наоборот: именно правда найденных и процитированных документов кажется гораздо более поэтичной, чем миф и легенда. В конце первого акта ведущий спектакля обращается в зрительный зал с прямым вопросом: «Как их считать, молодогвардейцев, кто же они, герои или жертвы?» Зрители отвечают по-разному, а вот спектакль ответил по-своему: не жертвы и не герои, а люди, нормальные люди (третья часть так и называется «Жизнь»), которым удалось — на короткое время, когда позорно сбежала опекавшая их власть, — показать, что у них на сердце, что у них в душе и на что они способны.