Карантин-карантином, но распоряжением губернатора Нижегородской области «за значительный вклад в развитие театрального искусства» высшая театральная премия Нижегородской области им. Н. И. Собольщикова-Самарина присуждена актеру театра драмы Сергею Блохину. Поздравляем!

Если бы нужно было в двух словах сформулировать, что такое театральный Нижний Новгород и что в нем такого есть особенного, ни на что не похожего, то я бы выбрала такие два слова — Сергей Блохин. Когда критики приезжают в Нижний впервые и видят Блохина на сцене, местные театральные люди всегда упоминают, что актер учился на факультете театра кукол, и производят этим большой эффект. Потому что трудно представить кого-то, так не соединяющегося с камерными «куклами», но зато совершенно подходящего большой драматической сцене, и особенно сцене Нижегородской драмы имени Горького. Когда видишь Блохина в спектаклях — его Бессеменова в «Мещанах», Сатина в «На дне», графа Палена в «Павле I» и, уверена, многих других, которых мне не удалось увидеть, — всегда чувствуешь, как природно, органически этот артист связан с театральной традицией нижегородского промышленно-купеческого золотого века. Блохин на сцене всегда личность и всегда стихия, большой человек больших страстей. Его герои, даже если они горьковские ночлежники, всегда этакие последние Гулливеры, увидев которых, невольно уверуешь, что наш театральный век пришел в умаление. Кто бы он ни был, герой Блохина — большой и кипучий. Кипят ли стихии внутри или выплескиваются наружу, их не скрыть и не загасить. И гибель его героев — это всегда немного гибель старых богов, которых мы сегодня не заслужили.
Самое огорчительное здесь — самоизоляция. И хотя Сергей Блохин дни напролет «ютубит» — читает и поет, — отметить премию по-людски он явно не сможет. А при иной погоде в Доме актера затеялся бы капустник, и Сергей Блохин был бы, как всегда, в первых рядах…
Приходится поздравлять этого замечательного — первого российского ряда — актера в Сети, и ни рюмки вам, ни капустного пирога…
Между тем, Блохин — театральное лицо Нижнего, протагонист его главной сцены. С 1990 года, когда, окончив курс Ривы Яковлевны Левите, он был зачислен в труппу Нижегородской драмы, и до сего дня Блохин переиграл, кажется, все крупные роли мировой классики: от Астрова до Лопахина, от Рогожина до Восьмибратова, от Сатина до Собакевича. Впрочем, про многие роли Сергея Блохина вы можете прочесть в его портрете, напечатанном в нашем журнале несколько лет назад.
Увидев его послужной список, те, кто навещает Нижний не так часто, как я, сейчас представят себе такого народного-перенародного, характерного-перехарактерного… Он, Блохин, конечно, вполне себе народен, он — «возрастной Садко», но без песен, Илья Муромец, но с прищуром. Но наивно-прекрасен он и в коммерческой комедии положений, в какой-нибудь кормилице театра: умеет мягко довести зал до хохота, потом нырнуть в какой-нибудь сентимент, обеспечить непрошенную слезу, и сделать это так мягко и отстраненно, что милая сценическая лабуда зрителям сделает приятно, но к актерской репутации не пристанет.
Блохин сценически прост и невероятно органичен, а драматизм его всегда сопряжен с игрой (недаром Сергей не дает засохнуть в театре капустной традиции). Даже если это интеллектуально-драматическая роль, скажем, в «Третьей правде», где Блохин блистательно играет Столыпина, это будет игра на веселом глазу. В данном случае — в бисер. Выходит Столыпин — как живой, в белоснежном кителе, но постепенно понимаешь: они с партнером, А. Мюрисеппом, не играют Столыпина и Толстого — они играют в Столыпина и Толстого, увлеченно и органично, с полным пониманием кидаясь в диспут этих великих носителей могучих идей. Их герои — живые люди, и не устарели их идеи, российская жизнь по-прежнему стоит тяжелым вагоном на непроложенных рельсах, и артисты прекрасно понимают трагизм спора. Но не притворяются великими, а играют…

С. Блохин (Столыпин), А. Мюрисеп (Толстой). «Третья правда, или История одного преступления».
Фото Г. Ахадов.
Или вот его Сатин в «На дне». Меньше всего этот огромный босяк резонер. Он просто скучает, поскольку нечем в этой разрушенной жизни заняться. Скука. Бессмысленно все. И пьет, и горюет до слез, досадливо размазывая влагу по щекам: «Человек свободен… И за все платит сам». Сатин уже заплатил. Больше делать нечего, хотя впереди еще «длинный ряд дней».
Могуч Сергей Блохин, крепко врос в Покровку, любим городом, женой и детьми, и критиками. А почему? Да любознательный он, читает, ходит на обсуждения — и не о себе послушать, а потому что Блохин в принципе интересуется театром, искусством, разными мнениями.
Собольщиков-Самарин был бы доволен.
А мы — поздравляем!
Ура, конечно! Ведь премия — еще и повод сказать добрые и благодарные слова любимому актеру! А, ведь, они (актеры) так в этих словах нуждаются! Особенно сейчас, когда звук аплодисментов — только в воспоминаниях и записях(. Я Сергея (Сережу) впервые увидела за партой в театральном училище, когда читала там короткий курс Истории зарубежного театра. Думаю, вы, друзья, мне поверите, что Сергея я УВИДЕЛА в аудитории первым, хотя и сидел он на задней парте (соответственно росту). Актерская его природа бросалась в глаза (а вот что это за качество — в двух словах не опишешь!). Еще было что-то во взгляде (чуть исподлобья), что выдавало не только фактурную мощь, но и личностную. В том, что он будет среди актерских нижегородских «первачей» было абсолютно ясно еще на выпускных спектаклях училища. Не скрою, на одном из них Галина Сорокина мне шепнула: «Вот и готовый в будущем наш Председатель Союза театральных деятелей». Не захотел. Жаль! (. Ну, а потом для меня была только радость общения с Сергеем из зала. Как зрителя. И, если бы вы спросили меня, какое главное его актерское качество, я бы сказала — тайна недосказанности. Она всегда при нем. И очень притягательна. С одной стороны — вот, я весь перед вами, открыт до донышка, с другой — а осталось у меня что-то еще про запас, что не выскажу, а вы, заинтригованные, идите после спектакля домой и разгадывайте…